— Я был бы счастлив помочь тебе, — вмешался Бернардо.
— Нет, — отрезал Олаф, — если она будет питаться кем-то из нас, то это буду я.
Я покачала головой.
— Я знаю твоё понимание секса, Олаф; не думаю, что протяну настолько долго, чтобы напитаться.
— Ради тебя я бы постарался.
Я уставилась на его прикрытые солнцезащитными очками глаза. Я попыталась проникнуть за его ничего не выражающее лицо. Я поняла, что он предложил мне секс, только секс, не насилие, и для него это было почти неслыханным. Это был позитивный шаг для Олафа, но я так не хотела становиться этим шагом.
Я смотрела на Эдуарда, ища поддержки.
— Ты действительно просто занялся бы сексом с Анитой, не связывая ее и не пытаясь ее порезать?
Олаф кивнул.
— Я попытался бы.
Эдуард облизал губы, признак нервозности, хотя при такой жаре это могло быть и не так.
— Я не думал, что ты мечтаешь о сексе без насилия.
— Ради нее я бы попытался, — повторил он.
— Эдуард, — вмешалась я., - сделай что-нибудь.
— Это для него серьезный шаг, Анита. Ты понятия не имеешь, насколько большой.
— У меня есть некоторые соображения на этот счет, но…
Эдуард сдвинул свои очки вниз достаточно, чтобы показать мне свои глаза, и они сказали мне кое о чем. Они сказали мне быть осторожной и не ввязываться в это. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он был прав. Это было чертовски замечательно, что Олаф хотел «обычного» секса, а не феерии серийного убийцы по мою задницу. Это было меньшим злом, так что я попыталась как-то это прокомментировать, чтобы не уничтожить его попытку стать лучше.
— Я не знаю, что сказать на это, Олаф. Я… польщена и полностью дезориентирована в то же время. — Главным образом, по правде говоря, я была просто удивлена, но я не хотела, чтобы он подумал, будто я отвергаю его идею, что секс мог бы вести к чему-то иному, кроме смерти. Я имею в виду, что, возможно, если он подумал так обо мне, то смог бы найти кого-то еще, с кем у него могли бы быть настоящие отношения. Слишком фантастически, почти невероятно, что Олаф мог бы быть спасен. Но кому, черт его побери, я смогла бы доверить переспать с ним? Кем, черт возьми, я смогла бы рискнуть, зная, что он не станет ее препарировать? На это у меня не было достойных ответов, только странные. У меня было ощущение, что я падаю в кроличью нору, хотя в «Алисе в стране чудес» никогда не было серийных убийц, кроме, разве что, Дамы Червей. Головы долой!
Я заполнила неловкую тишину, расспрашивая Эдуарда о его последнем визите в Лас-Вегас, и о том, что он знал о парнях из местного спецназа. Всего через пару минут на стоянку подъехал большой внедорожник. Я краем глаза уловила зеленую униформу на широких плечах прежде, чем смогла рассмотреть, что за лица были над этими плечами.
— Разве в Лас-Вегасе, как везде, не приставы или курьеры доставляют ордера? — Спросила я.
— Я говорил о том, что слинял с ордером в прошлый свой приезд сюда? — Спросил Эдуард.
Я уставилась на него.
— То есть это твой промах, а не мой.
— О, думаю, наш общий.
Обычно ордера доставляли те, кто был на этот момент свободен. На деле на этот раз свободными оказались сержант Купер и один из стажеров. Как только я увидела их, я поняла, что Эдуард был прав; они не собирались дать нам выполнить ордер в одиночку. Дерьмо. Купер был очень серьезен. Стажер казался более расслабленным. Это был тот самый стажёр с каштановыми волосами, настолько вьющимися, что даже очень короткая стрижка не могла этого скрыть. Как же его звали? Его кличка была Паук. Если Санта мог сказать, был ли ты плохим или хорошим, а Каннибал мог тебя сожрать, то что, черт возьми, может Паук? Я не была уверена, хочу ли я знать.
Все мы вышли из наших машин и направились друг к другу. Они оба всё ещё были в зеленой форме, черных ботинках, без поправок на погоду. Я задавалась вопросом, что должно случиться в Лас-Вегасе, чтобы что-то добавилось или убавилось в их гардеробе.
— Сержант, — Эдуард заговорил в манере Тэда, умудрившись вложить в одно слово больше позитивных эмоций, чем в большинстве разговоров. Он вышел вперед, улыбаясь, протягивая руку.
Купер принял его руку и почти улыбнулся.
— Тэд.
Эдуард повернулся к стажеру.
— Паук.
— Тэд.
Эдуард представил Олафа и Бернардо. Все обменялись рукопожатиями. Я присоединилась к ритуалу, молча, хотя Паук и Купер оба проговорили «Анита» пока жали мне руку. Эдуард объяснил, что не все получают прозвища; некоторые просто используют свои имена, например, Санчез, имя которого на самом деле оказалось Аррио.
Я не спросила Эдуарда, чем примечателен Паук, но я сделаю это, как только мы сможем остаться наедине. Если у нас вообще еще будет возможность побыть наедине в Лас-Вегасе. Я начинала волноваться, что Бернардо был прав, и спецназ собирается стать нашими новыми лучшими друзьями.
— Мы подумали, что лучше передадим ордер лично, Тэд. — Сказал Купер. Тут он улыбнулся. — Не хотелось бы нового недоразумения.
Тэд пожал плечами с видом «ой, извините».
— Это был мой первый визит в Лас-Вегас; сожалею о конфузе при нашем первом знакомстве, но как только объявился вампир, было не до того, чтобы вызывать вас, парни.
— Действительно, — Купер сказал это так, будто не поверил в действительности.
— У всех маршалов в вашем подразделении репутация Одиноких Рейнджеров, — заметил Паук. (Одинокий Рейнджер — герой американского вестерна, отличительной чертой которого является стремление действовать в одиночку — прим. переводчика).
— Он был Техасским Рейнджером, а не американским маршалом, — возразила я.
Паук нахмурился, глядя на меня.
— Что?
— Одинокий Рейнджер был Техасским Рейнджером, а не маршалом.
Паук улыбнулся, качая головой.
— Хорошо, я постараюсь впредь быть точнее.
Вот именно, Анита, поправь собеседника, и ты его одолеешь. Я не могла извиниться: во-первых, я не сделала ничего такого; во-вторых: извинения привлекли бы внимание к тому факту, что я допустила промах. В мире мужчин, чем меньше говоришь, тем лучше. Если бы Паук был девушкой, мне пришлось бы сказать что-нибудь примирительное, но один из плюсов работы с мужчинами в том, что они не ждут от тебя ничего подобного, или же просто даже не хотят слышать. Я долгое время работала чаще с мужчинами, чем с женщинами, так что фактически я стала немного нетренированной в плане женских разговоров. У меня было несколько клиенток, которые жаловались, что я слишком резка.
Тэд перечитал ордер. Он вручил его мне, и я знала, что ему в нем что-то не понравилось. Теперь, когда ордера были федеральными и находились под юрисдикцией Акта DPEA, названной нашей братией Допой, а иногда и Допингом, менее дружелюбной частью населения, потому больше не нужно было потеть, бегая от судьи к судье, исправляя формулировки, но… ордера по-прежнему выдавались различными людьми.
Я стояла на жаре между двумя автомобилями и читала. Эдуард перечитывал, глядя мне через плечо, дожидаясь, пока я дойду до того места, которое его обеспокоило. Олаф и Бернардо ждали, будто им и не нужно было читать.
Ордер был довольно прозрачен в формулировке, как обычно, но затем я добралась до той его части, которая мне не понравилась.
— Ордер распространяется на ликантропа, который убил ваших людей, но конкретно исключает вертигров. — Я посмотрела на Купера и Паука. — У меня еще ни разу не было ордера, который бы был в угоду местной власти. У вашего Мастера Города явно есть знакомые в Вашингтоне.
Лицо Купера было непроницаемо. Лицо Паука было все таким же приятно нейтральным, и я поняла, что это была его версия маски полицейского.
— Очевидно, — заговорил Купер, — но ордер распространяется на того, кто ранил волшебника. Доказано, что это убийство совершил оборотень. Вы хотели включить в ордер тигра только потому, что почуяли его запах. Никто не выдаст вам ордер, преследующий жену и сыновей мастера города Лас-Вегас, только потому, что вы почуяли тигра.
Я кивнула.
— Хорошо, справедливое замечание. Даже если бы я была полноценным оборотнем, моё обоняние в суде веса не имеет. Но другое дело, что тигров отмазали даже от обыска. — Я сложила ордер, и Эдуард убрал его в карман своей ветровки, на которой было выведено большими буквами «американский маршал». Я оставила свою ветровку дома. Лас-Вегас был слишком жарким для такой одежды; верхняя одежда была не нужна, по крайней мере, пока не стемнеет. Ночью в пустыне может быть холодно, невероятно, но факт.
— Ордеры ДПЕА очень пространны в формулировках, Анита. Я думаю, что они боялись того, что мы можем сделать. Твоя репутация, репутация нас всех, довольно высока по части количества убийств, а мы только что потеряли троих наших. Они доверили нам прикрывать вас, ребята, а возможно, что и оказывать на вас рациональное влияние. — Он вздохнул достаточно глубоко, так что грудь поднялась и распушились на выдохе усы. — Я думаю, что власть имущие боятся, что мы можем быть не столь цивилизованными при сложившихся обстоятельствах.
