Ознакомительная версия.
– Я не просто так был направлен сюда после учебы, верно? – спросил Саша.
– Не просто так. Я хотел, чтобы ты был если не рядом, то ближе, чем я. Надеялся, как дурак, что ты… Ты узнаешь ее. Или она тебя!
– Но это не Настя! – заорал Саша так, что вены вздулись на шее. – Это не может быть Настя!
– Почему? Потому что ты ее не узнал? – Игнатьев презрительно улыбнулся. – Пластика, Саня. Пластические хирурги творят чудеса. Ты не узнал ее поэтому. Она не узнала тебя, потому что… Потому что ее годами пичкали препаратами, блокирующими память. Что тут удивительного!
– А вы?! Вы же видели ее! Вы узнали?! Тоже нет! Ее невозможно узнать! Это не она! Она ходит иначе, говорит, голос, ее голос другой!
Его сердце бешено колотилось. Он не понимал, как вообще этому человеку могло прийти в голову подобное! Это же… Это же неправда! Так не бывает!
– Так не бывает! – выдавил через силу из себя Саша, глянул исподлобья на Игнатьева. Тот стоял, безвольно опустив руки, голова упала на грудь. – Вам просто хочется верить, что это Настя. Но это не она. Я… Я целовался с этой девушкой. Ничего такого… Ничего не колыхнулось вот здесь.
Он с силой ударил себя кулаком в грудную клетку, которую разрывало сердечным боем.
– Прошло десять лет, – кивнул, соглашаясь, Игнатьев. – Ты не мог помнить. К тому же ты не верил, что она жива. А я верил. И когда увидел ее впервые… Она шла в окружении охраны к машине.
– И что? – Саша недоверчиво скривился. – Еще скажите, что узнали в ней свою дочь. Бред! Не поверю!
– Не узнал, – честно признался Игнатьев. – Но почему-то… Стыдно признаваться, но я расплакался. В ней ничего не было от той Насти, которую я помнил. Она была ребенком, шестнадцать лет! А этой девушке много больше. Но возле машины она вдруг откинула голову и сделала вот так…
Игнатьев откинул голову назад и поводил ею из стороны в сторону, медленно, расслабленно.
– Волосы по спине… Точно так же делала ее мать, понимаешь! Они могли привить ей привычки, заставить делать что-то, что она должна была делать. Но этот жест… Этому ведь не научишь, так?
Саша вспомнил. Эльза точно так делала. Когда ее волосы были распущены и забивались за воротник, она поддевала их возле шеи ладошкой, стряхивала на спину и делала головой точь-в-точь такое движение, о котором сейчас говорил Игнатьев.
– Так делают сотни девушек, – тут же опротестовал он скорее свои мысли. – Это обычное движение.
– Может быть.
Игнатьев кивнул и тяжело сел в опустевшее после Вовы кресло. Какое-то время рассматривал свои ладони, распластанные на коленях, потом повторил:
– Может быть… Именно поэтому я здесь. Именно поэтому встретился с бывшей любовницей Сафронова и уговорил ее оказать мне одну услугу. Точнее – две!
И он поднял вверх два пальца галочкой.
– Вы всерьез полагаете, что эта проститутка будет честна с вами? – изумился Саша. – Вы заплатили ей?
– Пока нет.
– Но обещали щедрое вознаграждение?
– Более чем.
– Да она… Она обманет вас! И деньги возьмет, и обманет!
– Вот это вряд ли, – неуверенно качнул Игнатьев головой. – Она так зла на Сафронова. Так люто ненавидит его дочь, которую считает виновницей своей незадавшейся личной жизни, что… Что будет рада нагадить ей.
– Каким образом?
– Я попросил ее наведаться в дом и раздобыть мне материал ДНК отца и дочери. Это может быть все что угодно: слюна, волосы, кровь, сопли, в конце концов! – скрипнул зубами Игнатьев. – Я хочу доказать всем, что в ущелье я нашел трупы его детей и что Эльза не его дочь!
– А вдруг и не ваша?
– Пусть так, – тяжело выдохнул Игнатьев, с силой потирая лицо ладонями. – Но не его точно… Слушай, Говоров, нет ничего пожрать, а? Я третий день на кофе с сухарями. Есть ничего не мог. А сейчас что-то аппетит проснулся. Сообразишь?
Саша был рад уйти из номера. Тяжело было находиться рядом с человеком, которого он втайне считал ненормальным.
Ладно, он делал скидку на то, что Сафронов всем солгал. Может быть, тем роковым днем погибли обе его дочери, может быть. Саша это допускал. Но чтобы одну из погибших заменили Настей! Этого просто не могло быть! Просто! Не могло! Быть!
Расстояние между его родным городом и тем местом, где погибли дочери Сафронова, тысячи километров – раз.
Зачем было ехать так далеко, чтобы заполучить девчонку, если можно было найти похожую поближе? Счет шел на часы!
И даже если допустить, что никого более похожего, чем Настя, поблизости не нашлось, то никто не знал, что они окажутся в тайге и заблудятся там – два!
Это просто роковое стечение обстоятельств! У них сломался снегоход, они пошли пешком, посыпал снег, они сбились с пути, заблудились. Вероятность, что на них наткнется помощник Сафронова с проводником, – одна на миллион!
Если только…
Если только снегоход сломался не случайно.
И за ними с самого их первого шага следили. И ждали, когда они выбьются из сил. А если бы этого не случилось, то нашли бы способ избавиться от него.
И если только в их город приехали специально из-за Насти.
Эльза показывала Саше свои детские фотографии. Она не была двойником Насти, конечно нет. Но фигура, осанка, волосы, рост – все подходило. Это лишь сейчас он понял, тогда вовсе не обратил внимания. Просто пролистал фотоальбом, и все.
Но опять же…
Каким образом Русин мог выйти на Лео – помощника Сафронова? Или Лео вышел на проводника Русина? Они что – родня? Хорошие знакомые?
– Служили вместе, – проворчал Игнатьев, склонившись над тарелкой картошки с гуляшом, которую Саша притащил ему из ресторана. – Я тоже долго пытался отыскать связь. Идти приходилось обходными путями, сам понимаешь, не мальчик, дело деликатное. Раскрой я рот, меня бы уже к койке привязали. История-то сумасшедшинкой отдает, так?
– Бесспорно. – Саша отломил корку от куска хлеба, вяло пожевал.
– Так вот, не обнаружив меж ними никакого родства или знакомства по тюремной камере – Русин не сидел, я сделал через своих знакомых запрос в воинскую часть, где служил Русин. И едва не расплакался от радости, когда мне сообщили, что лучшим другом армейским у Русина Александра Ивановича был некто Леонид Яровой. Впоследствии – Лео, правая рука Сафронова.
– Ух ты! – не мог не восхититься Саша. – И после службы они связи не утратили?
– Ты знаешь, нет. Оказывается, Русин несколько раз организовывал им охоту. Леониду и его хозяину. И они бывали в наших местах.
Саша тут же вспомнил легенду, с которой его впихнули в дом к Сафронову. Егорка Ганьшин будто бы был его другом детства, с которым они познакомились на охоте в его родных местах. Сафронов тогда еще буркнул что-то типа: мир тесен, и странно, что не столкнулись нигде на волчьей тропе. Саша тогда не обратил внимания. Сейчас вот вспомнил.
– И я не исключаю, что Леонид Яровой прибыл в наши края специально за Настей. – Игнатьев застыл с ложкой у рта и повторил: – Специально… За Настей…
Саша снова уселся на кровать и надолго задумался. Он слышал, как скребет ложкой Игнатьев по пустой тарелке, как громко хлебает горячий чай из гостиничного стакана. Катит тележку в коридоре дежурная по этажу, с кем-то переговариваясь. Все эти звуки, как и само присутствие Игнатьева рядом с ним, казались ему второстепенными. Он сейчас усиленно вспоминал.
Как ходила, улыбалась, как говорила с ним Эльза Сафронова. Как они целовались в полутемной комнате салона красоты, где она принимала СПА-процедуры. Чувствовал ли он хоть что-то? Хоть какой-то намек на воспоминания? Нет, вряд ли. Он перепугался, отрицать не стоило, когда увидал шрамы под ее волосами на голове. Но тут же постарался забыть. И у него не получилось в нее влюбиться. Почему? Потому что в глубине души хранил верность Насте? Или потому, что Эльза казалась ему опасной? Или потому, что сам факт их знакомства был изначально построен на обмане?
– Это будет невозможно доказать, – обронил он в тишину, повисшую в номере.
– Что именно?
– Что Русин и Яровой, вступив в преступный сговор, похитили Настю.
– Да… Яровой мертв. Погиб в аварии несколько лет назад. Я узнавал. Русин хитер и молчалив. Его не разговорить. Доказательств нет. И, слышь, Говоров, самое странное, что тот оленевод, который тебя нашел, тоже помер.
– Да ладно!
Саша ошарашенно моргал. Он помнил того смешливого мелкого мужичка в оленьих шкурах, которого он решил поблагодарить, приехав в стойбище сразу, как оклемался. Саша скупо говорил, тот посмеивался, щелкал языком, кивал, постукивал пальцем по бутылке с дорогим коньяком, которую Саша привез по настоянию матери. На вопрос, как так вышло, что он наткнулся на Сашу и не увидел нигде следов Насти, посмеивался и пожимал плечами.
– Как же он помер?
– В тайге. Несчастный случай. Звери порвали.
– Очуметь! – Саша сцепил ладони на затылке, повел вокруг себя глазами. – Что-то как-то…
– Вот и я о том же, – подхватил Игнатьев, с грохотом повалил набок пустой стакан в опустевшую тарелку. С хрустом потянулся в кресле, протяжно зевнул. – Сейчас вся надежда на эту, как ты ее называешь, проститутку. Если она принесет материал для анализа и если удастся установить родство Сафронова с «Эльзой», или мое с ней, тогда уж…
Ознакомительная версия.
