- Романец мог знать, что тетка - наследница?
- Вполне. Я отправил ей два письма-запроса. Правда, ответов не получил. Почему бы племяннику не знать об этих письмах?
- А имелась ли у Романца возможность потом убедиться, что он к наследству не имеет никакого отношения?
- Нет. О том, что Бабич не является наследницей, знал только я. Да и то уже после смерти Богдана Григорьевича.
- Есть ли вероятность, что Романец завязал знакомство с Шимановичем, имея в виду заполучить какие-нибудь свидетельства в свою пользу, как возможного наследника?
- Только вероятность.
- Там большая сумма?
- Триста тысяч долларов.
- Ого-го!
- Думаешь, _з_д_е_с_ь_ может что-нибудь получиться?
- Где-то когда-нибудь должно получиться, - пожал плечами Щерба...
Когда Голенок ушел, Щерба позвонил Скорику.
- Виктор Борисович? Добрый день... Прошу вас сделать с ледующее. Запишите: Романец Ярослав Федорович. Первое - через ГАИ установить модель, цвет, номер его машины. Второе: под благовидным предлогом, скажем, кто-то сбит и водитель скрылся с места происшествия, снять отпечатки резины на машине Романца. Третье: оперативным путем выявить самый узкий круг его друзей, у которых тоже есть машины... Записали?.. Действуйте!
На первый допрос, своего рода знакомство, Щерба вызвал Ярослава Романца повесткой, хотя мог и телефонным звонком в облархив. Располагая немногим, Щерба решил начать пожестче, поэтому и отправил повестку. Он уже знал от майора Соколянского и адрес Романца и то, что Романец живет один, но из тактических соображений повестку послал в облархив, намеренно создавая Романцу некоторое неудобство. Продумывая очередность вопросов, которые он собирался задавать Романцу, Щерба опять же учитывал небогатый фактами свой багаж, потому важно было во время допроса ограничить простор возможных возражений Романца...
Они сидели друг против друга. Разглядывать Романца, чтобы попытаться понять, что за человек, Щерба не стал, но вдруг вспомнил, что на этом же стуле сидел Олег Зданевич, тоже сотрудник облархива, и что кончилось это ничем. "Как бы и здесь не повторилось то же самое, - суеверно подумал Щерба. - Не заколдован ли для меня этот облархив?.."
Пояснив Романцу его ответственность как свидетеля за дачу ложных показаний, Щерба приступил к допросу:
- В субботу, 15 августа вы были в Ужве?
Романец задумался, словно вспоминая.
- Был. У тетки.
- У вас есть машина?
- Да.
- Какая? Подробней, пожалуйста.
- "Жигули" 2101, номер ПГЧ 17-24.
- А какая на ней резина?
- Обыкновенная, "ноль-первая", диагональная 6,15 на 13. Уже лысая, менять пора... Простите, а что произошло, если не секрет?
- Автонаезд. Погиб человек. Водитель скрылся... В котором часу вы приехали в Ужву?
- Кажется, около двенадцати дня.
- А уехали?
- Приблизительно в семь.
- С кем?
- Один.
- Но у вас в машине видели два человека.
- За городом подобрал. Голосовал.
- Старый, молодой?
- Молодой.
- Уточните, пожалуйста, где он подсел к вам?
- Сразу за Ужвой на шоссе. Там есть магазин "Хозтовары".
Это была первая ложь. Щерба помнил слова соседа Ульяны Бабич, Верещака: "...когда вышел из телеателье, смотрю - Славка проскочил на машине... кто-то еще рядом, а кто - не разглядел я..." Но ложь ли? Может кто-то из них просто ошибается. Щербе, как ни странно, хотелось, чтоб это была ложь. Пусть ее будет как можно больше, тогда легче добывать правду.
- Где вы высадили пассажира?
- У въезда в Подгорск, возле автобусной станции.
Щерба вытряхнул из пачки сигарету, закурил, предложил Романцу. Тот отказался:
- Я не курящий...
- И правильно! - одобрительно произнес Щерба. - А я вот все не могу бросить... Ярослав Федорович, кто еще находился в доме вашей тетки, когда вы там были?
- Никого.
- Вы хорошо это помните?
- Да.
- А вот сосед Ульяны Васильевны, Верещак, говорит, что слышал голоса.
- Возможно, до моего приезда кто-то заходил.
- Верещак говорит, что слышал два мужских голоса: ваш и чей-то.
- Не знаю, это какое-то недоразумение.
"Недоразумение или ложь? - подумал Щерба, сопоставляя в памяти слова Верещака: "...когда вернулся, слышу голоса, окна-то ульяниной комнаты на веранду выходят, а веранда-то - вот, почти в моем саду... Ульянин и Славкин я сразу узнал. А еще какой-то мужской, незнакомый. Даже удивился я: кто бы это?.." - Нет, тут не похоже на недоразумение. Слишком точные подробности у Верещака. И все у Верещака естественно было и обстоятельно... Что ж, надо закругляться, больше у меня ничего нет... Надо оборвать так, чтоб он не понял, что я пуст..."
Щерба открыл какую-то пухлую папку, первую, попавшуюся под руку, стал внимательно листать ее, что-то вычитывать, потом, как бы убедившись в чем-то, сделал закладку, закрыл папку, посмотрел на часы:
- Ярослав Федорович, я вынужден прервать допрос, через десять минут у нас совещание... Придется нам еще раз встретиться... Впрочем, может обойдемся и без вас.
- Буду очень признателен, - торопливо заверил Романец. - Времени у меня нет, много работы. Готовлюсь к поездке в Мюнхен на симпозиум.
- Завидую, - улыбнулся Щерба.
50
Все, что рассказал Щерба о своей поездке в Ужву - о Бабич, о ее соседе Верещаке, о Романце, о разговоре с Сергеем Ильичом Голенком, хорошо залегло в молодой памяти Скорика, может быть еще и потому, что Щерба изложил профессионально - в той логической последовательности, в какой обычно выстраивается нуждающаяся в проверке рабочая версия.
К предстоящей встрече со Щербой Скорик кое-что успел. Через ГАИ он уже знал модель, цвет и номер машины Романца, какая на ней резина. Все совпадало с тем, что Романец показал на допросе у Щербы. Сравнив отпечатки протекторов с машины Романца с теми, что были сняты со следов на трамвайной остановке у дома Шимановича, Скорик расстроился: те скаты были радиальные, "ладовские", 6,45-13, а на машине Романца диагональные 6,15-13. Помнились, правда, слова Верещака, что Романец приезжал в Ужву не на красном своем "жигуленке", а на другой машине - на белой "Ладе". Розыскники майора Соколянского определили круг близких друзей Романца. Как ни странно, их оказалось совсем немного. И один из них - скульптор Окпыш, - имел белую "Ладу".
На сегодня Скорик вызвал Окпыша на допрос в качестве свидетеля. Сейчас он сожалел об этом: подводило ГАИ. К моменту допроса Скорик надеялся иметь в руках снимки с отпечатками протекторов с машины скульптора, порекомендовал гаишникам сделать это под невинным предлогом: дескать, дорожно-транспортное происшествие, погиб человек, водитель скрылся, а по описанию свидетелей, он якобы был на белой "Ладе". Теперь же Скорик решил не допрашивать Окпыша, извиниться, перенести на завтра...
Скульптор явился в точно назначенное время. Это был коренастый широкоплечий человек, на вид лет сорока, с обильной седеющей бородой. Он сел, заложил ногу на ногу, опустив на нее большие сильные руки мастерового с навсегда въевшимися темными ободками под коротко остриженными ногтями.
Скорик начал без протокола, готовясь извиниться и отправить скульптора:
- Отвлек вас от работы, Виталий Арсеньевич? Что поделать... Вы трамваем?
- Передвигаюсь на машине, иначе ничего не успеешь.
- У меня впечатление, что пешком быстрее. Город так забит транспортом.
И тут в дверь постучали. Вошел старшина милиции.
- Виктор Борисович, вам, - старшина подал Скорику большой конверт. Разрешите идти?
Скорик кивнул, распечатал конверт, вытащил содержимое - это были снимки следов протекторов с машины скульптора и заключение эксперта. И гласило оно, что следы протекторов машины, принадлежавшей человеку, сидевшему сейчас перед Скориком, идентичны тем, что были обнаружены на конечной трамвайной остановке у дома Шимановича. Сдерживая свою радость, Скорик отложил снимки и как можно спокойней обратился к Окпышу:
- Что ж, приступим, Виталий Арсеньевич.
- Я готов, - повел тот головой.
- Какая у вас машина? Модель, номер, цвет, резина?
- Белая "Лада", ПГА 02-20, резина радиальная, 6,45 на 13.
- Пятнадцатого августа, в субботу, куда вы ездили? Вспомните.
- Никуда. Мне гаишники сказали, что кто-то был сбит пятнадцатого, пришлось поневоле вспоминать, что делал в тот день.
- Может быть, вы кому-нибудь давали свою машину?
Окпыш нахмурился. Наступила пауза.
- Давал машину приятелю, - наконец сказал он.
- Кто такой?
- Романец. Ярослав. Ему надо было к тетке в Ужву лекарство отвезти. Его машина забарахлила... Он что ли сбил кого?
- Когда Романец сказал, что машина забарахлила?
- Накануне вечером. Он был у меня в мастерской. Тут все без трепа, я смотрел, подшипник трамблера полетел.
- Когда он возвратил вам машину?
- В тот день, ночью, около двенадцати. Я еще ругал его, где-то в битум влетел правыми колесами. А я не люблю, налипает, потом колесо бить начинает...
- Виталий Арсеньевич, мы хотели бы опечатать ваш гараж с машиной. Буквально на три дня. С вашего согласия, конечно.
