— И что с того? От уколов, которые она делала, умерли пять человек.
— Тищенко стала жертвой обстоятельств. — Я рассказала, как ее обработала Анисимова. — Лидия — единственная, кто чувствует за собой вину и пытается ее как-то загладить, ухаживая за могилами своих бывших пациентов. Ее сыну нет еще и семи лет, и он прикован к инвалидному креслу. Ты представляешь, что будет с ним, если ее посадят?
— Ладно, если ты считаешь, что можно оставить Тищенко без наказания, то так тому и быть, — согласился со мной Ярцев. — Только Альберту потом сама все это объяснишь.
— Объясню. Надеюсь, он согласится со мной, что вина — это признак здоровья, а здорового не нужно лечить.
Выбирая средство передвижения, я думала о том, чтобы оно не привлекло внимания сектантов, но упустила из виду его ходовые качества. Километров за двадцать до поворота на Кумачевку ремонтники очень некстати срезали верхний слой дорожного полотна. Из-за непогоды ремонтные работы приостановились, так что нам пришлось трястись по ухабам и нырять в грязные лужи.
— Смотри, впереди джип заглох, а мы едем, — хохотнул Антон. — О, да там девчонка совсем молодая за рулем сидела! Надо было остановиться, спросить, что у нее случилось.
— И отправиться вслед за ней прямиком к сектантам.
— Полька, да у тебя паранойя!
— Остановись, — попросила я.
— Зачем?
— Остановись! — Мне пришлось прикрикнуть. Только после этого Ярцев притормозил. — Я почти уверена, что это была приманка. Мы ее не прельстили. Давай постоим, посмотрим, что будет дальше.
— Мне кажется, это пустая трата времени, но если ты настаиваешь…
— Настаиваю. Выйди, покопайся в моторе, чтобы не вызывать подозрений своей внезапной остановкой, — посоветовала я.
Антон меня послушался, хотя сделал это без особого удовольствия. Оглянувшись назад, я обратила внимание, что на горизонте показался какой-то седан. Девица тоже его увидела и вышла из джипа. Я думала, что она станет голосовать, но она даже отвернулась, когда «Вольво» поравнялся с ней. Вскоре я поняла, в чем дело. В седане сидели три человека — одной троих не загипнотизировать. Она явно поджидала дорогую тачку с одним водителем. Когда Ярцев сел обратно за руль, я рассказала ему о своих соображениях. Тот отнесся к ним скептически.
Начался противный мелкий дождь. Снующие туда-сюда дворники навевали тоску. Машин на дороге было мало. За полчаса после «Вольво» проехали только две «Лады». Одна из них притормозила около нас, и пожилой водитель, приоткрыв окно, спросил, нужна ли нам помощь. Антон мотнул головой, давая понять, что не нужна. Девушка из джипа также отказалась от помощи. Зато попросила ее у водителя «Джипа Компас». Едва он показался на горизонте, она вылезла из своей тачки под дождь, проголосовала, а когда водитель вышел из своего внедорожника, стала ему что-то объяснять, медленно водя рукой у него перед глазами.
— Смотри, — обратилась я к журналисту, — водитель «Компаса» берет на буксир «Гранд Витару». Что ты обо всем этом думаешь?
— Нормальный ход. Если бы я ехал на хорошей тачке, то поступил бы так же. Кстати, а что мы будем делать дальше?
— Если мы поедем за ними, это вызовет подозрения. Трогай! — скомандовала я, а после поворота направо притормозишь.
Он так и сделал. Вскоре мои предположения подтвердились — «Джип Компас», таща на буксире «Гранд Витару», свернул в сторону Кумачевки.
— Слушай, неужели вот так все просто? Поговорил пару минут с симпатичной девушкой и пропал? — Ярцев был под сильным впечатлением. — Слушай, но так же нельзя! Пропадет мужик ни за что! У него ведь семья, наверное, есть, дети…
— Ты про Нефедова?
— Нет, я про водителя «Джипа». Может, полицию вызвать?
— Антон, как ты думаешь, почему эта обитель беспроблемно существует здесь уже не один месяц?
— Наверное, у нее есть покровитель, — сообразил Антон. — Глава районной администрации или даже кто-то покруче.
— Вот-вот. Если мы вызовем полицию, то это ничего не даст. Человек помог девушке, в знак благодарности его пригласили отобедать, потом переночевать… В этом нет никакого криминала. Скорее всего, у них там все продумано, любая мелочь.
— И что же нам теперь, ехать обратно?
— Можно подняться вон на тот пригорок, если, конечно, «Запорожец» туда влезет, и посмотреть сверху на Кумачевку. — Я показала Ярцеву карту на своем планшете.
— Давай рискнем! — Антон нажал на педаль газа.
Пока на дороге был гравий, мы поднимались, но как только пошла грунтовка, мы стали пробуксовывать. Я предложила пойти дальше пешком.
— А у тебя зонт есть? — спросил журналист.
— Ну разумеется.
Мы вылезли из «Запорожца» и стали подниматься на горку. Через полчаса мы забрались на самый верх, подошли к северному склону и обомлели — в долине раскинулась живописная деревня, этакий образец русского деревянного зодчества. Казалось, она была построена киношниками для съемок исторического фильма. Увы, обитель была не бутафорская. Мы увидели людей, коров, овец. Антон достал из сумки, висевшей на плече, фотоаппарат с мощным объективом и стал снимать.
— Не похоже, чтобы те внедорожники въехали в это поселение. Во всяком случае, никаких машин там нет и в помине. — Антон просматривал фотографии, увеличивая изображение на дисплее.
— Обрати внимание на бараки слева от забора, — подсказала я. — Может, это своеобразный гараж?
— Все может быть. Все бабы, прости, иначе сказать не могу, в юбках до пола, а мужики с бородами. Точно старообрядцы! Но ведь та девчонка в джинсах была…
— Ну не в сарафане же вербовать людей в секту!
— Ты права! Пошли отсюда. — Антон стал убирать фотоаппарат в сумку. — Я уже промок насквозь, продрог и проголодался.
— Я бы тоже от горячего кофе с каким-нибудь гамбургером не отказалась.
— Могла бы и прихватить с собой термос, — подтрунивал надо мной однокашник.
— Прости, как-то не подумала.
Наконец мы сели в «Запорожец», развернулись и… увязли в грязи.
— Придется толкать, — сказал Ярцев.
Я пересела за руль, а он пытался сдвинуть наше корыто с места. Только Антошкины потуги не принесли никаких результатов.
— Слушай, может, здесь места проклятые? — Ярцев сел на пассажирское кресло. — Ведь доехали же сюда нормально, а обратно — никак. Не идти же за помощью в деревню?
— Смотри, внизу «Ниссан Патрол». Мне показалось, он собирался в обитель поворачивать, но остановился. Неужели из-за нас?
— Полина, как ни крути, это наше единственное спасение. Помаши рукой. Может, нас дернут?
Я открыла окно и махнула рукой, давая понять тем, кто сидел в «Ниссане», что нам нужна помощь.
— Так, Антон, запоминай — мы ехали из Малой Степановки в Озерки. В глаза никому не смотри, а главное, улыбайся. Я где-то читала, что улыбка отпугивает всякую нечисть.
Когда «Патрол» подъехал ближе, уже было можно без труда разглядеть, что и его водитель, и передний пассажир — бородачи.
— Как вас сюда занесло? — спросил тот, что сидел за рулем.
— Как-как! Жену свою, дуру, послушал, — крикнул Ярцев, высунувшись в окно. — Давай, говорит, путь сократим. Вот и сократили.
— А куда направлялись и откуда? — также, не выходя из машины, поинтересовался водитель «Ниссана».
— Откуда? — переспросил меня Антон.
— Из Малой Степановки в Озерки, — напомнила я, и он выкрикнул то же самое в окно.
— Я таких идиотов, чтобы на такой колымаге в такую погоду через гору путь сокращали, еще не видел, — бородач явно усомнился в нашей искренности.
— Я не идиот, это все жена.
— Ладно, вытянем вас. Трос у вас есть?
— Нет! — крикнул Ярцев. — Я его на прошлой неделе на пол-литра выменял.
Бородач помоложе, сидевший на пассажирском сиденье, вышел из машины, достал из багажника трос и подал его Антону. У меня перед глазами поплыл какой-то туман, но мысли пока не спутались. Я с ужасом подумала: «Неужели я буду ночевать сегодня в деревянной избе с русской печкой?» Когда Ярцев сел обратно в машину, я спросила его:
— Ты как?
— Пока не понял, но что-то мне хреново.
— Значит, так, если нас повезут в Кумачевку, звони кому угодно: главному редактору, в полицию, Алинке, — и давай наши координаты.
— Думаешь, здесь есть сигнал? — Ярцев достал мобильник. — Слабый, но есть.
— Отбой тревоги, — сказала я, потому что нас дотащили до поворота и остановились. — Иди отцепляй трос! Мы их не заинтересовали.
— Пронесло! — выдохнул Антон, сев обратно в машину.
— Нет, не пронесло. — Я повернулась к однокашнику. — Ты как меня обзывал?
— Полиночка, прости, я же под деревенского простачка косил. Вот и слетело с языка.
— Ладно, прощаю, — смилостивилась я.
— Полина, поведи пока ты, — попросил Ярцев. — Я что-то плохо соображаю, поэтому не уверен, что газ с тормозом не перепутаю. Интересно, что бы со мной было, если бы я смотрел сектантам в глаза?
