Подозрительного очкарика с белым шрамом на щеке внизу не оказалось. Не было его и возле башни. Тревожная настороженность, мучившая Сергея, прошла, зато появилось любопытство, и он направился к домику, в котором находилась забегаловка. С одной, как ему думалось, целью: убедиться, существует ли на самом деле какая-нибудь для него опасность? Шел и думал, что вот так же, наверное, чувствует себя лягушка, подползающая к ужу. Страшно, но и любопытно же, черт возьми!
Неизвестный господин сидел в дальнем углу лицом к двери. Он никак не отреагировал на появление Сергея, будто не заметил его. И поднял глаза от пенной шапки пива в своем бокале, лишь когда тот подошел вплотную и тронул стул.
— Не возражаете?
— Не возражаю.
— Пива, пожалуйста! — крикнул Сергей парню за стойкой, вожделенно смотревшему на него в ожидании заказа.
Минут пять прошло в молчании. Наконец, Сергей не выдержал, спросил:
— Вы что-то хотели мне сказать?
— Хотел. Боюсь только, что выбрал неудачное место.
— Можно в лес, — неожиданно для самого себя предложил Сергей. — Идите к той скамье, где были, я подойду.
Неизвестный оказался понятливым. Ни слова больше не говоря, встал, положил на стол несколько монет и вышел. А Сергея опять начали одолевать сомнения: не сглупит ли, уединившись с этим типом в лесной чаще? А с другой стороны, какие секреты остались у него? Единственный секрет — Эмка.
Он долго просидел в кафе. Выпил еще пива, съел что-то, чего за думами сам не заметил. Когда пришел к скамье в лесу, наткнулся на колючий взгляд.
— Заставляете ждать, молодой человек. А времени — в обрез.
— Это ваши проблемы, — нагловато сказал Сергей, садясь рядом с ним.
— Это наши общие проблемы.
— Но я вас не знаю.
— Меня зовут Федор Кондратьев. Не слыхали?
— Нет.
— Ну и правильно. В качестве пароля могу рассказать вам о территориальных общинах и разнице между ними и родовыми общинами. Теория, которую вы однажды в подробностях изложили Мурзину. Могу еще сказать, что в день вашего отъезда, когда Мурзин был у вас дома, я, его ожидаючи, ездил к Гребневским храмам, беседовал там с отцом Сергием.
Вдали, на аллее показалась парочка, и Сергей встал.
— Пойдемте-ка подальше, я знаю тихое место.
Скамья, на которой они недавно сидели с Фогелем, оказалась занятой. Парень и девчонка неопределенного возраста, сидя на ней, целовались так увлеченно, что ничего вокруг не видели. Пришлось спуститься ниже по склону и усесться прямо на траву.
— Как вы меня отыскали? — спросил Сергей.
— Я шел к Фогелю и увидел вас.
— А как узнали о Фогеле?
— Клаус сказал. Да, да!.. Давайте уж все ваши вопросы, чтобы недоверие поскорей исчезло.
— А что вас заставило вслед за мной ехать к Клаусу? Вы мне не верили?
— Заставили вы, дорогой, точнее, ваше посещение в Москве некоей обучающей фирмы под названием «Полиглот». Как выяснилось, там не только обучают, но еще и раскалывают людей, вытрясают из них секреты.
— Зачем это им надо?
— Нащупывают возможности шантажа. Когда мы об этом узнали, то поняли, что за вами потянется след.
— Он и потянулся.
И Сергей принялся рассказывать о красивом блокноте «Адъютант», о бегстве из Ольденбурга, о доброй семейной паре, перед которой он ни с того, ни с сего принялся изливать душу. Рассказал и о крупном выигрыше в Гамбурге, позволившем ему разыгрывать роль состоятельного туриста, о привязчивом игроке и русскоязычном немце Пауле, приютившем его в Штутгарте. И разговор с Фогелем, окончившийся ничем, передал в подробностях.
— Да, наследили, — вздохнул Кондратьев.
— Что, и выигрыш тоже подстроен? — изумился Сергей.
— Это, пожалуй, единственное, что вам удалось сделать самостоятельно. Хотя, все может быть. Теперь у вас одна задача — бежать. Архив я беру на себя. Спасибо.
— За что спасибо?
— В основном за последнюю информацию о Фогеле.
И тут Сергей решил выложиться до конца, рассказал об Эмке, не повидав которую уехать никак не мог.
— Вы хотите втянуть ее в это дело?
Сергей беспокойно заелозил по траве.
— Я подумал, что если ее подослать к Фогелю… Она же пастор, может, уговорит?
— Может, — подумав, согласился Кондратьев. — Только поеду к ней я сам. От вашего имени, разумеется, так что не ревнуйте.
— Я?!. Ревную?..
— Ничего, ничего, — засмеялся Кондратьев. — Уезжайте, не беспокойтесь… Впрочем, вот что. Завтра, скажем, в шестнадцать и в восемнадцать по-московскому… Часы-то не перевели на германское?
— Чего их переводить?
— Значит, в шестнадцать и в восемнадцать я буду ждать вас возле телебашни. Или в том кафе. Полчаса туда-сюда. Но будьте осторожны. Если увидите, что вы не один… Понимаете?
— Как не понять, я ведь тоже детективы читаю.
— Если почувствуете слежку, наденьте что-нибудь на голову, в крайнем случае, поправляйте рукой волосы. Вот так.
Он запустил пятерню в свою жидкую полуседую шевелюру и засмеялся.
— Мне это не обязательно, а с вашей копной — в самый раз. Или что-то держите в руке — газету, ветку. Запомнили?
— Запомнил. А вы, стало быть, в Тюбинген?
— Тотчас же.
— А я, значит…
— А вы продолжайте валять дурака. Гуляйте, тратьте деньги Костика, чего их жалеть?
— Вы и тут в курсе? — опешил Сергей.
— И тут. Ну, до завтра…
Он резко, по-молодому встал, протянул Сергею руку. То ли пожать на прощание, то ли помочь встать. И исчез в кустах.
Сложное чувство мучило Сергея. С одной стороны — гора с плеч. Хлопоты с архивом Кондратьев брал на себя. Но Эмка! Как уехать, не повидав ее?.. И в то же время нельзя втягивать ее в это дело…
Медленно и тяжело тащился он по лесу, будто нес непомерный груз. Хотелось напиться. Зайти куда-нибудь? Или взять бутылку домой к Паулю?..
Никакие красоты славной столицы Швабии его больше не интересовали, потому он, не глазея по сторонам, ехал обратно той же дорогой. И очутился на знакомой площади. Бесы тут сегодня не гуляли, стояла тишина, как и подобает в музейном месте, и сидеть на скамье возле гранитной колонны было одно удовольствие.
Тут его и нашел Пауль.
— Куда вы пропали? — обиженно заговорил он, усаживаясь рядом. — Я обыскался, я так беспокоился.
— А говорят, что немцы — люди холодные, и им все до лампочки.
— Немцы разные бывают.
— В том числе похожие на русских?
— Очень часто.
— А что если нам нализаться?
— В меру можно, — неуверенно согласился Пауль.
— Конечно, в меру.
— Тогда… я знаю одно местечко.
Они встали и пошли, поддерживая друг друга, как старые добрые приятели.
Утро было хмурым и дождливым. За завтраком Пауль ворчал, поглядывая в окно.
— Вчера была такая погода! Откуда это нанесло?
— Из Америки, — сказал Сергей.
Всегда спокойный, Пауль на этот раз почему-то взвился.
— И тут Америка виновата? За что русские невзлюбили Америку?
— Это точно, невзлюбили. За хамство, за то, что везде суют свой нос и поучают. Но в данном конкретном случае я имел в виду именно погоду. Метеорологи уверяют: плохая погода в Европу всегда приходит из Америки. Это так называемый западный перенос. Система сложившегося климата, не более того.
Пауль не успокоился. Он явно нервничал, то и дело поглядывал на часы. И наконец признался:
— Майк задерживается. Мы вам хотели такие места показать! А тут дождь…
— Спасибо, но Штутгарт я уже весь оглядел. С телебашни.
— Мы собирались поехать в горы. Места сказочные.
— Дороговато в горы-то…
— Ничего платить не надо. Мой друг едет на своей машине и согласился взять нас с собой.
— Нет, спасибо…
Пауль замотал головой так энергично, что крошки хлеба, который он жевал в этот момент, полетели в обе стороны.
— Вы меня подведете, вы меня здорово подведете! Я такого про вас наговорил, так нахвастал… От этой поездки, может быть, зависит моя судьба.
— Работа?
— Конечно. Пожалуйста, не отказывайтесь.
— Но ведь дождь…
— О, вы не знаете Майка. Это — железный человек. Если уж сказал…
"Железный человек" ввалился с бесцеремонностью быка, вырвавшегося на арену. Он остановился посреди комнаты и взревел:
— Вы еще не готовы?!
— Господин Новиков колеблется, — пожаловался Пауль.
— Как это колеблется? — Майк повернулся к Сергею. — Вы зачем приехали в Германию? За шмотками? Так теперь их в России достаточно. Нет, вы приехали, чтобы получше узнать немцев. А нам, представьте, хочется получше узнать русских. Кроме того… — Он сбросил мокрую куртку прямо на пол и сел к столу. — Кроме того, Пауль так вас расхваливал, что я, извините, поверил. И в свою очередь расхвалил вас господину Бутнеру. Кто такой господин Бутнер? О, это великий человек, и очень богатый. Он говорит: покажите мне этого чудо-русского. Должен вам сказать, уважаемый господин Сергей: среди немцев бытует мнение, что все русские или дураки, или пьяницы. Извините…
