но не успел. Мой крестный обещал, что поможет, вот в один из дней он позвонил и сказал, что объявитесь вы. Давай сделаем то, что он просил сделать Анну, – вдруг сказал он Зине, протянув камень. Он был небольшой, помещался в руку. Одна сторона была гладко отшлифована, и на нее глубокими бороздами был нанесен рисунок.
– Это славянская руна рода, – пояснил Боба, заметив ее взгляд.
– Что нужно делать?
– Мы должны с тобой найти точку начала на часах, – ответил ей Боба, продолжая стоять по центру пещеры.
– На каких часах? – не поняла Зина.
Боба обвел рукой пространство вокруг.
– Разве ты не видишь, это циферблат. Я знал, что отпечаток ключа в точке начала. Вот только сейчас полярный день, у них, кстати, тоже, все, как и здесь, есть полярная ночь и полярный день. Но как можно найти час рассвета, когда солнце не садилось?
– А если точка начала не в рассветный час, что, если она в центре часов, там, откуда выходят стрелки? – предположила Зина. – Часы начинаются со стрелок. Точка начала. Если это циферблат, то я так понимаю, гипотетические стрелки выходят из точки, где ты стоишь.
Боба сошел с плоского камня и посветил фонариком, хотя на него и так падал прямой свет из отверстия в сводах пещеры.
– Он гладкий, – вздохнул Боба, – тут ничего. Просто гладкий камень.
– Так приложи к нему ключ стороной руны, – предложила Зина. Боба проделал все, как она сказала.
– Ничего, – сказал он разочарованно.
– Ладно, пошли, там Владимир Леопольдович один и с раненым, и с преступником, боюсь, не справится, – сказала Зина. – Ты еще подумаешь, почитаешь… А что вообще должно произойти-то?
– Все должно озариться переливами северного сияния, – сказал грустно Боба. Возникло чувство, что сейчас разбилась его мечта, его вера в чудо. Выдохнув, словно боясь разреветься от отчаянья, он поднял камень и направился за Зиной к выходу.
Но стоило им войти в темный тоннель, как за спиной проем озарился переливом цветных бликов. Это было настолько неожиданно и настолько красиво, что они оба ахнули.
– Ну вот, Боба, – сказала Зина, улыбнувшись, – все получилось, надо было просто немного подождать, а ты сразу в депрессию. Техника, видимо, старая, заедает.
После ее слов они вдруг оба захохотали. Громко, до слез, до боли в щеках и судорог в животе. От бессилия они даже сели на каменный пол туннеля, но по-прежнему продолжали смеяться, в невозможности остановиться.
– Как зовут твоего крестного? – сквозь слезы смеха спросила Зина у Бобы.
– Савелий Сергеевич Штольц, – ответил парень и, продолжая хохотать, не заметил, как изменилось у Зины лицо.
Доверие – как зарплата, иногда дается авансом, но если ты не будешь его отрабатывать, то больше никогда не получишь.
Савелий Сергеевич Штольц
Глава тайного общества «Северное сияние»
Записки на полях
Был уже час ночи, но все забыли об этом – и солнце, и присутствующие в ресторане люди. Зина, Владимир Леопольдович, Боба, Анна, Евгений и Олег Лисица.
– В который раз говорю, что претензий у меня ни к кому нет, я не знаю, кто меня ударил, – сказала устало Анна. Она повторяла это уже в сотый раз. – Мне даже голову не пришлось зашивать, просто небольшая шишка и ранка, все уже обработали. Я, возможно, сама ударилась, скорее всего сама, я не помню, честно, отпустите меня уже в номер. Сама дура полезла в эти скалы, и винить мне некого.
Когда Зина с Бобой вышли последними из пещеры, совместно было принято решение не говорить никому про Гиперборею и саамского шамана.
– Нет, ну право, стыдно будет, – увещевал Владимир. – Взрослые же люди, просто скажете, пошли погулять, да и мы тоже.
– Согласна, – кивнула Анна, – чушь все это.
– Хорошо, – тоже поддержал идею Евгений. – Вот только ты тогда не будешь на меня заявлять. Скажешь, сама ударилась при падении, что, между прочим, так и было.
И вот уже второй час проходил так называемый допрос свидетелей.
– Вы понимаете, что тот, кто вас ударил по голове, возможно, и убил Бориса, – настаивал Олег Лисица, – а вы сейчас покрываете убийцу.
– Она права, товарищ старший оперуполномоченный, – устало сказала Зина. – Мы все сегодня с пяти утра на ногах, день выдался тяжелым.
В ответ Олег Лисица только махнул рукой, отпуская всех по номерам. Все настолько устали, что никто не стал спорить. Люди просто поднялись и молча покинули ресторан. Зина и Владимир Леопольдович, не сговариваясь, пошли провожать Анну, которая хоть и была теперь перевязана медсестрой отеля, но все равно морщилась от каждого движения.
Они уже дошли до их дорожки под названием луч номер три, как их догнал Боба.
– Анна, я забыл отдать вам камень, – сказал он и протянул его ей.
– Пусть он будет у вас, – отозвалась Анна устало. – Я сделала, что обещала, моя совесть чиста. Я не верю во все эти сказки, а вы… вы верите, значит, он ваш. По вере вашей и да будет вам, – процитировала она Евангеле от Матфея. – Может, вы и правда найдете этот вход, а то как они к нам ходить-то будут, – пошутила она и даже улыбнулась. – Нам бы от них ума не помешало, да лекарство от рака и спида тоже.
– Ну да, – сказал Владимир, придерживая ее под руку, – человечество сначала придумывает болезни, создает их усиленно, а потом лекарство ищет в несуществующих мирах. Мы просто безнадежны.
Зина с Бобой переглянулись и тут же отвели глаза. Они не сказали никому про их видения в пещере. Сделали они это, даже не сговариваясь, просто потому что оба точно знали, так правильно.
– Анна, – обратилась к ней Зина, когда они продолжили путь к ее сфере, а Боба пошел обратно в свой номер в общем корпусе, – скажите, как вы думаете, кто мог убить Бориса?
– Как вы понимаете, это не я, – усмехнулась она и вновь сморщилась от боли. – Хоть я была зла на этого человека, хоть он и оскорблял меня очень сильно в последнее время, но он отец моего сына. Понимаете, Боря был человеком, которого я до последнего надеялась переубедить, и верила, что он одумается и поможет сыну. Нет, не из-за того, что я верила в Борю, про него я как раз все хорошо понимала и наоборот рассчитывала, что он к старости хоть немного размяк. Я это делала ради сына и продолжала бы, чего бы это мне ни стоило. Так что смерть Бори мне не выгодна.
– Вы знали, что Борису Бортко
