Джон Масберри с кислой миной присоединился к поздравлениям шефа. Тот продолжил:
— Надеюсь, вы понимаете, мисс, что, поскольку задание ваше было секретным, я, к сожалению, не смогу представить вам официальных доказательств благодарности Ее Королевского Величества…
Имоджин с полузакрытыми глазами наслаждалась своим триумфом. В какой-то момент она даже подумала, а не встать ли ей и не запеть ли что есть мочи славный гимн Шотландии, но потом вспомнила слова сэра Дэвида, что, мол, дело это строго конфиденциальное, и не без сожаления отказалась от заманчивого намерения.
— И все-таки, мисс Мак-Картри, мне бы хотелось хоть как-то вознаградить вас за поразительную способность принимать верные решения, энергию и отвагу, которые вы проявили, выполняя наше задание. Поэтому с сегодняшнего дня вы получаете должность начальника отдела вместо мистера Арчтафта.
Имоджин была так растрогана, что в ответ не смогла произнести ни единого слова.
Зато Масберри тут же отреагировал, и весьма резко:
— Неужели, сэр, вы намерены лишить меня мистера Арчтафта? Но он отличный работник, и не знаю, удастся ли без него наладить бесперебойную работу нашего подразделения!
— Не волнуйтесь, он останется. Я решил назначить его на ваше место.
— На мое место? А как же тогда со мной?
— А вот что касается вас, Масберри, тут возникают некоторые осложнения… Потому что вам, похоже, придется отправиться в тюрьму.
— Что это значит, сэр? — в гневе сорвался с места Масберри.
— Если, конечно, — невозмутимо продолжил сэр Дэвид, — вы не представите мне удовлетворительных объяснений, почему без всяких анкет и рекомендаций приняли на работу Нэнси Нанкетт, не расскажете, каким это чудом за последние пятнадцать месяцев так странно увеличился ваш счет в банке, и, наконец, не объясните, как вы узнали, что конверт, переданный мисс Мак-Картри, содержал не чертежи «Кэмбелл-777» — как думала она сама и все, кто был в курсе операции, — а материалы «Б-128», как вы только что неосторожно проговорились. Непростительная ошибка, Масберри! Боюсь, как бы она не стоила вам жизни.
Имоджин никак не могла понять, сон это или явь. Так, выходит, Джон Масберри просто-напросто шпион! Обвиняемый, не теряя времени, вынул из кармана пистолет и угрожающе навел его на собеседника:
— Ладно, сэр Дэвид, ваша взяла… Только вы уж меня извините, но мне никак не улыбается болтаться на виселице. Если не хотите, чтобы я выстрелил в того, кто встанет на моем пути, лучше не поднимайте тревоги и дайте мне спокойно смыться.
— У вас все равно ничего не выйдет, Масберри.
— Это уж мое дело! Дайте слово, что никто не будет оповещен в течение десяти минут!
— Да мы все равно поймаем вас прежде, чем вы сможете удрать из Лондона… — пожал плечами Вулиш. — Вот тут уж можете мне поверить…
Такая неожиданная податливость патрона глубоко возмутила Имоджин. На его месте она предпочла бы скорее рискнуть жизнью, чем позволить скрыться этому негодяю. Масберри, по-прежнему держа под прицелом сэра Дэвида, уже начал было пятиться к двери, но тут мисс Мак-Картри — которую он, к своему несчастью, явно недооценил — выставила ногу, и шпион, споткнувшись, опрокинулся на спину. Не давая ему времени опомниться, Имоджин схватила со стола Вулиша тяжеленную стальную линейку и с видимым наслаждением огрела ею по голове нового врага. Тот сразу потерял всякий интерес к тому, что происходит вокруг.
— Мисс Мак-Картри, вы просто неподражаемы! — воскликнул сэр Дэвид, расхохотавшись до слез.
— Не могла же я дать ему уйти!
— Не беспокойтесь, у него не было ни малейшего шанса. Оглянитесь-ка!..
Имоджин обернулась и едва не завопила от ужаса: на пороге с револьвером в руке стоял Герберт Флутипол.
— Ва-ва-валлиец! На помощь! Арестуйте же его немедленно! — заорала Имоджин, тыча пальцем в вездесущего типа с тюленьими усами.
— Мисс Мак-Картри, — проговорил сэр Дэвид, вставая между Флутиполом и нашей шотландкой, — позвольте представить старшего инспектора Скотленд-Ярда Дугласа Скиннера. Ему было поручено охранять вас во время вашего пребывания в Шотландии.
— Как поживаете, мисс Мак-Картри? — любезно осведомился полицейский.
Но мисс Мак-Картри и сама уже не знала, как она, в сущности, поживает, вконец обескураженная стремительным развитием событий.
— Мы остановили выбор на старшем инспекторе Скиннере, — с невозмутимым видом добавил сэр Дэвид, — потому что это полицейский высочайшего класса… и вдобавок к тому… шотландец…
— Из Дорноха, — с улыбкой уточнил Скиннер, — в общем, хайландец…
Когда мисс Мак-Картри добралась наконец до своего отдела, все сослуживцы поднялись со своих мест и радостно приветствовали ее, хором распевая: «It's a very jolly good fellow!», что в переводе означает приблизительно: «Ах, что за славный он малый!» Имоджин разразилась рыданиями, Дженис Льюис бросилась ее обнимать, а Арчтафт поздравил от лица всего коллектива.
— Не пытайтесь меня задобрить! — притворяясь рассерженной, сквозь слезы воскликнула Имоджин. — Все равно никому поблажки не будет! Вы у меня увидите, что шотландка — это вам не какой-то там валлиец, уж я-то знаю, как заставить англичан трудиться!
— Не сердитесь, Имоджин! — взмолилась, изображая страх, Дженис.
Однако нельзя сказать, чтобы в тот день в отделе, возглавляемом отныне мисс Мак-Картри, трудились слишком уж усердно…
* * *
В тот знаменательный день — день триумфа Имоджин и посрамления ее недругов — шотландка вернулась домой слегка хмельная от обрушившейся на нее славы. Не раздеваясь, она поспешила к фотографии отца:
— Надеюсь, папочка, уж теперь-то вы гордитесь своей дочкой?
Потом заговорщицки подмигнула Роберту Брюсу, ведь с ним она теперь чувствовала себя на равной ноге. Переодевшись в домашнее платье, Имоджин поставила пластинку с волынщиками Шотландской гвардии — единственная музыка, которая отвечала в тот момент состоянию ее души. Резкие звуки волынок были столь оглушительны, что мисс Мак-Картри не сразу услышала, как в дверь постучали. Она вышла открыть и увидела на пороге все того же Дугласа Скиннера, на сей раз со шляпой в руке и весьма смущенного. Имоджин еще не успела забыть, что в тяжкие дни испытаний привыкла считать его злейшим врагом, и приветствовала гостя по былым заслугам:
— Мистер Скиннер? Чем обязана?
От такого ледяного приема бедняга сразу заметно погрустнел.
— Прошу вас, позвольте мне войти, если, конечно, я не слишком вас побеспокоил.
— Ладно уж, проходите, коли пришли… — нехотя пригласила мисс Мак-Картри, не желая прослыть невежливой. — Прошу вас, присаживайтесь… — предложила она, проведя его в свою маленькую гостиную.
— Мисс Мак-Картри, — начал Скиннер, едва усевшись в удобное кресло, — я пришел извиниться, что столько времени вынужден был скрывать от вас свое истинное лицо. Но, к сожалению, на этот счет у меня были вполне четкие указания… А уж вам ли не знать, что есть вещи, которые от нас не зависят…
— Какой разговор…
— А еще позвольте добавить, что я глубоко восхищен мужеством, с каким вы перенесли все выпавшие на вашу долю испытания.
— Ну, мистер Скиннер, не стоит так уж преувеличивать… — слегка оттаяла Имоджин.
— Но я вовсе не преувеличиваю! По роду своих занятий мне приходилось сталкиваться с множеством самых разных людей, но никогда еще, мисс Мак-Картри, я не встречал женщины, которая обладала бы столь редкими достоинствами… И если мне будет позволительно высказать свое мнение, то я бы сказал, что только девушка, рожденная в Хайландии, способна выстоять под такими ударами судьбы!
Имоджин понемногу стала привыкать к мысли, что при ближайшем знакомстве тип оказался куда симпатичней, чем издали. В голубых глазах сквозила даже какая-то детская наивность… Ну а что касается усов, то… встреться ему кто-нибудь, к чьему мнению стоило бы прислушаться… в общем, особа, которой ему захотелось бы понравиться… наверное, не так уж трудно заставить его сбрить это безобразие…
— Не хотите ли чашечку чая, мистер Скиннер?
Похоже, от скромного угощения старший инспектор полиции почувствовал себя прямо-таки на седьмом небе, и мисс Мак-Картри заметила, что ему не так уж много нужно для счастья… Попивая вместе чай и поедая печенье, они заново переживали трагические дни, проведенные в Калландере, а Дуглас рассказывал Имоджин, как старался ни на минуту не упускать ее из виду и всегда иметь возможность вмешаться в критический момент. Он признался, как был огорчен, когда она подумала, будто это он напал на нее у озера, а ведь на самом деле ударил ее Росс, видевший, как она расправилась на берегу с Эндрю Линдсеем… Потом он рассказал, как не хотел ввязываться в драку, когда Аллан явно искал с ним ссоры в «Гордом хайландце», и какую радость ощутил, проучив наглеца.
