Третьим в ряду стоял видный мужчина лет сорока, который тоже почему-то отращивал бороду. Мужчина явно занимался своим телом, но недавно обгорел, как, впрочем, и восточный тип. Видимо, поэтому они и не снимали рубашки. На видном мужике, кроме расстегнутой рубашки, были надеты трусы-боксеры. На ногах были летние жутко дорогие туфли из очень мягкой черной кожи. На пляж в таких не ходят. В них ходят на приемы. Уж Вася-то знал толк в мужской обуви… Правда, на щиколотке левой ноги у этого тоже болтался обрывок непонятной белой тряпки. У блондинки и тучного восточного мужика тряпок на ногах не было. Видный мужик тоже сегодня не успел причесаться. Хотя время-то раннее. Эти два типа держали в руках палки, то есть, наверное, правильнее было бы сказать – дубины.
– Где мы? – прохрипел англичанин на родном языке.
– В раю, – ответил голый молодой мужик.
Двое других подкинули в руках дубины. Блондинка внимательно осматривала прибывших на остров.
– Катя, просыпайся, самолет!
Кто-то сильно тряс меня за плечо. Казалось, я только что заснула. Какой самолет? Где?
– Катя!!! Клеопатра!
Наконец я проснулась и на самом деле услышала гул. Он шел со стороны пляжа. Значит…
Но самолету здесь негде сесть. То есть это вертолет или гидроплан.
– Давайте в сторону берега, – отдавал команды Дмитрий очень напряженным голосом. – Все оставляем здесь, кроме Катиной сумки.
– Отвяжите меня от себя! – заорал Евлампий-Егор.
Как назло, узел не развязывался, мужчинам пришлось отпрыгнуть в стороны и разорвать остатки рубахи, из которой были сделаны веревки. По куску осталось на правой щиколотке «старца» и на левой у Дмитрия.
Я спала все в той же футболке, больше ничего надевать не стала, только сунула ноги в кроссовки. Дмитрий и Володя-Виссарион накинули рубашки на плечи, ноги сунули в туфли. «Старец» спал в рубашке Григория, в ней и побежал с нами на пляж, закрывая плечи, но не чресла. Но мне казалось, что он любит ходить голым и демонстрировать свое мужское достоинство, отдать должное, внушительных размеров. Может, он голубой или какой-нибудь извращенец?
По пути, указываемому Евлампием-Егором, мы увидели сваленные под деревом палки – дубины, и Дмитрий с продюсером прихватили для себя хоть какое-то оружие. Я не стала. С дубиной против самолета… Это еще хуже, чем с ружьем. Но если мужчинам дубины помогут поднять моральный дух, почувствовать себя увереннее… А они явно почувствовали, и это меня обрадовало.
– Странно, – тем временем выдохнул на бегу Евлампий-Егор.
– Что странно? – спросили Дмитрий, продюсер и я почти хором.
– Обычно гидроплан не с этой стороны садится.
– Ладно, посмотрим.
– А прилетает с этой стороны? – уточнила я. Мало ли, где он садится…
Евлампий-Егор задумался.
– Не совсем. Надо с берега посмотреть.
– Что значит «не совсем»? – рявкнул продюсер.
– Погодите, – коснулась я его руки. – Давайте вначале посмотрим.
Володя-Виссарион тут же остыл.
Мы подбежали к берегу, но на пляж выходить не стали. К острову на самом деле приближался небольшой самолет, который мы услышали издалека – тут звуки разносились на большое расстояние. Но теперь двигатели не работали – и самолет превратился в планер. Он быстро терял высоту и неумолимо приближался к воде…
– Это не наш, – удивленно произнес Евлампий-Егор.
– И это не гидроплан, – сказал продюсер.
– Это новая французская модель, – сообщил финансист. – Я думал себе такой купить, потом решил, что «Боинга» хватит. Такие самолетики хороши, чтобы летать на дачу.
– Если на даче есть взлетно-посадочная полоса, – заметила я. – Или для этого вида самолетов она не нужна?
– Нужна. И в некоторых поселках она есть, – усмехнулся Дмитрий. – Но здесь нет.
Мы переглянулись вначале с ним, потом с продюсером, затем снова повернулись к морю. В это мгновение, почти перед самым падением самолета в воду, открылся иллюминатор со стороны пассажира. Иллюминатор оказался огромным, вероятно, предназначался как запасной выход, и из него в воду выпрыгнул мужик с автоматом.
– Ой, мамочки, – пропищал Евлампий-Егор. – Нас же убьют!
– Кто знает: автомат будет работать после купания в соленой воде? – спросила я.
– Если бы здесь был мой начальник службы безопасности… – вздохнул Дмитрий. Я отметила, что он очень напряжен.
– Думаю, что автоматы все-таки не предназначены для водных процедур. В особенности в соленой воде, – высказал свое мнение Володя-Виссарион. – Или их, по крайней мере, нужно сразу же разбирать, смазывать все детали… Но чтобы сразу же стрелял после купания… Маловероятно.
– Но ведь есть же что-то стреляющее под водой! – воскликнул Евлампий-Егор. – Люди же охотятся! Я сам слышал разговоры про подводную охоту на одной тусовке.
– Это другое, – отмахнулся Дмитрий.
Мне лично казалось, что знаменитый «калашников» должен быть очень устойчивым, но я не стала спорить. Тем более это мог быть и не «калашников».
В следующее мгновение мы увидели, как рядом с уже всплывшим мужиком с автоматом появилась еще одна голова. Мужик с автоматом что-то рявкнул, всучил автомат второму всплывшему, а сам нырнул.
– Интересно, сколько их там? – тихо произнес продюсер, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Надо прятаться, – пропищал Евлампий-Егор.
– Спрятаться мы всегда успеем, – оборвал его Дмитрий. – Тем более если эти никогда не бывали на нашем острове. Для начала нужно разобраться, кто это такие и с какой целью прибыли.
– Не исключено, что они могут стать нашими друзьями и помощниками, – заметила я.
– Наверное, это конкуренты, – вдруг сказал Евлампий-Егор.
– Чьи? – воскликнул Дмитрий.
– Его работодателей, – подсказала я.
– Катя права, – заметил продюсер. – Мы должны с ними подружиться.
– Вначале нужно разобраться, кто они такие, – повторил Дмитрий. Я не поняла, он боялся или был просто напряжен.
Тем временем личность с автоматом уже почти приблизилась к берегу и шла по дну. Это оказалась невысокая худенькая черноволосая женщина с мальчишеской стрижкой. Одета она была в летний брючный костюм и босоножки, которые не потеряла в процессе заплыва. Это стало видно, когда она ступила на песок. Автомат для нее был явно великоват.
– По-моему, это наш «калашников», – пригляделся продюсер. Остальные промолчали.
Неизвестная женщина (явно не из спецназа) почему-то несколько раз встряхнула автомат. Это она так воду вытряхивала? Думает, что после этого будет стрелять?
В море у места падения самолета всплыла еще одна голова. Вначале мы подумали, что это тот же мужик, но потом поняли, что другой. Этот тип, тоже с автоматом, быстро поплыл к берегу и вышел из воды вскоре за женщиной. Мужчине было лет сорок, его отличало пивное брюшко, обтянутое мокрой рубашкой поло. На нем также были светло-бежевые свободные брюки, обувь отсутствовала. К автомату, в отличие от женщины, этот тип относился очень уважительно и считал его большой ценностью. Оружие не встряхивал.
Тем временем в море у места падения самолета показались еще двое. Один тащил второго на себе. Вскоре и они оказались на берегу. Симпатичный высокий мужик лет тридцати или тридцати с небольшим со спортивным телом незамедлительно принялся за оказание первой помощи пожилому сухощавому джентльмену. Молодой мужик явно знал, как делать искусственное дыхание и вообще вести себя с наглотавшимся воды человеком. Создавалось впечатление, что он чуть ли не профессиональный спасатель. На мужчину и женщину с автоматами он не обращал никакого внимания. Они на него и старика тоже. Они были заняты выяснением отношений. Ругались на английском языке, но каждый с акцентом. Периодически вставляли в английскую речь слова на французском (женщина) и на немецком (мужчина).
– Она – француженка, он – немец? – тихо спросил продюсер.
– Ты лучше слушай, о чем они говорят, – прошипел Дмитрий.
Немец обвинял француженку в захвате самолета. Француженка орала, что не имеет к своему биологическому отцу никакого отношения, знать его не хочет и была бы рада, если бы террористы получили с него выкуп.
– А что ты сказала в обращении французскому правительству? Ты объяснила соотечественникам, что весь самолет пострадал из-за тебя?
– Я не обращалась к французскому правительству!
– Это почему это? Представители десяти стран обращались, а она, видите ли…
– А меня заставили говорить с отцом! Чтобы он поверил, что я жива!
– И он обещал заплатить?
– Обещал.
– Так тогда почему тебя понесло с нами? Зачем ты полезла в наш самолет? Папа заплатит – ты свободна. Это за нас платить некому!
– А ты уверен, что террористы бы меня освободили, зная, что у моего отца еще восемь миллиардов?
– А они что, всего один миллиард требовали? – искренне удивился немец.
– О чем они говорят? – со странным выражением лица повернулся к нам молодой аферист. Или от прозвучавших сумм у него что-то повернулось в голове? Щелкнуло, как тумблер?
