– Что ты хочешь со мной сделать?
– Пока не подъехала милиция, я допрошу вас немного. Мне очень интересно узнать правду. Вот смотрите, – я показала ему пульт от лебедки, – сейчас я вас подниму, а потом опущу за борт в воду и буду макать вас до тех пор, пока вы либо во всем не признаетесь, либо захлебнетесь.
– Не надо этого делать. Я и так все расскажу, – неожиданно легко сдался Лев Владимирович.
– Хорошо, – я даже немного опешила от его слов. – Только если я пойму, что вы врете, вам будет очень плохо. Хуже, чем Степану. Вы вообще пожалеете, что родились, и будете молить, чтоб вас убили.
– Хватит угроз, – устало буркнул Пахазник, – я все расскажу, а вы потом сами решайте, что со мной делать.
Из его рассказа выходило, что он явился в Тарасов лишь с одной целью: привести город и область к процветанию. Для этого ему нужно было немного – всего лишь прибрать к рукам промышленность, транспорт и сферу развлечений. Однако владельцы предприятий отчего-то не хотели продавать свои предприятия по заниженной цене или отдавать задаром. Тогда в дело шли угрозы, шантаж, вымогательство. Чтобы понизить цену недвижимости в районе Волги, он придумал эту банду пиратов. Его давний друг Павел Медведев, по кличке Медведь, обещал в этом помочь. Он набрал ребят из неблагополучных семей, сделал что-то вроде военно-патриотического клуба, промыл им мозги и стал посылать грабить турбазы. Лев Владимирович якобы предупреждал Медведя, чтоб все было без убийств, но Павел Медведев придерживался иного мнения. Бывший уголовник, он считал, что, для того чтобы сплотить свою команду, надо повязать их кровью. И он убил сначала одного, потом Петракова на теплоходе, и дальше пошло-поехало. В случае с яхт-клубом Лев Владимирович применил метод: «Разделяй и властвуй». Он скооперировался с Барбулатом, пообещал, что продаст ему свою часть активов по сниженной цене, если тому удастся уговорить остальных. Далее, наезжая на остальных совладельцев, Барбулат подставлял себя все больше и больше. Он не знал, что Лев Владимирович и не собирается выполнять свое обещание. В нужный момент ловушка бы захлопнулась, и Лев Владимирович бы получил весь яхт-клуб полностью, а Барбулат за это бы сгнил в тюрьме. Далее Пахазник намеревался занять место главы администрации города и расставить своих людей на все ключевые посты.
– Вы даже не представляете, что бы я мог сделать для Тарасова, если б в моих руках была сконцентрирована вся власть и ресурсы. За несколько лет Тарасовская область встала бы в ряд таких гигантов, как Москва, Санкт-Петербург. Никто бы из чиновников не посмел украсть и копейки госсредств. Я бы реконструировал всю промышленность, повысил бы уровень жизни людей раза в два. Занялся бы медициной, образованием. Попытался бы сделать высшее образование бесплатным. Вы же сами, Евгения, видите, что происходит вокруг. Взятки, коррупция. В такой ситуации нужен сильный диктатор. Я бы смог навести порядок хотя бы здесь, в отдельно взятом городе.
– Да, при помощи убийств и грабежей, – подколола я его. – Да вам, батенька, лечиться надо от мании величия.
– Тех, кто погиб, и людьми-то назвать можно было с большой натяжкой, – заявил уверенный в своей правоте Пахазник, – лес рубят, щепки летят.
– Да, теперь и вы полетите, – кивнула я. – Объясните, кто из ваших следил за мной.
– Это Медведь со своим корешем, – ответил Пахазник, – у него машина, как раз серебристая «Хендай». Они за тобой следили, когда это удавалось. Устранять тебя я не разрешал, просил доставить живой. Хотел договориться. Только они, мудаки, решили сделать по-своему. Медведь заявил, что взять тебя живой физически невозможно, так как он присутствовал при одной такой попытке. Ты, Евгения, потом, по его словам, заколбасила какого-то авторитета по кличке Седой, который был вроде бы бывшим спецназовцем и чемпионом по карате. Медведь рассказывал, как ты без оружия справилась с десятком вооруженных мужиков, – продолжал Лев Владимирович. – Я, естественно, после таких рассказов захотел, чтобы ты была в моей команде. Но ты тогда уже договорилась о работе с Петраковым, которого я прорабатывал. Я приказал Медведю, чтоб он не позволил тебе встретиться с клиентом. Он не позволил весьма оригинальным способом. Пристрелил Петракова, а заодно и теплоход ограбил вместе со своими юными отморозками. Потом они устроили вам взрыв газа. Один из парней Медведя оказался раненным. Только они не повезли его в больницу, а просто пристрелили и закопали в лесу.
– Вот, значит, откуда ноги растут, – кивнула я, вспомнив то дело. Про десяток мужиков это Медведь, конечно, преувеличивал. У страха, как известно, глаза велики. – Вы отдали приказ убить сына Старковой? – сурово спросила я.
– Нет, я просил всего лишь похитить его, чтоб сделать Галину посговорчивее, но эти идиоты и здесь напортачили, – с досадой вздохнул Пахазник, – а потом вообще стало туго, когда вы появились. Достать вас никак не получалось. Потом Медведь как-то через своего друга вычислил вас в общежитии. Я попросил попытаться взять вас живыми. Медведь пообещал попробовать. Он потом рассказывал, что уже вроде все получалось. Он сидел в здании напротив со снайперской винтовкой и видел, как вас брали. Если бы вы тогда оказали сопротивление, он бы вас пристрелил через окно. Но вы избрали другую тактику и сбежали по дороге.
– Я просто предполагала, что может случиться что-то подобное, – ответила я, – всегда есть штурмовой отряд и группа прикрытия. Просчитав шансы, я выбрала оптимальный вариант и не ошиблась в расчетах.
– Я не устаю удивляться вашим способностям, Евгения, – похвалил меня Пахазник.
– Сегодня здесь была вся банда ваших пиратов? – спросила я.
– Да, вроде бы, – пожал он плечами.
– Ворона – это тот самый друг Медведя? – уточнила я.
– Нет, Ворона – это один из малолетних отморозков, самый жестокий. Это он пристрелил своего же раненого товарища, – ответил Пахазник. – Друга Медведя звали Паша. Они с Медведем даже были похожи, как братья, только этот Паша еще здоровее, смуглый и корчит из себя черт знает кого. Вроде был когда-то инструктором в учебном центре МВД или что-то в этом роде. Я точно не помню.
Вспоминая подъехавших на лодках пиратов, я не смогла отыскать среди них того, кто бы по телосложению сравнился с Медведем. Значит, его друга с ними не было. И он может быть где-то рядом. Я как бы невзначай огляделась. Ничего подозрительного.
– Евгения, я предлагаю вам присоединиться ко мне. Вместе мы добьемся многого, – вкрадчиво заговорил Пахазник, – у вас выдающиеся данные. Вместе мы подмяли бы под себя всю область. Плевать и на губернатора. Я бы разобрался и с ним. У меня большие связи. Вы бы стали очень богатой. Давайте развяжите меня, добьем бандитов и расскажем ментам свою историю. Лишние свидетели нам не нужны. Мы оба станем героями. Я обещаю.
– А со Степаном как? – указала я на подстреленного телохранителя.
Тот начинал открывать глаза, шевелился, но Пахазник этого не видел и сказал мне:
– Степан мне больше не нужен. Можешь его тоже убрать.
– Степан, слышал своего босса? – весело крикнула я телохранителю.
– Сука рваная! – прохрипел Степан, и Пахазник понял, что попал.
– Нет, Лев Владимирович, – произнесла я медленно, – вынуждена отказаться от вашего предложения, так как вы и меня потом устраните при удобном случае. Теперь вас посадят, и вы заново сможете начать свое дело с продажи сигарет поштучно. Я записала наш разговор на диктофон. Судьям это очень понравится.
– Евгения, вы ошибаетесь, эта пленка в суде ничего не будет значить, – ощерился Пахазник, – я куплю всех судий, прокурора и выйду не позднее, чем через сорок восемь часов. И запомните, если вы не со мной, значит, вы против меня. А те, кто против меня, долго не живут.
Я не стала возражать, а только заметила:
– Поживем – увидим. Потом, главное – не продолжительность жизни, а ее качество.
На палубу стали медленно выходить члены команды. Они с ужасом таращились на трупы и лужи крови вокруг. Тут с реки донеслись звуки приближающихся моторных лодок. С облегчением я поняла, что это милицейские катера. Я посмотрела на себя и увидела, что все тело в царапинах, ссадинах и синяках. На душе стало тоскливо. Теперь опять ни на пляж, ни в косметический салон не сходишь! Все будут смотреть сочувственно, говорить, что все мужики сволочи, и советовать: «Бросай его, пока еще не поздно!»
– Помогите мне! Она психопатка! – закричал Пахазник, обращаясь к команде. – Чего вы смотрите?
Однако никто из членов команды даже не пошевелился. Все видели пистолет в моей руке, и не важно, что он был разряжен.
В головном катере я рассмотрела Земляного. Помахала ему. Он помахал мне в ответ и бросил что-то коллегам. Вскоре вся яхта кишела представителями различных силовых ведомств. Закованный в наручники Пахазник что-то орал про милицейский беспредел. Его грубо спихнули в катер к остальным бандитам. Затем катер отъехал.
