Убийственная связь - Марина Серова

– Я мигом. – Елисеев встал и быстрым шагом прошел к выходу из ресторана.

А я вдруг испугалась. «Что если он сейчас уйдет и не вернется? – мелькнула дурацкая мысль. Но потом я взяла себя в руки и сама же себе и ответила: – Пусть только попробует. Я всю Москву на уши поставлю, но найду его. Так что сиди, Татьяна Александровна, и спокойно ешь свое мороженое с кофе». И я мило улыбнулась официанту, который как раз в этот момент и принес мне десерт, кофе, а заодно и счет.

Вернулся Елисеев через двадцать минут. Я только что вышла на улицу и стояла у входа в ресторан, наслаждаясь теплым вечерним воздухом. Дождик, который застал меня днем по прибытии, давно прошел, и в воздухе пахло прибитой пылью с автострады и вкусной смесью нежной весенней листвы и ароматов ресторанной кухни.

Делать серьезные звонки, стоя на тротуаре, было не комильфо, и Елисеев предложил мне сесть к нему в машину. Он сел на место водителя, а я рядом, и он протянул мне большой белый конверт, на котором были приклеены отпечатанные на принтере и вырезанные его имя и фамилия. Конверт был именно таким, каким адвокат его и описывал мне во время нашего позавчерашнего разговора по телефону.

– Вот, – сказал Елисеев. – Внутри было письмо с инструкцией и еще два маленьких конверта, которые я и отправил адресатам.

Я достала инструкцию и начала ее читать. В самом низу листа был написан номер сотового телефона.

– Вы не знаете – этот оператор какого региона? – спросила я Елисеева, показывая ему на код +7945, указанный в номере.

– Понятия не имею, – пожал плечами адвокат. – Я пробовал пробить в интернете, но там в одном случае пишут, что этот код пока еще только в резерве, а в другом – что это номер московский, но платный, и им часто пользуются мошенники. Поэтому я и не знаю – стоит нам по нему звонить или не стоит, – с сомнением в голосе пояснил Елисеев.

– Волков бояться – в лес не ходить, – проворчала я, обдумывая ситуацию. – Ваши контактные данные тоже на липовом сайте были напечатаны. Но ведь я же вам позвонила. – Я немного подумала, как быть, и сказала Елисееву: – Сделаем так. Звонить будете вы и со своего рабочего номера. Иначе есть вероятность, что на том конце никто не откликнется. Большаков знает ваш телефон, знает, что этот номер, – я ткнула пальцем в лист, – он давал только вам, поэтому и ждать будет звонка именно от вас. Не думаю, чтобы тут было какое-то жульничество. Просто он страхуется. Не хочет, чтобы кто-то другой узнал, что он жив-здоров и процветает.

– Наверное, вы правы, – подумав, согласился со мной Елисеев. – Но что я должен буду ему сказать? Ведь он наверняка ждет от меня подтверждения, что и Вика, и Лева дозвонились до меня.

– Ничего вы ему не будете говорить, – сказала я, как отрезала. – Как только на том конце вам ответит мужской голос, то вы сразу же передаете трубку мне. И говорить с Большаковым буду я сама. Мне нужно убедить его встретиться со мной как можно быстрее.

– Думаете, что у вас получится? – засомневался Елисеев. – Он может испугаться, услышав не мой, а чужой женский голос. Отключится… И что тогда?

– Не отключится, – угрюмо пообещала я. – Я кодовое слово знаю. Главное – успеть его вовремя сказать.

– Кодовое слово? – удивился Артур Леонидович. – Это какое такое кодовое слово?

– Три миллиона баксов, – усмехнулась я. Но потом добавила: – Шучу, конечно же. Просто я скажу ему всю правду – что Вику похитили после того, как она получила от него конверт и ключ, и что только он сможет помочь мне вызволить ее. Ради жизни дочери он пойдет даже на то, чтобы воскреснуть из мертвых, – зловеще закончила я.

– Должно сработать, – согласился Елисеев и достал свой сотовый. – Ну что, звоним? – не сказал, а выдохнул он в волнении.

– Давайте, – махнула я рукой. – Черт не выдаст, свинья не съест. Так вроде говорят.

Елисеев еще раз вздохнул и набрал на телефоне номер, который был указан ему Большаковым для связи. Но прежде чем нажать на кнопку «вызов», вдруг спросил:

– Можно я включу громкую связь? Мне кажется, что я, как адвокат, смогу быть полезен в ваших переговорах.

– Отличная мысль, Артур Леонидович! – подняла я большой палец вверх. – Давайте, действуйте. Подстраховка никогда не вредит делу. А вы со своим опытом всегда можете что-то дельное подсказать, если что-то вдруг пойдет не так.

Елисеев нажал пару кнопок, перевел разговор на режим громкой связи и наконец-то нажал вызов. Пошли длинные гудки, и мы с адвокатом замерли в ожидании ответа. Признаюсь, что мне вдруг стало как-то немного не по себе. Сейчас я буду говорить с человеком, которого все его родные уже двенадцать лет считали умершим. Конечно, я могла и ошибаться в своей версии, и тот, кого я считала Сергеем Большаковым, мог оказаться вовсе не им. А, например, его старым знакомым или родственником, который вдруг решил все свое наследство оставить Вике. Но при чем тут тогда Лева?

«Нетушки, – одернула я себя. – Никакой это не родственник. Это сам Большаков и есть. Иначе при чем тут Мила и фотография, где он рядом с ней?»

Гудки все шли и шли, и мы с Елисеевым нервно переглянулись, думая, что все наши планы и надежды рушатся в одночасье и Вике мы с ним ничем уже помочь не сможем. Но вдруг в трубке что-то щелкнуло, гудки прекратились, и настороженный мужской голос ответил:

– Слушаю. Говорите.