забывающий о пациенте в тот момент, когда его сняли со стола, подходил для работы в моей клинике идеально.
Но что он хотел сказать фразой «для этого мне понадобилось»? Явно что-то важное для него. Тогда почему передумал в последний момент? Опять какие-то тайны — ну сколько можно? Если еще и с Кайзельгаузом окажется связано что-то, не дай бог, криминальное, то я вообще не знаю… Неужели я настолько плохо разбираюсь в людях, что беру на работу кого угодно, лишь бы он умел виртуозно владеть скальпелем? И неужели прав Матвей, говоря, что меня совершенно не интересуют человеческие качества и жизнь моих врачей вне клиники? Что я сужу только по профессиональным качествам?
Выходит, я превращаюсь в мою мать… Она никогда не помнила, как зовут ее операционных сестер, но зато могла сказать, как именно они подают инструменты. Она не помнила имен и фамилий своих пациентов, но могла по виду наложенного ею шва назвать диагноз и методику операции. Похоже, я начала идти по этому пути и мне срочно нужно с него уходить, чтобы не стать такой, как мама. Я очень ее любила, но быть такой, как она, не хотела. Не хотела превратиться в безупречный механизм, проводящий блестящие операции.
Случайный разговор в переходе с Драгун всколыхнул в Семене неприятные воспоминания. Это было как раз то, что он так мучительно глушил в себе алкоголем. Семен запрещал себе думать, старался блокировать воспоминания, но иногда, вот как сегодня, они вырывались из-под контроля и начинали мучить его, как раньше.
С трудом заставив себя сосредоточиться на протоколе операции, Семен пытался отключиться от мыслей об отце. Он еще раз сходил к послеоперационным клиенткам, осмотрел обеих, поговорил и немного успокоился. Зашел на всякий случай и к клиентке, назначенной на операцию через два дня, убедился, что женщина находится в прекрасном настроении и в предвкушении от предстоящих изменений, и настроение его немного улучшилось.
Домой возвращаться не хотелось, и Семен решил проехаться в сторону озера, искупаться и немного побыть у воды, которая всегда его успокаивала.
В его излюбленном месте оказалось неожиданно многолюдно для рабочего дня, но Семен решил все-таки остаться, припарковал мотоцикл в небольшом лесочке, разделся и с разбега нырнул в воду. Плавал долго, пока не заныли плечи, только тогда Семен выбрался на берег и, отфыркиваясь, пошел к мотоциклу, вынул из бардачка походный коврик, расстелил и улегся, подставив тело солнечным лучам.
Неподалеку расположилась компания из молодых людей и девушек, явно студенты — Семен невольно прислушался и уловил пару знакомых фамилий преподавателей.
«Коллеги будущие, — вяло отметил он. — Везет — каникулы…»
Незаметно для себя он задремал и проснулся от чьего-то легкого прикосновения к плечу, вскочил, едва не придавив сидевшую возле него девушку.
— Сгореть не боишься? — прозвучал знакомый голос, и Семен, придя в себя окончательно, узнал Аню.
На девушке был ярко-синий купальник, на плечи наброшена полупрозрачная накидка, скрывавшая плечи и руки, голова повязана клетчатой косынкой, как банданой.
— Ты тут откуда? — спросил Семен, возвращаясь на коврик и садясь рядом с Аней.
— Отдыхаю — что, нельзя?
— Можно. А вчера чего психанула?
— Я не психанула… — Аня намотала на палец кончик накидки. — Просто… Ну, знаешь, как бывает — поцапалась с матерью, все раздражает…
— Понимаю… Только вот в следующий раз поаккуратнее с почти незнакомым мужиком, ладно? На моем месте мог оказаться кто-то менее уравновешенный.
— То есть мне повезло? — насмешливо уточнила она.
— Да, — кивнул Семен.
— Класс! — протянула Аня и попыталась встать, но Семен удержал ее за руку:
— Погоди. Ну что ты все время дергаешься? Неужели не можешь общаться нормально?
— А как это?
— Сядь, — он потянул руку девушки вниз, и Аня опустилась на коврик, поджав под себя ноги. — Вот, уже лучше. А теперь давай начистоту. Чем ты занимаешься по жизни?
— Это важно?
— Ты опять? Тебе кажется, что вот эта дерзость делает тебя взрослой? Нет. Она делает тебя как раз глупой малолеткой. А ты мне такой не кажешься.
— Слушай, ты вроде говорил, что хирург. А ведешь себя как воспитатель в колонии для малолетних.
— Что, доводилось общаться? — усмехнулся Семен.
— А сам как думаешь?
— Ну с тобой все ясно, — махнул рукой Семен и встал. — Мне надоело тратить время.
Он взял джинсы, натянул их и потянулся за футболкой. Аня перехватила ее и подала, примирительно проговорив:
— Ну, извини… это я так… по привычке.
— Плохая это привычка, надо избавляться. Ну что — в город поедешь или тут останешься?
— Поеду. Только рюкзак заберу, подожди минутку, — и она упорхнула куда-то в кусты, откуда по-прежнему доносились веселые голоса отдыхавших студентов.
Семен выкатил мотоцикл на тропинку и увидел, как к нему бежит Аня в джинсах и футболке, надетой прямо на купальник, на ходу заталкивая в рюкзак накидку и полотенце.
— Все, я готова! — объявила она, просовывая руки в лямки рюкзака. — Куда поедем?
— А куда ты хочешь? — спросил Семен, протягивая ей шлем.
— На гору.
— На гору? — удивился Семен. — Ну поехали.
Гора в их городе была одна, на самый верх вела недавно отреставрированная лестница, и со смотровой площадки на самом верху открывался совершенно потрясающий вид на город и окрестности. Особенно красиво там было ночью, когда горели фонари, но и днем тоже было, на что посмотреть. Это место считалось очень романтичным, туда часто забирались парочки и устраивали фотосессии.
Аня крепко обняла его за талию, прижалась всем телом, и Семен ощутил, как колотится ее сердце.
— Не боишься? — спросил он, и Аня отрицательно помотала головой в шлеме. — Ну погнали тогда.
На горе дул ветер, флажки, которыми вдоль перил была украшена лестница, трепетали так, словно вот-вот были готовы разорваться.
Семен накинул Ане на плечи свою куртку, и девушка утонула в ней, завернулась, как в большое одеяло. Они поднимались вверх, и Семену все время казалось, что Аня с каждым порывом ветра может сорваться и улететь, поэтому он подстраховывал ее сзади, едва касаясь рукой спины.
На смотровой площадке сегодня никого не было, Аня взялась руками за перила и перегнулась через них, рассматривая что-то внизу.
— Осторожнее, — предостерег Семен.
— Высоко тут, — сказала девушка, разворачиваясь к нему лицом. — Ты боишься высоты?
— Нет.
— Я тоже не боюсь. Мне нравится даже, когда под ногами вот так… весь город… — Она смотрела на Семена счастливыми глазами и как будто чего-то ждала. — А ты правда хирург?
— Правда.
— А работаешь где?
— В частной клинике за городом — знаешь?
— Слышала. И что же ты там оперируешь?
— А тебе не
