Внутри царил полумрак. На той стороне, откуда мы вошли, окон не было, единственное окно было только в дальнем конце помещения. Мы стояли на высоком деревянном настиле, ступеньки вели вниз, на вымощенный плитками пол хранилища. Конторка находилась в дальнем конце. Воздух здесь, в складской части, был спертым и душным, но я расслышал гудение кондиционера в отгороженном помещении конторки.
— Я — Кэролайн Стоддард, — сказала женщина. — Как приятно снова увидеть вас, мистер Макги.
Я заметил, что она стоит слева, на нижнем уровне пола. Сначала мне показалось, что это здоровенная секретарша в каких-то брюках, но я поморгал, мои глаза привыкли к темноте, и оказалось, что это был… Пол Диссо. То странное чувство, как будто я слышал этот голос когда-то раньше, возникло из-за остававшегося у него легкого акцента.
— Будьте очень внимательны, — сказал он теперь уже своим нормальным голосом, — и очень осторожны. Вот это — новый гвоздезабивающий пистолет. Его используют при скреплении фундаментов, штабелей и так далее. Вот тот шланг идет к резервуару высокого давления, компрессор автоматический, а генератор включен.
Судя по тому, как он его держал, пистолет был тяжелым. Он отвернул его в сторону и привел в действие. Штуковина издала тяжелый взрывной бухающий звук, гвозди со свистом вылетели из нее и вонзились в металлическую стену, находившуюся в двадцати футах. Он снова направил пистолет на нас.
— Я плохой стрелок, — сказал он. — Но эти штуки разлетаются в стороны. На расстоянии, превышающем шесть дюймов, они начинают поворачиваться. Я думаю, они превратят ваши ноги в страшные котлеты. Не знаю, почему я всегда был плохим снайпером. Во всех остальных случаях у меня прекрасная координация. Зато Гарри всегда был фантастически метким стрелком. Мне кажется, это природный дар.
— Фантастически метким стрелком? — оцепенев, спросил я.
— А разве вы не знали? Вы можете подбросить в воздух три банки, и он с помощью своего дурацкого маленького пугача может дважды пробить каждую из них прежде, чем они упадут на землю. Гарри даже не целится, он просто инстинктивно чувствует направление.
— Когда он приходил ко мне…
— Он был не в себе. Мне с трудом удалось успокоить его. Он должен был притвориться, что страшно беспокоится о Мэри, чтобы потом люди могли сказать, что он с ума сходил от волнения. Он сказал, что вы возникли так внезапно и так сильно его напугали, что он едва не выстрелил вам в ноги.
— Где мистер Уотербери? — спросил Мейер усталым и тоскливым тоном.
— Играет в теннис, как я полагаю. В это время он всегда играет в теннис. Прохладный выдался вечер. Когда сегодня утром стало известно о том, что от мистера Уиллоу хотят получить информацию, я позвонил ему, и после некоторых колебаний он сказал, что просьба эта исходила от некоего мистера Макги и некоего мистера Мейера. Это был настоящий шок для меня, Макги. Я считал, что вас нет в живых. Что вы либо утонули, либо умерли от ранения в голову. Вы бросились в волну, как крокодил, и уплыли с невероятной скоростью. Какой же вы удачливый и живучий человек!
— Где мистер Уотербери? — спросил Мейер.
— Вы надоедливы, — ответил ему Диссо. — Я пошел к его светлости и сказал, что у меня есть конфиденциальная информация о том, что два метких стрелка пытаются добиться персональной встречи с ним и запугать так, чтобы заставить расстаться с деньгами. Я открыл ему имена. Он поручил мне решить эту проблему. Я уже решил много проблем для этого человека. Когда пришло известие из Торонто, он переключил звонок на меня. Не думаете же вы, что лимузины вне подозрений? Они так символичны. Садитесь на пол, медленно и осторожно, Тревис. Очень хорошо. Теперь, Мейер, обойдите вокруг своего друга и спуститесь по ступенькам. Отлично. Подойдите к тому мотку проволоки на полу рядом с плоскогубцами и ложитесь вниз лицом, повернув голову в мою сторону. Очень хорошо. Теперь, Тревис, вы можете спуститься. Обойдите вокруг Мейера и опуститесь сбоку от него на колени. Так. Теперь я хочу, чтобы вы связали проволокой запястья своего друга, а потом лодыжки. Чем ответственнее вы подойдете к этому поручению, тем лучше будет для нас троих.
Это была толстая проволока, довольно мягкая и гибкая. Было так темно, что я решил, что могу схалтурить. Диссо отошел обратно к стене, и наверху вспыхнули флюоресцентные лампы дневного света.
— Вы слишком много говорите, Пол, — сказал я. — Волнуетесь? Нервы?
— Затяните потуже. Теперь хорошо. Скажем так, я излишне разговорчив, потому что вы излишне восприимчивы. Не хотите узнать, какое действие оказали волны на тело Лайзы?
— Да уж наверное, зрелище было захватывающим.
— Точно. Я сидел и наблюдал. После того как волны захлестнули ее тело, отступающая вода унесла с собой песок, пока Лайза не осталась почти неприкрытой. Наконец ее опрокинуло на левый бок. Волны начали вымывать песок из-под нее, опуская ее все ниже и ниже и обтекая и заполняя пространство вокруг нее. Вода начала подниматься. Последнее, что я видел, было ее правое плечо. Оно выглядело как маленькое блестящее коричневое блюдце, перевернутое вверх дном на гладком песке. Потом и это тоже исчезло. Я представляю себе, что на всех пляжах море — это уборщик мусора, зарывающий скорбную мертвую плоть и безобразный хлам каждый раз во время прилива и отлива… Теперь еще раз просуньте проволоку под другое запястье и закрутите ее. Прекрасно!
Я хотел бы, чтобы плоскогубцы были потяжелее. Мысленно я повторил движения. Взмахнуть рукой и бросить с силой плоскогубцы ему в лицо, одновременно упасть вперед, чтобы придать снаряду дополнительное ускорение и заодно прикрыть Мейера от града гвоздей. Я мог бы проползти вперед, получая гвозди в спину, дотянуться до щиколоток Диссо и дернуть его за ноги при условии, что гвозди не войдут мне в позвоночник по самую шляпку. И при условии, что он не успеет опустить пистолет, чтобы вогнать гвозди в мой череп.
Я замешкался, вспомнив, как не попал в Гарри пепельницей. Но пока я медлил, Диссо сдвинулся с места, отчего попасть в него плоскогубцами стало гораздо труднее.
Он переменил положение тяжелого гвоздезабивающего пистолета и отодвинул пневматический шланг в сторону движением, напоминающим движение певца, поправляющего провод микрофона. В ярком свете флюоресцентных ламп он выглядел почти театрально красивым. Он был похож на неподвижную живую рекламу, которую когда-то использовали в Канадском клубе. (Я никогда не знал, какое усилие требуется, чтобы держать двоих людей в плену с помощью автоматического устройства для забивания гвоздей, пока не испытал это на собственной шкуре.)
— «Слишком разговорчив»? — сказал он. — Возможно. Это оттого, что я испытываю облегчение. Я принял решение, и будущее стало гораздо понятнее. Денег Гарри и моих денег будет достаточно. Я отправил их в безопасные места. Вы двое — последние ниточки. Я возьму отпуск по болезни. В действительности я удаляюсь от дел. Продолжать быть единым в двух лицах — значит увеличивать фактор риска. Я сказал вам на Гренаде, что узнал о себе от Мэри Бролл и бедняжки Лайзы. Теперь у меня появится шанс посвятить все свое время тому, чтобы еще больше разобраться в этом. Очень тщательно. Очень внимательно. По большей части речь идет о людях, которые могут исчезнуть по своей собственной воле и никто не будет их искать. Думаю, брошенный мне вызов возбуждает меня. Значит, я очень много говорю, не так ли? Но это вам не особенно помогло, да? Поговорим о том, что было в том письме, которое вы отправили с Гренады. Так, для проформы. На самом деле совсем не важно, буду я знать об этом или нет, так что уговаривать я вас не собираюсь. Для порядка я, может быть, возьму с собой некую мисс Букер. Бетси. Хотите узнать что-нибудь о ней? Впрочем, это не важно. Закончили с его лодыжками? Отползите на коленях назад. Дальше. Дальше. Вот сюда. Сядьте здесь, пожалуйста, и обмотайте проволокой собственные лодыжки так, чтобы длина проволоки между ними была такой же, как длина нейлонового шнурка в тот день на маленьком пляже.
У меня возникла идея. Прикасаясь к этой толстой мягкой проволоке, я понял, что, если ее сгибать и разгибать много раз, она сломается. Я обмотал пару раз свои лодыжки, закрепил проволоку, закрутил плоскогубцами узел и откусил ими лишнее. Если повезет, проволока со временем лопнет в месте закрутки после того, как я сделаю несколько шагов.
Он подошел к Мейеру и наклонился над ним так, что гвоздезабивающий пистолет почти коснулся копчика Мейера.
— Я поставил на одиночный выстрел. Или одиночный гвоздь, Макги. Если вы сможете аккуратно обмотать собственные запястья, вы так порадуете меня, что я откажусь от удовольствия посмотреть, как он прореагирует на гвоздь в этом месте. Проявите смекалку, Макги. Сделайте это хорошо. После Гренады я должен быть осторожным.
Я сделал это хорошо. Даже ухитрился отщипнуть лишний кусок проволоки, прижав плоскогубцы локтем к полу. Держа запястья вместе, прилагая все силы, я постарался сделать так, чтобы не было видно провисшей части проволоки. Дешевые трюки никогда не приносят ничего хорошего, разве что дают человеку, который прибегает к ним, иллюзорную надежду, которая так ему нужна.
