— Это кто-то из твоих людей?
— У меня нет никаких людей! — Дуло револьвера опустилось чуть ниже, к шее. — Хорошо, хорошо, из них.
— А Мао Мао?
— Что — Мао Мао?
— Я спрашиваю: как Мао Мао был связан с Чао Хэном?
— Понятия не имею. — Дуло больно ткнуло в затылок. — Я даже не знал, что они знакомы. Мао — дешевка, из отбросов. Таким, как он, далеко до господ типа Чао Хэна.
— Или тебя.
— Или меня. Будь ты проклят, я не торгую зельем на улице! Этим занимаются подонки вроде Мао Мао.
— Тогда, может, он входил в число любовников Чао?
Игла покачал головой:
— Об этом я не слышал.
Другие тоже, подумал Ли Янь. Старший инспектор читал досье на Мао Мао: тот был женат, имел дочь и кучу легкомысленных подружек. Азарт, охвативший Ли с утра, медленно уступал место разочарованию. Какой толк в том, что Игла стоит на коленях, выкладывая свои секреты? Они не помогут ни засадить наркодилера за решетку, ни пролить свет на убийства. Палец сам нажал на спусковой крючок. Мафиози закашлялся.
— Дьявол, Ли! Я сказал все, что тебе хотелось услышать!
Ли Янь толчком опрокинул Иглу на спину. Тот лежал, парализованный страхом. Вытянув руку, полисмен направил револьвер в искаженное от ужаса лицо.
— Ли? — Маргарет сделала два шага вперед.
Что он задумал? Ведь Игла отвечал на все вопросы почти целую минуту — неужели этого мало?
Детектив нажал на курок — раз, другой, третий. Игла пронзительно заверещал: страх смерти пугал больше, чем сама смерть.
Сердце Маргарет готово было выпрыгнуть из груди.
— Шестой, — почти беззвучно выговорила, она.
Игла едва дышал, в глазах его светилась дикая надежда. Ли Янь протянул Маргарет левую руку, разжал кулак: на ладони тускло блеснули шесть патронов.
— Ловкость пальцев часто обманывает зрение, мэм, — с ухмылкой бросил китайский коп.
Маргарет прикрыла глаза. Ей хотелось ударить его, пнуть ногой в пах, укусить — любым доступным способом причинить ему боль.
— Мерзавец!..
Опустив патроны в карман, Ли Янь застегнул кобуру, затем шагнул к Игле, просунул руки под мышки и серым, невыразительным голосом проговорил:
— Если думаешь, что потерял сегодня лицо, то ты прав. Когда в следующий раз явишься на стадион, то, надеюсь, все-таки получишь кое-что — пулю. А кровь смоет с твоего лица все грехи.
С этими словами Ли отступил от Иглы, и тот снова рухнул на колени. Детектив окинул взглядом мокрые штанины.
— Я собирался подкинуть тебя к кафе, но не хочу пачкать джип. По-моему, тебе стоит сменить костюм.
В глазах Иглы свернула ненависть.
— Отвезите меня в университет! — потребовала красная от гнева Маргарет, усевшись на заднее сиденье джипа.
— Как скажете. — Ли Янь кивнул; машина вырулила со стоянки.
Некоторое время оба молчали. Минут через пять Маргарет не выдержала:
— Все это вы спланировали заранее, не так ли? — Детектив пожал плечами. — И кто-то на стадионе знал, что мы там будем.
— Полиции везде необходимо иметь своих людей.
— Это чистый идиотизм. Абсолютный! Ни с чем подобным я еще не сталкивалась.
— Странно. — Ли покачал головой. — Этому идиотизму меня обучили коллеги в Чикаго. И я благодарен им за урок. Я сидел в патрульном «форде», ночью, на тихой улочке, а они взяли в оборот торговца дурью, мелкого, но со связями. От страха парень напустил лужу и выложил все, что знал.
Маргарет бросила на водителя взгляд, от которого тот мог бы превратиться в камень — если бы глаза их встретились.
— Цель далеко не всегда оправдывает средства. Ни в Штатах, ни в Китае.
— Зато я сэкономил по меньшей мере полтора месяца, избавив своих подчиненных от поисков несуществующей ниточки.
— Откуда вам знать?
— Если бы Чао Хэн и Мао Мао были знакомы, Игла не стал бы этого скрывать. А его словам я поверил. — Ли скосил глаза на пассажирку. — На вашем месте я не лил бы слез из-за Иглы. Он отряхнет перышки и снова примется за свое.
— До Иглы мне нет никакого дела. Но зачем было впутывать меня? Знай я о том, что в барабане нет патронов…
— То одобрили бы мое поведение?
— Никогда!
— Поэтому-то я ничего вам не сказал. Я даже не был уверен, что вы согласитесь поехать на стадион.
— О, какая честь! Боже мой! — Маргарет хлопнула ладонью по приборной доске. — Чего ради вы потащили меня с собой?
— Вы были столь убеждены в том, что в нашей стране нарушаются права человека… Я счел своим долгом представить вам некоторые доказательства.
— Для начала не будем путать права человека и гражданские права. Виденное вами в Чикаго является нарушением гражданских прав того парня. Полисмены преступили закон, а это, уверяю вас, большая редкость в Америке.
— Как и в Китае.
— Неужели? Значит, права человека здесь не нарушают?
— Во всяком случае, не в мою смену.
— Ну конечно.
Ли повернул голову. На лице Маргарет было написано явное недоверие.
— Я сказал правду. — Что-то в тоне детектива подсказало американке: он не лжет. — Честно говоря, я без всякого сожаления пристрелил бы негодяя. Для настоящего полицейского мои действия немыслимы. Они идут вразрез с принципами. Мой дядя закрыл бы глаза от позора. По его мнению, уровень цивилизованности нации определяется гуманностью системы ее правоохранительных органов. И я не готов с ним спорить. Дядя не стал бы меня слушать, если бы я завел речь о том, что следствие не может позволить себе роскошь тянуть время. Он считает, сыщик обязан поверять свою интуицию ежедневной кропотливой работой.
Последняя фраза заинтересовала Маргарет — против ее воли.
— Интуицию?
— Если бы я знал ответ на ваш вопрос, то сегодняшнего могло бы и не произойти. В этих убийствах было нечто… извращенное. В собранной информации что-то от меня ускользает. Подсознание шлет сигналы тревоги, но разум теряется в догадках. Вот я и пошел напролом, сделал недопустимый шаг — действовать в обход нет времени.
— По-вашему, убийца может нанести еще один удар?
Ли шевельнул бровями:
— Не знаю. — Джип замер перед светофором, и детектив еще раз внимательно посмотрел на Маргарет: похоже, в душе американки началась какая-то борьба. — А разве с вами такого не случалось: есть предчувствие, но нет слов, которыми можно его выразить?
Маргарет судорожно сглотнула. Как объяснить состояние, когда она, заглушая в себе тревогу, безоглядно поверила Майклу, отказалась прислушаться к тревожному звону колокольцев? Что толкнуло ее к этому? Она не знала. Отведя глаза в сторону, кивнула:
— Было. Но я не поверила своему предчувствию. — Крепко стиснутые кулачки Маргарет побелели от напряжения. — О чем сейчас очень сожалею.
Миновав начало улицы Ванфуцзин, джип покатил по Цзиншаньцюань, оставив позади северные ворота Запретного города. Двигавшаяся впереди машина внезапно затормозила, чтобы не сбить выбежавшего на дорогу ребенка. Автомобиль чуть занесло, он врезался в троллейбус, с «удочек» которого тут же посыпались искры; шарахаясь от них, столкнулись несколько велосипедистов. Возникла пробка. Под вой раздраженных гудков на тротуарах собиралась толпа. Мальчишка, который стал причиной инцидента, не получил, по-видимому, ни единой царапины и со всех ног улепетывал по узкому переулку. Со всех сторон доносились проклятия. Владельцы покореженных велосипедов оценивали свой ущерб, терли ушибы, грозно потрясали кулаками. Общий гомон перекрыл пронзительный вопль какой-то женщины.
С трудом вывернув на тротуар, Ли Янь отключил двигатель, левой рукой пришлепнул к крыше «мигалку» и торопливо заговорил что-то в полицейскую рацию. Маргарет была напугана, но нисколько не пострадала. Слух резал женский крик, однако самой жертвы видно не было. Американка выбралась из джипа и, расталкивая зевак, быстрым шагом, почти бегом, направилась к группе людей, обступивших машину; бампер был смят от удара в толстый ствол акации. Водитель, покачиваясь, стоял рядом. Приподняв его голову за подбородок, Маргарет осмотрела ссадину на лбу: ничего страшного, будет жить. Истерические крики меж тем усилились. Она протиснулась к капоту. Там на асфальте лежала женщина, придавленная велосипедом, заднее колесо которого находилось под передним правым колесом машины. Из глубокой раны на ноге женщины фонтанчиком била кровь. Несчастная кричала, как бы понимая, что вместе с кровью из ее тела вытекает сама жизнь. За спиной Маргарет выросла фигура Ли.
— Если не перетянуть вену, она умрет, — сказала Маргарет. — Ее необходимо вытащить оттуда, и побыстрее.
Властный голос офицера полиции заставил толпу расступиться. Подчиняясь ему, семь или восемь мужчин окружили машину, склонились и разом подхватили ее за днище. Неимоверным напряжением человеческих мускулов автомобиль был приподнят; из треснувшего радиатора ударили струйки пара. Маргарет осторожно просунула ладони под плечи лежавшей, огляделась, и зеваки ее поняли. Велосипед мгновенно извлекли из-под колеса. Вопли и стоны женщины сделались тише — похоже было, что она теряет сознание. Кровь по-прежнему толчками выходила из раны.
