Я кивнула и сжато рассказала Веньке о долгах Лисовского, фотографиях, шантаже, магнитофонных записях и вообще обо всем своем расследовании.
— Все ясно, — кивнул Данилов, когда я замолкла, закуривая новую сигарету. — Ну, всего этого, да еще с признанием исполнителя, за глаза хватит. Даже записи разговоров привлекать не понадобится, чтобы тебе лишних проблем не создавать. Получила ты их и правда незаконно, как бы у тебя лицензию не отобрали или штраф не слупили, но постараемся обойтись без этого. Адвокат Кочнева, конечно, на суде порыпается, но, думаю, наших аргументов хватит.
— Веня, а если еще один свидетель будет? — спросила я.
— Ну, тогда адвокату даже порыпаться не удастся, — усмехнулся Данилов. — А кого ты имеешь в виду? Себя, что ли?
— Нет, — помотала я головой. — Жанну. Она ведь, получается, соучастница, а в случае с Лисовским чуть ли не заказчица преступления. Так что если ей доходчиво объяснить, в какое она положение попала, то она наверняка чистосердечное подпишет.
— А пожалуй… — задумчиво произнес Данилов.
— Да, кстати, ты не в курсе, где сейчас старший Кочнев?
— На работе, — ответил Данилов. — Я, как только получил показания Белкина, сразу это выяснил. А Жанна дома.
— Ну вот, все как нельзя лучше устраивается, — радостно сказала я. — Грех не воспользоваться.
— Пожалуй, — согласился со мной Данилов. — Кстати, Таня, мне одна вещь непонятна в твоих объяснениях. Почему Лисовского не убили, когда он первый раз денег потребовал, как ты думаешь?
— Я не уверена, но, по-моему, первый раз Жанна где-то нашла требуемую сумму и ему заплатила. Ну, и надеялась, видимо, что этим дело кончится. А он пожадничал, решил второй раз с нее деньги содрать. И тут то ли она сама все отцу рассказала, то ли просто денег не нашла, и Лисовский сам на него вышел. Точно не знаю, да и не очень-то это важно. Главное, что второй раз он, судя по всему, угрожал уже не Жанне, а ее отцу. Ну и нарвался.
— Да, зря он за легкими деньгами погнался. Шантаж — дело опасное, — задумчиво, словно самому себе, сказал Данилов.
— Ага, — кивнула я. — Ну ладно, я сейчас, наверное, поеду к Жанне. Часа через два жди меня с ее чистосердечным признанием.
— Слушай, они же уже знают, что лицо ты неофициальное и в прокуратуре не работаешь, — сказал Данилов. — Как же ты с ней разговаривать будешь?
— А так и буду, как неофициальное лицо. Неофициально и посоветую ей добровольно явиться в нашу доблестную милицию и подписать явку с повинной. И так же неофициально объясню, чем чреват отказ. Она поймет, я уверена. Я с ней уже два раза разговаривала, успела о ней определенное мнение составить. Она не дура, сообразит, что выйти совсем сухой из воды ей не удастся и что теперь нужно постараться свести потери к минимуму, а сделать это можно только добросовестным сотрудничеством со следствием.
— Ну, тебе виднее, — не стал спорить Данилов. — До сих пор ты не ошибалась, так что, надеюсь, и сейчас все сделаешь как надо. Значит, я тебя жду здесь часа через полтора-два вместе с Жанной?
— Ага, — кивнула я. — Жди. Ты, кстати, никуда уходить не собираешься? А то глупо будет, если я приду, а тебя на месте не будет.
— Нет, первую половину дня я сижу здесь и пишу бумажки, — сказал Венька. — Так что на этот счет не беспокойся.
— Ну, тогда пока, — сказала я и, помахав Веньке ручкой, пошла вниз по лестнице.
* * *
К дому Кочневых я подъехала ровно в одиннадцать часов. Нажимая кнопку звонка на воротах, я усмехнулась. За последние сутки я прихожу сюда в третий и, надеюсь, в последний раз.
Голос, отозвавшийся на мой звонок в домофон, принадлежал какому-то другому охраннику. Вчерашний, надо полагать, сменился и вкушает заслуженный отдых. Однако манеры у сегодняшнего стража ворот были точь-в-точь такие же, как и у предыдущего.
— Какая еще Иванова? Зачем вам Жанна Святославовна?
— Просто передай ей, что Татьяна Иванова хочет с ней поговорить, — терпеливо сказала я. — Или такой подвиг тебе не по силам?
Ответом мне было молчание, которое продолжалось почти минуту. Потом динамик снова ожил, но на сей раз уже голосом Жанны:
— Чего вам от меня нужно?! Оставьте меня в покое! — В голосе девушки отчетливо слышались истерические нотки.
— Жанна, успокойся и впусти меня в дом, — сказала я. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Не о чем мне с вами разговаривать! Папа сказал, что вы в прокуратуре не работаете!
— Ошибаешься, — спокойно ответила я, — разговаривать нам есть о чем, и ты в нашем разговоре заинтересована больше, чем я. Ты серьезно влипла, Жанна, имей в виду. И я могу тебе помочь. Правда, не очень сильно, но это лучше, чем ничего, правда?
Я выдержала паузу и спросила:
— Ну так как, ты впустишь меня в дом или мне уехать?
Я была абсолютно уверена, что Жанна поддастся. Очень мало кто способен услышать, что он серьезно влип, и не попытаться выяснить подробности. Жанна к меньшинству явно не относилась.
— Заходите, — наконец сказала она.
Во дворе дома меня встретил незнакомый парень в камуфляже и, настороженно глядя на меня исподлобья, проводил в дом. Сегодня на второй этаж меня не повели, Жанна ждала на первом, в комнате, в которой, должно быть, и дежурил охранник. На экране телевизора, стоящего на столе, был виден кусок дороги и моя «девяточка». Ага, видимо, сюда идет изображение с камеры.
— Разговаривать мы будем здесь, — решительно заявила Жанна, едва увидев меня. — И при нем, — она кивнула на охранника.
— Как скажешь, — покладисто согласилась я, садясь на один из стоящих в комнате стульев. — Но не советую. Лучше, если мы поговорим с глазу на глаз. Повторяю: это в твоих же интересах.
Несколько секунд Жанна колебалась, но, видимо, мой уверенный тон произвел на нее впечатление, и она сказала:
— Миша, выйди, пожалуйста.
Охранник немедленно удалился, и мы остались наедине.
— Так что вам от меня нужно? — снова спросила Жанна, нервно сцепив руки на коленях.
— Я хочу дать тебе один совет. Точно такой же, какой вчера дала твоему отцу. Но прежде чем я тебе его дам, ты кое-что послушаешь и посмотришь. Договорились?
Жанна не ответила, но смотрела на меня настороженно.
Я вынула свой магнитофончик, в который уже была вставлена перемотанная на нужное место кассета, и включила воспроизведение:
«Олег, у нас серьезные проблемы! Сейчас ко мне приходила та баба из прокуратуры…»
Несколько минут Жанна слушала запись своего разговора с Олегом, не говоря ни слова и не шевелясь, словно надеялась, что самых опасных мест там каким-то чудом не окажется. Но когда запись дошла до ее собственных слов: «Да что ты разорался! Убил-то ты!», Жанна вскочила с места и с каким-то невнятным криком попыталась смахнуть магнитофон со стола. Но я была готова к чему-то в таком роде, поэтому успела схватить магнитофон и переложить его к себе на колени.
— Не беснуйся, Жанна, умей проигрывать достойно, — сказала я. — Ведь только хуже себе сделаешь.
Жанна стояла напротив и, судя по всему, с трудом сдерживалась от того, чтобы броситься на меня с кулаками. Но все-таки она была не глупа, и спустя несколько секунд справедливость моих слов дошла до ее затуманенного яростью рассудка. Она снова села и скрестила руки на груди. Я нажала на «стоп», вынула из магнитофона кассету и вставила другую — с записью разговора Жанны с отцом. Слушая эту запись, Жанна уже была относительно спокойна и бросаться на меня не пыталась. Прослушав минут пять их разговора, я снова выключила магнитофон.
— И последнее. Прочитай, пожалуйста, то, что здесь написано. Кстати, можешь не трудиться рвать бумаги на куски или глотать, все равно это копии, — и я протянула Жанне листки протокола допроса Белкина.
Его Жанна прочитала до конца, а когда наконец-то посмотрела на меня, то я увидела, что ярость уступила место растерянности.
— Зачем вы мне все это показали? Зачем вы вообще сюда пришли? — спросила она.
— Я же уже говорила — чтобы дать тебе совет. И теперь я его дам. Немедленно поезжай в милицию и пиши чистосердечное признание. Подожди, — я подняла перед собой руку, останавливая начавшую было что-то говорить Жанну. — Не спеши отказываться. Пойми, нам и так уже все известно. Кроме всего этого, — я кивнула на листки, которые она держала в руках, — и записей ваших разговоров, есть еще много чего интересного. Например, отпечатки твоих пальцев внутри сумки Лисовского. Ты там, наверное, искала деньги, которые сама же ему тем вечером дала. Хотела забрать обратно, да не нашла, нервы не выдержали, побоялась, что кто-нибудь вас с Олегом рядом с трупом застанет. Ты думала, никому не придет в голову сумку тщательно осмотреть? Зря. Или ты вообще про это забыла?
Судя по выражению лица Жанны, она и в самом деле забыла об этом, мое напоминание явилось решающим ударом. Я почувствовала, что Жанна готова явиться с повинной, осталось буквально чуть-чуть ее подтолкнуть.
