Земляной стоял на капитанском мостике, курил и смотрел сквозь расколотый иллюминатор на клонящееся к закату солнце.
– Я вам еще нужна? – спросила я, приблизившись к нему сбоку.
– В принципе нет, – вздохнул следователь, – потом заедете в управление и дадите нужные показания. – Он сделал паузу, а затем добавил: – Да, Евгения Максимовна, опять вы мне подкузьмили.
– В каком смысле? – не поняла я. – Все трупы, кроме Медведя, на совести бандитов. Разрушения минимальные. Яхта даже не утонула. Вы получили пятерых дееспособных пиратов, которые быстро расколются, ввиду своего возраста и ситуации.
– Кстати, трупа этого самого Медведя мы не нашли, наверное, унесло течением, – буркнул Земляной, – да не в этом дело! Вот этот Пахазник. Что мне теперь с ним делать? Приведет толпу адвокатов. Сверху тоже начнут давить.
– Вот это облегчит ваши страдания, – я протянула следователю флешку с записью признаний Льва Владимировича. – Дайте прослушать это губернатору. Уверена, после этого он за вас горой стоять будет и постарается, чтоб Пахазнику дали максимальный срок.
– Что, серьезно, что ли? – с недоверием спросил Земляной. – Что там?
– Прослушайте и узнаете, – ответила я. – Ладно, до свидания. Встретимся на допросе.
– Да, место вы знаете, – улыбнулся следователь.
В рубку заглянул заместитель прокурора, и я, воспользовавшись заминкой, выскользнула на палубу.
Было ощущение, что Старкова не спит уже несколько суток, до того она осунулась и похудела.
– Слава богу, вы появились! – воскликнула она, едва я переступила порог.
– Ну, не могла же я бросить клиента, – ответила я спокойно, – можете теперь расслабиться. Опасность миновала. Все задержаны.
– Да, а кто тогда мне только что звонил и требовал деньги за компромат? – ехидно спросила она. – На размышление мне дали два часа.
– Так, теперь объясните мне, что еще за компромат, – попросила я серьезно.
– Этого я вам сказать не могу. Дело слишком личное. Вы только съездите, передайте деньги и заберите то, что вам там дадут. Обещайте не смотреть, что будет в пакете. – От сильнейшего нервного напряжения все тело Старковой била дрожь. Руки ходили ходуном. Губы дрожали. Казалось, еще немного – и она вцепится в меня и будет со слезами на глазах умолять меня ехать.
– Ладно, я съезжу, но вы должны понимать, что вас этим могут шантажировать до конца жизни. Вы не раз и не два еще будете платить. В этом можете не сомневаться! – Я старалась говорить с клиенткой как можно тактичнее. – Еще перед тем как ехать, мне надо переговорить с Тимофеем.
– Да, он там, в гостиной. – Старкова потащила меня за руку внутрь дома. – Давайте, сделайте это. Уверена, вы сможете с ними разобраться, чтобы они больше не докучали мне. Мне плевать, что вы будете там делать, только сделайте. Я заплачу, сколько вы скажете.
– Эх, Галина Васильевна, вы меня прям в искушение вводите, – вздохнула я тяжело.
Тимофей, подвернув под себя ноги по-турецки, сидел в гостиной с книжкой в руках. С удивлением я обнаружила, что это Библия. Он так и не вернул на место свой пирсинг и от этого выглядел, как ученик духовной семинарии.
– Привет, поговорить надо, – присела я рядом с ним.
– Привет, давай поговорим. – Он словно ждал этого, и его вздох был вздохом облегчения.
– Расскажи-ка мне, Тим, как ты дошел до жизни такой? Тебе мама, что ли, денег мало давала, что ты стал пиратствовать? – произнесла я ровным голосом.
Старкова, услышавшая это, так и села:
– Откуда вы узнали?
– Дело в том, что я проверяла вас, прежде чем взяться за дело, – пояснила я. – Ваше поведение и манера ведения дел не давали возможности для появления компромата. Чутье подсказало, что дело в вашем сыне. Из-за себя вы бы не стали устраивать такую истерику. Я поняла, что дело должно быть серьезным, не исключено, что убийство. А несколько часов назад я поговорила с режиссером всего спектакля, и тогда мне все стало ясно.
– Я никого не убивал, – проговорил Тимофей со слезами на глазах, – я просто наставил на того мужика пушку, а он схватился за сердце и упал. Потом в газетах написали, что он умер в больнице. Я же не знал, что у него слабое сердце!
– Как ты вообще влез во все это? – поинтересовалась я.
– Леха, гад, сказал, что появилась новая игра, как «Ночной дозор», но адреналина намного больше. Ну, я и пошел к ним. Кроме нас, там было еще семь парней. Главарь там был качок один. Он сказал, что у них мощная организация. Что мы должны пройти посвящение. Ну, мы переоделись, нам дали автоматы, заряженные холостыми патронами. Все выпили по стопке рома, ну, это тоже было обязательно, потом сели на катера с пиратскими флагами и поехали ночью на какую-то турбазу. Я сначала хотел отказаться, но потом страх прошел. На все стало насрать, и сила изнутри так и поперла.
– Это вам в ром какой-то гадости плеснули, – пояснила я.
– Устроили там на турбазе конкретный шухер, всех перепугали, – продолжал поникший Тимофей, – а я вот нарвался на того мужика в домике. Он хряпнулся на пол, а жена его давай орать. Мы выскочили, смотрим, а все дома горят. А потом оказалось, что этот наш главарь, мы его Медведем называли, и его помощник снимали все на камеру. Нам сказали, что если кто-то теперь задумает выйти из пиратов, то видеозапись сразу попадет в ментуру. В следующий раз нам уже зарядили автоматы боевыми патронами. Мы опять напали на турбазу, и Ворона там мужика и женщину подстрелил. Остальные тоже как с ума посходили, стали все крушить, всех бить. Я и Леха решили сваливать. Леха взял у одного мужика наркоты вроде как на реализацию, а я у матери деньги. Мы хотели в Москву уехать. Он бы там толкнул наркоту, потом бы мы устроились на работу и стали бы нормально жить. Но эти уроды нас выследили. Ворона был за рулем. Это он Леху сбил. Я сумел убежать.
– А теперь твоей матери прислали эту видеозапись, – закончила я повествование за парня.
– Да, – устало подтвердила Старкова. – Да, так все и было. Теперь вы понимаете, что я не могу допустить, чтобы эта видеозапись попала в милицию.
– Теперь это уже не важно, – ответила я и добавила: – Всю банду задержали. Они теперь дают показания в милиции, и вашему сыну не удастся избежать ответственности. Если он явится с повинной, то, возможно, ему назначат вообще чисто символическое наказание. Он же никого не убивал, не калечил, не поджигал дома. Можно сказать, вообще, что он действовал по принуждению. У вас есть хорошие адвокаты. Думаю, его могут оправдать. Вот если вы станете его скрывать, то все будет намного хуже.
Старкова долго думала над моими словами и в конце концов признала, что я права.
– А на встречу я все-таки съезжу, – улыбнулась я, – посмотрим, у кого еще не пропало желание заработать на вас.
Встречу вымогатель назначил на пустыре за городской ТЭЦ. Я подъехала на машине Старковой в строго назначенный час. Мое лицо скрывал платок, который я повязала для маскировки, и большие солнцезащитные очки. Выбравшись из машины с пакетом в руках, я принялась ждать. Было немного не по себе. Если вымогателям действительно нужны деньги, это одно, а вот если они хотели выманить и пристрелить клиентку в тихом месте, это уже совсем другое. Может, в данный момент меня уже разглядывали в прицел снайперской винтовки. Тяжело вздохнув, я закурила.
В следующую секунду где-то недалеко взревел мощный двигатель. Я резко повернулась на звук и увидела джип, проломившийся через кусты и несшийся по направлению ко мне. Значит, они приехали все-таки первыми и терпеливо ждали, чтобы проверить, правда ли я одна приехала или с компанией.
Моя правая рука соскользнула в сумочку, к пистолету. Все тело напряглось, готовое к рывку. Оставалось только неясным, каковы планы противника. Подъезжая ко мне, джип сбросил скорость и остановился. Мгновенно со стороны водителя распахнулась дверь, и ко мне выскочил здоровенный детина, тот самый, которого я посчитала разведчиком тогда, перед атакой на яхту: он проезжал мимо на катере. Теперь я его хорошо разглядела и вспомнила, как мы пару раз сталкивались в учебном центре МВД. Он был инструктором по рукопашному бою.
Верзила потянулся за пакетом в моей руке. Потом он посмотрел мне в лицо, понял, что попался, однако предпринять ничего не успел.
– Привет, Паша, – произнесла я и прострелила ему обе ноги. Показывать свое мастерство в рукопашном бою не хотелось, и так старые синяки еще неизвестно когда сойдут, поэтому я решила все так просто, но эффективно.
Павел, вопя, свалился на пол. Я врезала ему ногой в челюсть, прекратила вопли, а затем с оружием метнулась к джипу. Израненный Медведь сидел внутри. От моих пуль его частично уберег бронежилет, но все равно раны были слишком серьезными. В руке у него был зажат автомат. Он посмотрел на меня затуманенным взглядом и отключился.
– Ясно, – сказала я сама себе, набрала телефон клиентки и сообщила: – Все, Галина Васильевна, история закончена. Они хотели, перед тем как свалить из Тарасова, стрясти с вас деньги. Я их нейтрализовала. Сейчас вызываю милицию, пусть порадуются.
