Ознакомительная версия.
– Да ты что! – воскликнул он сердито. – Нельзя же в век технологий продолжать жить, как в эпоху палеозоя! Ты погляди, сколько у тебя заявок, сколько народу хочет к тебе «в друзья»!
Я посмотрела на экран и увидела цифру 48, на которую Дэн кликнул мышкой.
– Это что, все – мои знакомые? – недоверчиво спросила я.
– Ну, может, есть и просто случайные люди, но я очень советую тебе сесть и хотя бы просмотреть их фотографии! Ты можешь обнаружить тех, с кем давно потеряла связь, но хотела бы начать общаться снова, например?
Откровенно говоря, мне сейчас было не до этого, но я все же решила не расстраивать ребенка и последовать его совету. После ужина, когда мама и Дэн отправились по своим комнатам, я, прихватив чашку зеленого чая, уселась перед компьютером и открыла свою страницу «В контакте». Сама не ожидала, но просидела там больше трех часов, принимая народ «в друзья», рассматривая фотографии и отвечая на сообщения, которые стала неожиданно получать. Интересно, что писали мне не только однокурсники и одноклассники, но и несколько преподавателей и даже пациенты! Дэн оказался прав: очень увлекательное занятие! Я заходила на их странички и с удивлением находила среди «друзей друзей» людей, которых знала сама, но совершенно не ожидала наткнуться на них здесь. Воистину, Земля – маленькая планета, и все друг другу если не родственники, то хотя бы знакомые! На экране то и дело всплывали окошки с предложениями зарегистрироваться на сайтах «Мой мир» или «Одноклассники». Это оказалось просто и доступно даже для меня. На этих сайтах я также нашла своих друзей, однокашников из меда, тех, с кем когда-то где-то отдыхала на юге… Наверное, я просидела бы и дольше, если бы не телефонный звонок от Павла Кобзева: он хотел отчитаться о своем визите на стоянку, где умерла Ирина Пластун. Мне польстило, что он звонит именно мне, а не Лицкявичусу. Павел рассказал, что охранник в тот день видел, как Ирина шла к своей машине в сопровождении какого-то мужчины. Он не разглядел ее спутника, так как уже стемнело, а стоянка освещена неравномерно, но заметил, что мужчина хорошо одет. На стоянке два этажа, и видеокамеры охватывают далеко не все уголки, поэтому охранник не видел, что происходило в машине. Он также не видел, как спутник Ирины возвращался обратно, но примерно через полчаса решил проверить, почему ее автомобиль до сих пор не выехал со стоянки, и обнаружил ее на последнем издыхании. Именно он вызвал «Скорую»: девушка задыхалась, и он решил, что у нее сердечный приступ или что-то в этом роде.
Не успела я осмыслить эту информацию, как раздался еще один звонок. Я даже сразу не сообразила, кто звонит: женщина рыдала в трубку и одновременно пыталась что-то говорить. Наконец до меня дошло, что звонит Света, подруга Сергея Афанасьева!
– Он умер, Агния! – выла она мне прямо в ухо так громко, что пришлось отставить телефон на безопасное расстояние, чтобы не лопнули барабанные перепонки. – Его убили-и-и!
– Погодите, Света, – попыталась я успокоить девушку. – Давайте-ка по порядку…
– По какому порядку?! – завопила она, не дослушав. – Сережу убили, вы понимаете?! Я не заявляла в милицию о его исчезновении, потому что боялась, что у него будут неприятности, но они… они сами позвонили мне сегодня и пригласили на опознание! И это… это был Сережа, у них на столе, под простыней, с биркой на большом пальце… Это просто ужасно!
Я потратила минут десять, пытаясь утешить девушку, прекрасно понимая, что слова тут бессильны. У нас образовался еще один труп!
Я взглянула на часы. Спит ли Лицкявичус? Но я просто не могла ждать до утра.
– Агния Кирилловна? – отозвался он после первого же гудка. Голос звучал бодро, словно сидел с трубкой в руке и ждал звонка.
– Андрей Эдуардович, мне сейчас позвонила Светлана Коржикова и сообщила, что сегодня опознала тело Сергея Афанасьева! – выпалила я.
– Да, я в курсе, – ответил он после непродолжительной паузы.
– В курсе?!
– Я поговорил с одним своим приятелем в милиции, попросил проверить по городу неопознанные трупы, поступившие примерно в то время, когда исчез Афанасьев. Его нашли в лесополосе недалеко от аэропорта. Как выяснилось, всем своим знакомым он сообщил разную информацию о том, куда направляется, а на самом деле собирался домой, в Новосибирск – видимо, хотел пересидеть. И не доехал.
– Как… убили Афанасьева? – спросила я.
– Монтировкой по затылку. Потом оттащили в глубь леса. Не стали сильно утруждаться захоронением и просто присыпали землей, на следующий же день труп обнаружили охотники.
– Вы хоть понимаете, что это означает? – спросила я дрожащим голосом.
– К сожалению, да. Смерть журналиста, может, конечно, оказаться совпадением. Возможно, Сергей одновременно работал над несколькими статьями, и наша проблема не имеет отношения к его смерти. В любом случае все, что нам известно о последней работе Сергея Афанасьева, я передал следователю, занимающемуся его убийством. Однако если это не так, то мы имеем дело не просто с медицинской или фармацевтической проблемой и не с халатностью на производстве, а с хладнокровным убийцей (или убийцами), который пойдет на все ради достижения своей цели.
– И какова же эта цель?
– Ну, боюсь, это не самый короткий разговор, – вздохнул Лицкявичус. – Полагаю, было бы правильно, если бы вы набросали на бумаге все, что успели выяснить. Я, в свою очередь, сделаю то же самое, а потом, когда вы приедете, мы попытаемся свести все воедино и, возможно, придем наконец к какому-то выводу.
– Я смогу приехать не раньше чем через пару дней, – сказала я.
– Вот и отлично, – ответил Лицкявичус и отключился. Эта его манера заканчивать разговор не могла не раздражать!
* * *
Едва дождавшись конца рабочего дня, я наконец вырвалась на улицу. Причиной моего нетерпения была информация о том, что единственная выжившая жертва последних трех отравлений пришла в себя в больнице. Об этом сообщила Вика, отслеживающая состояние пациента по приказу Лицкявичуса, и я решила непременно съездить и побеседовать с этим человеком. Звали его Антоном Перовым.
– Надо же, – сказала дежурная сестра, оказавшаяся пожилой женщиной, – вы первая к нему пришли! Между прочим, мы предлагали ему позвонить родне, но он сказал, что таковой не имеется. А вы…
– Я – знакомая, – ответила я, не желая вдаваться в подробности.
– Вряд ли, – с сомнением заметила женщина. – Не похожи вы на ту, которая могла бы водить знакомство с таким типом!
– Пожалуйста, просто скажите мне, в какой палате находится Антон Перов.
Несмотря на печальные обстоятельства, сопутствовавшие попаданию Антона в больницу, пребывание здесь явно пошло ему на пользу. Я не стала скрывать от него, кто я и чем занимаюсь. Меня интересовал лишь один вопрос: как Антон умудрился отравиться.
– Да понятия не имею! – пожал плечами больной. – Мне сказали, что я вроде бы каким-то ядом траванулся, а я так думаю, что просто водка оказалась некачественной.
– Где вы покупали водку? – спросила я.
– Да по-разному, – вздохнул Перов. – Где только не покупал – в ларьках, в основном.
– Меня интересует только та бутылка, которая стала последней.
– А, эта… Ее не я покупал, а другой парень.
– Что за парень?
– Да не знаю я, – развел руками Антон. – Мужик какой-то пришел в закусочную, где я ошивался, поставил на стол бутылку, налил стакан. Посидел немного, съел гамбургер, а потом вынул мобильный. Позвонил кому-то, поговорил и сразу вышел.
– Вышел, а бутылку оставил? – удивилась я.
– Во-во! Я тоже, значит, не понял. Зырк-зырк по сторонам – никто не видел, ну, я за его столик и шмыгнул – чего добру-то пропадать. Махнул его стакан залпом, второй налил, и тут меня так скрутило – передать не могу! Думал, смерть моя пришла…
– Она и пришла, – сурово сказала я. – Если бы продавец своевременно не вызвал вам «Скорую», то забрала бы вас с собой!
– Ну, спасибо ему! – беспечно ответил Перов. – Значит, не мое время, еще потопчу землю-матушку!
На это мне сказать было нечего. Этот человек, похоже, относится к собственной жизни без всякого пиетета: жив – и слава богу!
– Постарайтесь припомнить, Антон, – попросила я, – как выглядел этот человек?
– Да я его не шибко разглядывал-то, в основном на пузырь пялился. Все надеялся, что он один его не выдует… Ну, высокий такой, в костюме. Даже странно, что он в той забегаловке оказался! Такие парни обычно в банках работают и в такие места не забредают.
– Молодой или старый?
– Вроде бы не старый, – неуверенно ответил Перов. – Да, точно – наверное, и сороковника еще нет.
– А какие-нибудь особые приметы у него были?
Бомж задумался.
– Да нет, не скажу… В очках он был – это запомнил хорошо, а что еще… Нет, это все!
* * *
Я сказала Лицкявичусу правду: в последние двое суток навалилось столько дел, что мне пришлось на время забыть о нашем расследовании. Я поддерживала связь только с Викой – по телефону, но никаких новостей пока не появилось. На работе был настоящий завал: наступил период отпусков, и половина отделения отсутствовала, а пациентов, между прочим, меньше не становилось! Мне приходилось спускаться в операционную шесть раз, потом последовало суточное дежурство, после которого я почувствовала себя полностью выжатой и мечтала лишь о возвращении домой, в мягкую кровать. Что ни говори, а совмещать расследование и работу становилось все труднее, не говоря уже о том, что с Шиловым нам удавалось побыть наедине всего несколько часов в два, а то и в три дня – это уже не лезет ни в какие ворота! Тем не менее взялся за гуж, как говорится… В общем, после суток я приползла домой, приняла контрастный душ, приведший меня в более или менее человеческое состояние, и выпила две чашки крепчайшего кофе. Если бы Олег видел, сколько ложек я насыпала в турку, то немедленно прочел бы мне целую лекцию о пренебрежении своим здоровьем и риске сердечно-сосудистых заболеваний, повышающемся после тридцати пяти. К счастью, я находилась дома одна, и некому было делать мне замечания.
Ознакомительная версия.
