– Убить убили, а карманы не обшарили? – недоумевала Кристина. – Странно.
– Ничего странного нет, если убивать не хотели, а просто ударили, да не рассчитали силу. Потом пришла паника, а она коварна. Решили избавиться от трупа, делали это впопыхах.
– Просто – не ударяют, – заметила Кристина.
– Ну, причина, без сомнения, есть, а какая…
– Можно мне взять парочку фотографий красотки? – спросила она.
– Только верни, – разрешил Слава. – Кстати, снимки сделаны у него дома.
– Да? – приподняла брови она. – А кто он, чем занимался?
– Работал в ЧОПе, фотография – его хобби, как сказала его мать. Собственно, это и без нее понятно, фотографий у него вагон, а эти снимки лежали на виду, то есть на столе у компьютера. Теперь ты скажи, что за девушка и почему она вас обоих так заинтересовала?
– Художница, зовут Альбина, подруга без вести пропавшей молодой и богатой особы, – ответила Кристина. – Но пока это все, что можем сказать, Слава. Нам самим любопытно, почему она оказалась на этих снимках. А телефончик убитого дашь посмотреть?
– Зайди к Кукину, у него выписка всех номеров, внесенных в память трубки, – догадался тот, что она хочет посмотреть.
Идя по коридорам к себе, Кристина вызванивала Зураба, а Тимофей, следуя за ней, лопотал:
– Представь, вчера нашли труп, а я к нему не допущен, потому что ты меня заказала. Утром прибежал узнать, как обстоят дела, и вдруг вижу – прекрасная художница лежит на столе.
– Это доказывает, что любопытство действительно не порок.
– Мне ехать к Роману?
– Подожди. Алло, Зураб?.. Скажи, где сейчас Альбина?.. Отлично. Не выпускай ее из виду, если она куда-нибудь пойдет. Мы с Тимой скоро подъедем. – После короткого диалога с Зурабом Кристина распорядилась: – Тимофей, созвонись с Афродитой Леонидовной, пусть будет дома…
– А вдруг она на даче?
– Приедет. А я посмотрю телефончики вчерашнего трупа.
Итак, с сегодняшнего дня пошел отсчет. Даниил Олегович спал часа два, да и то благодаря водке, а во время бодрствования метался между двух либо: деньги отдать или милиции отдаться. Третьего не дано. Но когда на карту ставится жизнь дочери и твоя собственная, тут выбираешь наименьший риск, то есть он принял нелегкое решение отдать деньги. Да, жалко. Жалко до пожара в груди, от чего пересыхало в горле. Он же не олигарх, чтоб кидать деньги, заработанные трудом и потом, каким-то проходимцам, надумавшим поживиться гнусным способом. Печально то, что на его счету столько не лежало, эти миллионы (рублей, конечно) надо еще достать, а где? Какой идиот даст взаймы? Даниил Олегович не дал бы, он тысячу рублей занимает скрепя сердце и записывает, кому занял. Тем не менее скрягой его нельзя назвать, на личные нужды он всегда тратил не глядя, так для того бабки и зарабатываются, чтоб тратить их на себя. Наступив на гордость, Даниил Олегович ехал к Роману. Надо сказать, после вчерашнего общения с бывшей семьей встречаться с сыном очень непросто. Но у Романа есть долг, пусть не перед отцом, а перед матерью с сестрой есть.
Романа не застал на месте, секретарша ответила:
– Где-то здесь бегает.
Бегает! Заботится о предприятии, когда сестра и отец в опасности! Даниил Олегович сел ждать его в приемной, закинув ногу на ногу и занимаясь про себя медитацией: «Я спокоен. Я сдержан. Я не реагирую на упреки, хамство и выпады. Я абсолютно спокоен». Да какое тут к черту спокойствие, когда трясет?
А вот и сынок ворвался в приемную:
– Отец? Ну, заходи…
«Ну, заходи»! Без «ну» никак нельзя было обойтись. Это намек: опять меня отрываешь от дела, я вообще не расположен вести с тобой беседы. Даниил Олегович подавил кипение, с большим трудом подавил, и вошел в кабинет.
Действительно, подружка Романа – картинка, признала Кристина, откровенно разглядывая ее, а это всегда неприятно тем, кого разглядывают. У Альбины не бегающий, открытый и располагающий взгляд. Такие люди, тем более женщины, легко входят в доверие, недаром успешней мошенничают красивые и обаятельные, правда, не имеющие совести.
– Вы к Роману? – спросила Альбина. – Его нет дома…
– Знаю, что его нет, – сказала Кристина и принялась осматривать квартиру. Очень неплохо, ремонт сделан недавно. – Я к вам.
– Ко мне? Милиция?! А по какому поводу?
– Вы давно знакомы с Романом? – ушла от ответа Кристина. Задавать встречные вопросы – неплохой способ рассеять внимание и выбить почву из-под ног, хотя это не всегда удается, но попытка не пытка.
– Недавно.
– А точнее? – Кристина снова вцепилась в нее оливковыми глазами, стараясь определить, когда Альбина говорит неправду.
– Мы познакомились через день после исчезновения Евы.
– Мм! – двинула бровями Кристина, что означало, очевидно, удивление столь скорому сближению двух одиноких сердец.
Конечно, со стороны и с позиции нормальных людей оба поторопились, но жизненный темп сейчас слишком высок, в мире все происходит быстро. Впрочем, Альбина не собиралась оправдываться, это ее дело и Романа, она вернулась к пропавшей подруге:
– Вам стало что-то известно о ней?
– О Еве? По-прежнему ничего. Значит, вас Роман поставил в известность, что мы ищем ее и Лелю.
Утвердительная, а не вопросительная интонация смутила Альбину, знавшую: эту женщину нанял Даниил Олегович, работать она должна в тайне от похитителей дочери.
– В общих чертах, – сказала она. – Зачем нужна вам я?
– У вас есть джинсовая одежда? – опять не ответила Кристина.
– Джинсовая одежда есть у каждого человека.
– Тогда наденьте ее. Мы хотим, чтоб вы проехали с нами.
– То есть? – не поняла Альбина, занервничав. – Куда проехать?
– Недалеко. Да не волнуйтесь, мы вас не арестовываем, просто ваше участие поможет нам разобраться в некоторых вопросах.
– Ну, хорошо…
Альбина ушла в спальню, переоделась, вышла и развела руки в стороны:
– Годится?
– Годится. А черной с белым косынки у вас нет?
– К сожалению, нет.
– Ладно, где-нибудь добудем. Поехали?
Глава 17
Непроницаемым оказался сынок, Даниил Олегович не знал, к чему готовиться, его беспокоила пауза после высказанной просьбы. Одновременно он чувствовал себя унизительно, как бедный родственник, попросивший милостыню. А речь идет о спасении сестры и родного отца, между прочим! Но Роман остался бесстрастным, возможно, безучастным. В конце концов, к кому Даниил Олегович должен обращаться?
Закуривая, Роман поинтересовался:
– Прости, отец, за вопрос, но ответь: куда ты дел деньги?
– Ну, знаешь… – Даниил Олегович потерялся: он не обязан отчитываться ни перед кем, тем более перед собственным сыном, а Роман потребовал отчета. Внутри клокотало, поэтому папа не избежал желчи: – Тратил. Да, тратил! Тебя удивляет, что я тратил деньги? Извини, мне не пришло в голову, что кто-то выкрадет мою дочь, кстати, и твою сестру, потом будет требовать выкуп. Я не копил, а той суммы, которая у меня есть, считал достаточно на черный день.
– Почему ты не хочешь рассказать об условиях Мокрицкой?
– Вчера я тебе отвечал на этот вопрос.
– Но это глупо. Полагаю, тебе обеспечат безопасность.
– А Лельке?
– В момент передачи денег похитителей возьмут, не одного так брали. А там они выложат, где спрятали Лельку.
Допрос Романа и его советы раздражали Даниила Олеговича до бешенства, что становилось все более заметно. Стоило огромных усилий сдерживать себя и не надавать этому мальчишке тумаков.
– Я не уверен, что все получится так, как ты обрисовал, – сказал он. – Похитителей не менее трех человек, один пойдет забирать деньги, а двое будут ждать его. И если…
– Папа, органы учтут все варианты…
– Тебе ведь самому не нравится Мокрицкая. Какого же черта предлагаешь ставить ее в известность, когда твоему отцу угрожает смертельная опасность?
– Вот, – небрежно выставил указательный палец Роман, направив в папу. – Ты засуетился и готов отдать все, потому что тебе угрожает смертельная опасность. Тебе, а не Лельке.
