выдаю? Если это так, то меня попытаются устранить, если не посредством наркотических веществ, подмешиваемых в еду, то каким-либо другим способом.
Что ж, зато я знаю причину странностей, которые со мной творятся. А если я обнаружила способ, посредством которого со мной пытаются расправиться, то найду и средство против него. Точнее, уже нашла. Есть ничего здесь не буду – в конце концов, какое-то время можно прожить и без пищи. А воду налью в стакан из крана. Пускай не питьевая, но мне выбирать не приходится. Желудок у меня нормальный, никакими расстройствами я не страдаю, поэтому буду надеяться, что особых проблем от употребления такой воды у меня не возникнет.
Посмотрим, что будет происходить дальше, когда организаторы проекта или еще кто увидят, что я ничего не ем. Будут меня насильно кормить?
То ли из-за свежего воздуха, то ли от того, что я нашла причину моих странных недугов, но мне стало значительно лучше. Даже спать так сильно не хотелось – я принялась ходить взад-вперед по кухне, раздумывая над планом дальнейших действий.
В конце концов я придумала более-менее дельный вариант своего поведения и сейчас надеялась, что мне удастся осуществить задуманное.
Глава 7
Я вспомнила, что в доме везде висят камеры и за мной наблюдают. Наверняка у организаторов проекта имеется компьютер, куда приходит информация о происходящем в номерах. Вряд ли они пользуются «жучками», как я, – ведь их постоянно надо менять, снимать, чтоб просмотреть, чем человек занимается целый день в доме. Камеры должны быть незаметными, а это значит, что о моих действиях организаторы всего этого беспредела прекрасно осведомлены.
Чтобы воплотить задуманное мною, я принялась изображать из себя человека, находящегося под воздействием отравляющего препарата, который добавляли мне в пищу.
Ничего сложного в этом не было – я по-прежнему чувствовала сонливость, поэтому до ужина решила проваляться в кровати. Но мне требовалось сделать над собой усилие, чтоб не заснуть по-настоящему.
Я лежала в постели и пыталась занять свой мозг какой-либо работой. Сперва пыталась в уме складывать четырехзначные числа, но получалось это с трудом. Возможно, сказывалось действие яда, который находился в моей крови.
Чтобы не заснуть, я взяла с книжной полки самоучитель испанского языка и принялась читать иностранные слова, вспоминая их перевод. Тексты я решила не брать, сосредоточилась на отдельных словосочетаниях, однако память постоянно подводила меня, и больше всего на свете мне хотелось спать.
Я изо всех сил противилась этому желанию – щипала правой рукой кисть левой, стараясь, чтоб мои действия были незаметны, вдавливала ногти в подушечки пальцев, кусала губы. Мне нужно было продержаться до вечера, чтоб не пропустить момент, когда принесут еду.
По моим примерным подсчетам, со времени обеда прошло около трех часов, но вполне могло оказаться, что это предположение неверно. Когда находишься в бездействии, время тянется бесконечно долго, тем более я не знала, сколько времени спала после обеда. Мне казалось, по меньшей мере час, но на самом деле могло оказаться, что дремала я минут пять-десять.
Иногда я вставала с кровати и подходила к окну. Серый пейзаж немного начинал темнеть, а это означало, что приближается сумеречное время.
Уже радует, значит, до ужина осталось ждать не так много. Я даже не хотела есть, чему искренне обрадовалась. Стало быть, я смогу без проблем отказаться от вечернего приема пищи, а следовательно, в мой организм не попадет дополнительная порция яда. Быть может, завтра я буду лучше соображать и пропадет эта проклятая сонливость. А если повезет, то проблем с концентрацией внимания больше не возникнет.
Хотя надеяться на такую удачу было чересчур оптимистично – не может быть, чтобы столь сильный яд перестал действовать за короткое время. Боюсь, моя дислексия сохранится еще надолго, но главное, чтоб не было еще хуже. Если меня так и будут мучить галлюцинации, вряд ли я смогу чем-то помочь Алине. Да и сама не выберусь с этой турбазы, на которой происходит какая-то чертовщина…
Я улеглась в кровать, но книгу с испанским уже не брала. Стала думать, где может находиться девушка покойного Руслана Илюшова. В каком домике они ее держат?
Если рассуждать логически, Алина попала на проект около недели назад, если не раньше. Значит, она прошла «первый этап», заключающийся в одиночестве и изоляции от остальных участников.
Интересно, ее травили так же, как и меня? Или только для Евгении Охотниковой сделали подобное исключение? Но раз организаторы шоу догадались, что я подписалась на участие в проекте ради каких-то своих целей, почему они попросту не убьют меня? Или они уже занимаются этим, скармливая мне отравленную еду?
Вполне может быть, что когда концентрация неизвестного мне препарата окажется в крови слишком сильной, я попросту умру от остановки сердца. Или еще по какой причине – не знаю. В полиции моя смерть не вызовет подозрений – телохранитель погибла от сердечной недостаточности, вердикт – организм не справился с чрезмерными нагрузками. И никто не станет проверять участников, ведущих или организаторов проекта – те запросто могут заявить, что не имеют к моей смерти никакого отношения. И никто не станет искать Алину Куйбышеву, хотя бы потому, что только я знала об ее участии в проекте «Стань лучше».
А вообще, может, она уже мертва? Вдруг ее отправили на тот свет подобно тому, как пытаются это сделать со мной? Но зачем? Кому выгодна смерть несчастной девушки? И за что убили Руслана Илюшова?
Как мне докопаться до правды, если сейчас я ничего не могу сделать и всеми силами пытаюсь спастись сама?..
Все эти вопросы остались без ответа. Но был в них и положительный момент – размышляя над этой головоломкой, я не могла заснуть. Лежала в кровати и думала, рассуждала, строила теории и гипотезы. И даже не услышала сначала, как в двери повернулся ключ.
Значит, мне принесли ужин. Раздались характерные звуки – «официантка», скорее всего, это была полная брюнетка, поставила поднос на стол и забрала грязную посуду. Она не окликнула меня, не зашла проверить, жива ли я. Только принесла еду, забрала пустые пиалы и покинула
