отключилась.
Что ж, оставалось только ждать назначенного времени. А пока я, взяв такси, отправилась в хостел. Нужно было привести себя в порядок после перелета.
Уже в половине пятого я сидела в ресторане в ожидании Елисеева и изучала меню на предмет чего-нибудь вкусненького. Ресторан мне очень понравился своей экотехнологичностью интерьера. Насколько я помнила из сведений, почерпнутых из интернета, это единственный в своем роде «зеленый» ресторан во всей России и даже в мире. С потолка свисали лианы, на стенах рос самый настоящий мох, мебель из натурального дерева – все это создавало атмосферу нереальности. Было впечатление, что я нахожусь не в центре Москвы, а где-то в сказочном лесу.
Просмотрев основное меню, я решила порадовать себя салатом с авокадо и каким-то незнакомым мне эдамаме, а также палтусом с пастой птитим и еще с чем-то там «ям». Официанту даже удалось раскрутить меня на десерт – мороженое. Ну и кофе, само собой. Уж его-то я никак не могла не заказать!
«Гулять так гулять, – махнула я рукой на всю эту объедаловку. – В конце концов, я в столицу не каждый день попадаю».
Заказ мне принесли одновременно с появлением адвоката Елисеева. Им оказался высокий и худой мужчина лет под шестьдесят, с редкими, зачесанными назад седыми волосами и большим, тонким и чуть крючковатым носом. Его наружность явно выдавала его еврейские корни.
Улыбнувшись, он подошел ко мне и коротко представился:
– Елисеев. А вы, если не ошибаюсь…
– Татьяна, – поспешила ответить я и добавила: – Можете обращаться ко мне на «ты».
– Мне удобней все-таки на «вы», – возразил он и, сев напротив меня, заказал официанту только чашку травяного чая. – Я только что из-за стола, – пояснил он. – Деловые встречи с клиентами часто приходится проводить в таких вот местах, – обвел он рукой пространство ресторана.
– Хорошая у вас работа, – позавидовала я, – спокойная, обстоятельная. А я вот как савраска – всегда в пути, всегда в погоне. Поэтому ничего, если я тут буду жевать?
– Ой, ну что вы, Татьяна, – махнул рукой Елисеев. – Конечно же, нет. Тем более что вы с дороги. Но я с нетерпением жду, когда вы мне расскажете, что вам удалось узнать обо всем, что… – Он сделал обобщающий жест рукой, давая мне понять, что имеет в виду не только события, в которых ему пришлось принять непосредственное участие – пересылка конвертов и подарков, – но и вчерашний звонок на его рабочий телефон.
– Я вам сейчас все расскажу, Артур Леонидович, – пообещала я. – Все это дело оказалось очень и очень серьезным и довольно запутанным. В нем прошлое сильно переплетается с настоящим, и я боюсь, что без вашей помощи мне Вику никак не вызволить из беды.
– Вы уже знаете, где она? – озабоченно спросил Елисеев. – Надеюсь, с девочкой ничего не случилось?
– С ней случилось уже то, что ее похитили, – неожиданно даже для себя, жестко ответила я. – Киднеппинг – это не простая неприятность, а шок для любого нормального человека. А уж как с ней там обращаются…
– Да-да, вы правы, – поспешно стал оправдываться Елисеев. – Но я не совсем это имел в виду. Я просто выразил надежду, что ее физическому здоровью не был нанесен урон.
– Этого я не знаю, – задумчиво проговорила я. – Но тоже надеюсь, что Вика жива и здорова.
А потом я рассказала Елисееву историю Старыгина и его предполагаемых подельников с кражей валюты и последующую историю с двойным убийством на автостоянке, а также о пропаже чемоданчика, в котором предположительно и были те самые наворованные денежки.
– А вместе с денежками пропал и отец Вики Большаковой – Сергей Геннадьевич. А еще через месяц исчезла и Мила Аркадьевна Замятина – Левина мама. И если судить по фотографии, – я достала из сумки склеенную из двух половинок фотокарточку и протянула ее Елисееву, – то, скорее всего, Большаков и Замятина были не просто знакомы, они были любовниками. Деньги им пришлись весьма кстати, чтобы начать жизнь заново. Мне кажется, что они даже каким-то образом сменили и фамилии, и имена. Что вполне реально, ведь Мила Аркадьевна работала паспортисткой. Но вот совесть – это такая штука, которая не дает спать даже тем, кто ради любви готов был оставить своих детей. Поэтому спустя годы Сергей и Мила решили отдать своим детям деньги, которые были где-то спрятаны. Может быть, не все три миллиона, ведь и им тоже как-то нужно было вставать на ноги, но значительную часть. А щедрый гонорар вам за услуги говорит о том, что Мила Аркадьевна и Сергей Геннадьевич до сих пор не бедствуют.
– Таня, вы считаете, что мой клиент, который просил меня передать конверты и купить подарки, и есть Большаков – отец Вики? – задумчиво прервал меня Елисеев.
– Так считаю не только я, но и тот, кто Вику похитил, – уверенно ответила я. – Вам ведь позвонили и конкретно дали понять, что и как вы должны передать своему клиенту. А звонил вам, скорее всего, не сам Старыгин, который в общем-то любит Вику, как родную дочку, и по своей глупости тоже стал жертвой обстоятельств, а его более ушлый и жадный напарник, который не захотел после стольких лет упустить шанс вернуть наворованные когда-то деньги. Я так думаю, что Старыгин, когда сообщил своему подельнику свои подозрения о появлении Большакова, даже не подозревал, что его сотоварищ решится украсть Вику.
– Ужасно все это, – нахмурился адвокат. – Но чем в таком случае я могу помочь вам и что я должен сделать, чтобы Вику освободили? Этот звонок… Он все не выходит у меня из головы…
– Знаете, это хорошо, что не выходит, – кивнула я одобрительно. – Потому что именно этот звонок поможет мне убедить вас позвонить Большакову. Только Большаков поможет мне, если искренно все расскажет, вернуть Вику.
Елисеев нахмурился и, опустив голову, задумался над моими словами, потом искоса посмотрел на меня и решительно кивнул.
– Хорошо. Мы позвоним ему. Но мне нужно съездить в офис и забрать оттуда конверт с бумагой, где записан нужный нам номер телефона. Это недалеко отсюда, и я мигом обернусь. А вы, Татьяна, пока меня тут подождите.
– Договорились. Я буду ждать вас хоть до самого закрытия, – улыбнулась я. – Тем более что мне еще десерт не
