В Лондон Имоджин прибыла глубокой ночью, взяла такси и без всяких приключений доехала до Полтон-стрит. Едва закрыв за собой дверь квартиры, она прямо в прихожей, не раздеваясь, уселась на стул, буквально умирая от усталости, давившей, словно тяжкая ноша. Теперь, в этой знакомой обстановке, Калландер казался где-то за тридевять земель… Нет, туда она больше не вернется. Пусть там стоит родительский дом, покоится прах ее предков, но потребуются годы и годы, прежде чем она сможет забыть убитых ею людей, стереть из памяти предательницу Нэнси… И только подумать, что все эти страдания, трупы, все эти кошмарные воспоминания — все напрасно… Она все равно проиграла… Наверное, омерзительный тип с тюленьими усами уже летит куда-нибудь за границу, везя с собой чертежи самолета «Кэмбелл-777». Конечно, Имоджин не поверила ни слову из того, что наговорил ей сэр Генри Уордлоу. Депрессия была так велика, что она начала уже было подумывать, а не подать ли Арчтафту заявление об уходе — так пугала ее перспектива снова вернуться в Адмиралтейство. Ее дорогие коллеги, которых, уж конечно, обо всем оповестили, непременно постараются припомнить ей былую гордыню и вконец отравить существование… Но сейчас обязательно нужно поспать, чтобы завтра с достоинством пронести свой крест.
Имоджин встала и зажгла свет, чтобы снять пальто и шляпу. И только тут обнаружила подсунутую под дверь телеграмму. Она была из Адмиралтейства. Сэр Дэвид просил ее, прежде чем идти к себе в машбюро, обязательно явиться к нему.
Наутро Имоджин пришлось силой впихивать в себя привычную овсяную кашу. Такое отсутствие аппетита было для нее делом совсем непривычным и свидетельствовало о полной сумятице чувств. Что она скажет сэру Дэвиду, как сумеет оправдать свое поражение? Но гораздо больше, чем строгие упреки, страшило ее унизительное сострадание, даже в жар бросало от одной только мысли… Жалкая, словно вновь превратившаяся в девчонку, которая, напроказив, просит прощения у отца в надежде избежать заслуженных шлепков, мисс Мак-Картри, прежде чем выйти из дому, взяла в руки фотографию незабвенного капитана и срывающимся голосом взмолилась:
— Вы уж простате меня, папочка, что я опозорила наше семейство…
Но главное унижение ожидало мисс Мак-Картри в Адмиралтействе. Войдя в кабинет сэра Дэвида, она увидела, что в кресле подле главного патрона восседал как всегда изысканно одетый Джон Масберри. Дэвид Вулиш весьма сердечно предложил Имоджин место напротив. Словно бросаясь в ледяную воду, она пренебрегла протоколом и заговорила первой:
— Приношу вам свои извинения, сэр… Я не выполнила ваше задание… Мне так и не удалось передать документы сэру Генри Уордлоу… У меня их украли… Я решила подать заявление об уходе… Я не смогу здесь больше работать… Я ни на что не способна… Вот и все…
Покаяние закончилось настоящими рыданиями, вызвавшими кривую ухмылку у Джона Масберри.
— Что ж, поплачьте, поплачьте, вам это полезно! Позвольте заметить вам, сэр Дэвид, что если бы вы соблаговолили оказать мне честь и спросить у меня совета, я бы вам категорически не рекомендовал доверять чертежи «Б-128» этой заносчивой шотландке. Случилось то, что и должно было случиться! Ведь мисс Мак-Картри, вероятно, вообразила себя Марией Стюарт, ни больше ни меньше! Жаль, что эта ее дурацкая спесь слишком дорого обошлась нашим секретным службам! Если вас, сэр Дэвид, интересует мое мнение, то я бы, с вашего позволения, с большой охотой принял ее заявление об уходе.
Имоджин сидела с низко опущенной головой, сжав зубы от бессильной ярости, и никак не реагировала на оскорбления. А что она могла ответить? Схватить бы сейчас лежавшую прямо под носом, на столе шефа, тяжелую стальную линейку и огреть по башке этого мерзавца Масберри, который так подло сводит с ней счеты. Сэр Дэвид ответил не сразу. Он не торопясь зажег сигарету, потом спокойно заметил:
— А я, хоть сам и англичанин, всегда восхищался шотландцами, а теперь и шотландки мне тоже очень по душе, особенно рыжеволосые…
Имоджин с удивлением подняла голову и увидела, что шеф приветливо ей улыбается. Выходит Вулиш на нее не сердится! И в ней начала возрождаться надежда, хоть и неизвестно на чем основанная. Масберри же, поначалу просто опешив, снова взялся за свое:
— Послушайте, сэр Дэвид, после такого провала…
— С чего это вы взяли, мистер Масберри? Не было никакого провала… Благодаря мисс Мак-Картри взлетела на воздух целая шпионская сеть, и мы теперь знаем, кто предавал нас здесь, в Адмиралтействе… Это некая Нэнси Нанкетт… настоящее ее имя Мэри Фертрайт. И позвольте вам заметить, мистер Масберри, что тут не обошлось без преступной халатности и с вашей стороны…
— Но мог ли я предположить, что у этой девушки хватит наглости…
— Ну, таково уж шпионское дело, им без наглости никак нельзя. И вам ли, дорогой мой, этого не знать.
— Кстати, сэр Дэвид, а вы уверены, что Нэнси действительно шпионка? Ведь, в сущности, мы вынуждены полагаться на голословные утверждения мисс Мак-Картри, а она у нас большой мастер сочинять небылицы!
— Да как вы смеете! — взорвалась наконец Имоджин. — Мне пришлось силой отнимать у нее документы!
— Что вы говорите?! Значит, вам все-таки удалось отнять у шпионки эти самые бумаги? Тогда где же они, позвольте вас спросить?
— У меня их украли!
— Кто же это?
— Герберт Флутипол…
— Не волнуйтесь, нам все известно, — перебил ее сэр Дэвид, — нам уже доложили, кто такой этот Флутипол.
— Вы ведь его арестуете, не правда ли?
— Все уже улажено, мисс Мак-Картри.
— А… документы?
— Они здесь.
Открыв ящик, он вынул оттуда злополучный конверт и бросил его на стол.
— Я должен перед вами извиниться, мисс Мак-Картри…
— Извиниться? Передо мной?..
— Да-да, именно перед вами. Конечно, это было не очень корректно с нашей стороны, но у нас просто не было другого выхода, иначе мы рисковали бы провалить всю операцию.
— Я… что-то я, сэр, не понимаю…
— Вот уже почти год, мисс Мак-Картри, как мы заметили, что в наших службах идет утечка информации. После тщательного расследования удалось выяснить, что враг внедрил своего агента в одно из подразделений Адмиралтейства. И я принял решение поставить ему ловушку. Вот почему, мисс, несмотря на грандиозный скандал, который устроил мне присутствующий здесь мистер Джон Масберри, я выбрал вас, чтобы доставить сэру Генри Уордлоу якобы очень важные документы. Я был наслышан о вашем неукротимом нраве и знал, что по характеру вы полная противоположность тому, кто годится на роль секретного агента. Я не сомневался, что ваши сослуживцы будут моментально обо всем оповещены, и тогда тот или та, кого я ищу, попытается завладеть документами, которые я вам передам. На самом деле эти чертежи были фальшивыми, так что их исчезновение не принесло бы ни малейшего вреда. Вот за это-то я и должен попросить у вас прощения — ведь вы рисковали жизнью, пытаясь спасти документы, которые не имели ровно никакой ценности.
Вспомнив, что ей пришлось пережить, Имоджин не смогла сдержать возгласа:
— Если бы я только знала!..
— В том-то и дело, мисс, что вы ничего не должны были знать, ведь нас интересовали не эти ложные документы, а человек, который непременно попытается их у вас отнять. Нашим службам были прекрасно известны люди, которые представились вам как Линдсей, Росс и Каннингхэм. Мы видели, как они садились в ваше купе. Мы могли бы арестовать их сразу же по прибытии в Калландер. Но, как я вам уже сказал, нас интересовали не они, а имя человека, который их предупредил. Было очевидно, что речь идет о ком-то из вашего ближайшего окружения, скорее всего о человеке, работающем в том же отделе, что и вы. Когда Нэнси Нанкетт явилась в Калландер, мы подумали: вот оно, недостающее звено, а когда она удрала вместе с Фертрайтом, мы уже не сомневались в успехе. Сэр Генри специально на пару дней уехал из Калландера. Ведь не могли же мы позволить вам передать ему пакет прежде, чем окончательно разоблачим агента. Вы, мисс Мак-Картри, играли роль приманки и выполнили это с таким хладнокровием и мужеством, что по праву заслужили искреннее восхищение сэра Генри и мое собственное. От имени Ее Величества примите мои поздравления и благодарность.
Джон Масберри с кислой миной присоединился к поздравлениям шефа. Тот продолжил:
— Надеюсь, вы понимаете, мисс, что, поскольку задание ваше было секретным, я, к сожалению, не смогу представить вам официальных доказательств благодарности Ее Королевского Величества…
Имоджин с полузакрытыми глазами наслаждалась своим триумфом. В какой-то момент она даже подумала, а не встать ли ей и не запеть ли что есть мочи славный гимн Шотландии, но потом вспомнила слова сэра Дэвида, что, мол, дело это строго конфиденциальное, и не без сожаления отказалась от заманчивого намерения.
