заседании.
— Ну и что? Вы его представитель.
— Но если он умер, как об этом было сообщено, то моя доверенность утратила силу, и мои полномочия прекратились. Прошу запросить орган ЗАГС о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича.
Судья явно колебался. Зная адвоката Белогорова, он понимал, что тот ничего не делает просто так; и еще он знал, что адвокат Белогоров никогда не врет. Но тут вроде бы все знают уже — вся страна знает — что Роман Комин умер, и потому дело можно прекратить (и — списать в архив, как интересное, но, по счастью, незатянувшееся).
В то же время действительно никто из участников процесса документов о смерти истца не представил, а без них прекратить дело невозможно.
Судья как бы встрепенулся и сказал:
— Суд, совещаясь на месте, определил: ходатайство адвоката Белогорова, являющегося представителем истца Комина по ордеру…
Судья пропустил упоминание доверенности, но при этом явно сделал упор на упоминание ордера. Станислав слегка заметно наклонил голову в сторону суда.
— … об истребовании в отделе ЗАГС информации о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича удовлетворить. Разбирательство дела отложить на…
Судья полистал ежедневник и назвал дату. Все присутствующие напряженно молчали.
— Заседание закрыто.
Не дожидаясь соответствующего предложения секретаря судебного заседания, Станислав сам подошел и расписался в повестке; Петр и Виктория сделали то же самое, сохраняя абсолютно непоколебимо-спокойное выражение лиц.
После этого они втроем стремительно вышли из зала, не дожидаясь лифта, спустились по лестнице и вышли из здания суда. Журналисты, как ни старались получить ответ пусть даже мимоходом хотя бы на несколько вопросов — не получили никаких ответов.
Водитель, заранее предупрежденный, уже ждал неподалеку от лестницы суда, Станислав с коллегами быстро забрались в автомобиль — и, как только он тронулся, окончательно оторвались от возможной погони журналистов.
Ехали в сосредоточенном молчании.
Приехав к офису, они поднялись на 4-й этаж, зашли в офис. В приемной стояла Вера, явно ожидая их приезда, и, увидев Станислава, пропустившего вперед Викторию и зашедшего вослед за нею, коротко сказала, показывая в сторону одной из переговорных: «Он уже здесь».
Станислав молча кивнул ей, на ходу снял плащ, сбросив его на диван еще на выходе из приемной в кабинет, и стремительно направился к двери той отдаленной переговорной, в сторону которой показала Вера.
— Здравствуйте, Виталий Павлович, — сказал Станислав, лишь заходя в переговорную, еще даже не видя, кто там есть.
— Здравствуйте, Станислав Владимирович, — ответил Виталий Павлович.
— Располагайтесь, — предложил Станислав, сам занимая место напротив гостя.
Виктория и Петр стояли в дверях. Станислав понял, что неожиданный гость будет чувствовать себя в их присутствии закрепощенно, поэтому, кивнув им, сказал, отпуская их:
— У вас работа по плану, как мы наметили.
Петр и Виктория закрыли дверь.
— Слушаю Вас, Виталий Павлович. Зачем Вы просили о встрече и просили отложить заседание ради интересов Романа Геннадьевича? Вы что-то знаете о его смерти? Вы подозреваете, что его мог убить кто-то, кто убил Геннадия Максимовича, а потом покушался на Юлию Валерьевну и похитил Романа? Сообщите мне об этом, давайте сообщим полиции.
— Нет, о его смерти я ничего не знаю, — в смущении от обилия вопросов сказал Виталий Павлович.
— Но Вы понимаете, как я рисковал, ходатайствуя об отложении судебного заседания без каких бы то ни было оснований? Что такого Вы можете сообщить мне важного, чтобы я для себя мог оправдать то, что не дал процессу завершиться сегодня? Вы что, не понимаете, что в случае смерти истца без наследников дело подлежит прекращению?
Очень удивительно было видеть и слышать Станислава в такой ярости. Однако он настолько был напряжен из-за обрыва успешного проводимого дела, что у него не хватало уже сил сдерживать раздражение, сопутствующее огорчению из-за провала этого дела.
Наступило молчание. Наконец, Виталий Павлович приободрился и стал уверенно говорить:
— Дело в том, что наследник есть.
— Какой наследник? Чей наследник?
— Наследник истца.
— У Романа Геннадьевича есть наследник?! — непомерно удивился Станислав.
— Да.
— Нет! Его ближайшими родственниками были отец и мать, они умерли. Он не был женат, детей у него, насколько я знаю, нет. Или у него есть какой-то ребенок?
— Нет.
— А кто тогда? — громко недоумевал Станислав. — Родных братьев и сестер у него не было. Маргарита Борисовна приходится ему троюродной сестрой, она не является его наследником по закону. Кто этот его тайный наследник?
— Я.
Станислав совершенно шокированно молчал, смотря большим взглядом на Виталия Павловича. Докин — наследник Романа Комина? Он, который все это время был рядом — наследник Романа?
Не верится.
Не может быть.
Это розыгрыш.
Все это легко читалось во взгляде Станислава.
Видя это, Виталий Павлович заговорил дальше:
— Я его наследник.
И не дожидаясь легко предполагаемого вопроса адвоката, он сказал сам:
— Я его двоюродный дядя, а это родство является основанием для наследования по закону.
— Вы??? Вы наследник Романа Комина? Вы его двоюродный дядя? — невыразимо-удивленно промолвил вопросы Станислав.
— Да, я. Я — наследник Романа Комина, — немного раздраженно сказал Виталий Павлович.
Вообще-то он рассчитал на более профессиональную выдержку известного адвоката.
— Но … как?
— Я его двоюродный дядя. По линии отца, — сказал он предупреждая следующий очевидный вопрос адвоката.
Лучше бы он пока этого не говорил.
— Вы двоюродный брат Геннадия Максимовича Комина???
Виталий Павлович начинал откровенно терять терпение; ну в конце концов, он не для того пришел к известному адвокату, чтобы наблюдать его непомерное изумление. Что бы ни случалось, адвокат должен всегда оставаться хладнокровным и невозмутимым — что бы ни происходило вокруг него, что бы ни становилось ему известным.
— Да, я — двоюродный брат Геннадия Максимовича Комина. Следовательно, я двоюродный дядя его сына, Романа Комина, и поэтому, в силу отсутствия других наследников, являюсь его наследником по закону шестой очереди. Вот документ.
Он протянул Станиславу бумагу.
— Что это? — машинально спросил Станислав, беря документ.
— Это справка о принятии мной наследства — я вчера подал заявление нотариусу.
— Заявление о принятии наследства? — все так же растерянно проговорил Станислав.
— Да. И вместе с этим заявлением я подал документы о моем родстве с Романом Коминым, — уверенно и твердо сказал Виталий Павлович.
Он промолчал, и, видя, что адвокат держит переданный им документ и прямосмотрящим взглядом рассматривает его, продолжил говорить далее.
— Я — наследник Романа, и поэтому я хочу, чтобы Вы, Станислав Владимирович, продолжали вести тот процесс, который Вы ведете сейчас — уже в моих интересах. Его нельзя прекращать — Вы уже близки к победе. Я читаю заметки в газетах про этот процесс, и знаю, что
