— Они правы, — сказал Укуба. — Я не могу покинуть их. Особенно теперь.
— Вы научили их смыслу жизни, — сказала Серена, — научили, как обеспечить свое существование. Если они захотят уехать, то смогут построить себе лодку. Свою мы спрятали в тростниках, они могут взять ее за образец. А что касается вашего беспокойства, дедушка, то вы покинули своих людей два года назад, когда впервые увидели Ингу. А теперь побыстрее.
Укуба вошел в вертолет. Синтия Борэйн бросила пистолет Уайльду, и забралась на место пилота. Двигатель взвыл, винт завертелся. Серена поднялась на борт, Уайльд последовал за нею и захлопнул дверь. Последователи Бога замерли, глядя на изготовившуюся подняться в воздух машину. Они лишились лидера, оказались предоставлены сами себе. До тех пор, пока не обретут нового вождя. Но он не будет иметь божественного статуса, а к тому времени, когда Зобейр сможет попытаться склеить разбитый горшок, Центр Вселенной уже будет представлять собой пустынный ком грязи посреди озера Чад, а миллионы Последователей, рассеянных по всему миру уподобятся гигантской змее с отрезанной головой: конечно, они будут конвульсивно дергаться в течение некоторого времени, но каждое движение будет отнимать у искалеченного тела последние силы.
— Я понятия не имею, куда лететь, — прокричала Синтия Борэйн.
— Прямо на запад, — откликнулась Серена, пристегивая Укубу ремнем. — Мы полетим в Кано. Харизм признает одного только Укубу. — Она улыбнулась Уайльду. — Там мы попрощаемся с вами, мистер Уайльд. Но я всегда буду считать эти десять дней, которые мы провели вместе, самыми важным в моей жизни.
— Ты не сказала мне, что собираешься делать.
— Мой прадед очень богат. И я его единственная родственница. Я буду заботиться о нем, стану для него всем на свете. — Она погладила седую голову; глаза Укубы были закрыты. — Со временем я стану такой же цивилизованной, как вы или мисс Борэйн. Со временем я, может быть, стану даже такой же богатой как она. О, мы больше никогда не встретимся. А если придется, то я позабочусь, чтобы вы не узнали меня.
— Я подвел тебя, — сказал Уайльд. — Почему ты не убила меня, как обещала?
— Вы не могли убить женщину, которую любили. Я не могла убить мужчину, которого любила. Но, пожалуй, лучше для нас больше не разговаривать.
Уайльд поднялся по лесенке и сел рядом с Синтией Борэйн.
— Хотела бы я понять, что же на самом деле там происходило, — сказала женщина. — Вы знаете, в первый день я подумала, что этот остров — какая-то добровольная каторга. Знаете, они били меня. Били тростниковыми стеблями.
Меня! Братец, я чувствовала себя не так, как ваш тезка в Рэдингской тюрьме,[31] я просто озверела. Я поклялась, что найду на них управу, и поклялась еще кое в чем, когда они отобрали мою одежду и дали мне этот балахон. А потом они заставляли меня работать, как китайского кули на плантациях. Но они все время разговаривали, и я общалась с ними. У них не было никаких преступных намерений. Нет… и впрямь, ничего. Только мир. Думаю, что через неделю я смогла бы понять, зачем все это затевалось. С чем все это связано. А теперь у меня очень странное чувство, что нас грубо оторвали от новой религии, которой можно было бы заинтересоваться.
— Если это хоть как-то утешит вас, то мне кажется, что уничтожена сама религия.
— Н-да. А знаете, за что я отдала бы сейчас десять долларов? За одну-единственную затяжку турецкой сигаретой. Турецкой! Мой Бог! Я, должно быть, лишилась последних мозгов. Скажите, а эта блондинка-зомби, на самом деле была исчадием ада?
— Она оказалась не на той стороне.
— А в вашем деле это главный вопрос. — Она искоса взглянула на Уайльда.
— Значит, назад, в прокуренную комнатушку в Уайтхолле?[32] Но, думается мне, они должны дать вам хоть небольшой отпуск. Особенно, после побоев, которые вам, похоже, пришлось вынести. Я, наверно, тоже побездельничаю некоторое время. Вы не считаете, что жизнь теперь может показаться скучной?
Уайльд смотрел ниже простиравшуюся под вертолетом пустыню. Я был здесь счастлив — подумал он.
Синтия Борэйн вгляделась в приборы, чуть изменила курс, и вздохнула.
— Что ж, полагаю, вы всегда сможете найти меня в колонке сплетен.
(iii)
— Благодарю вас, Уайльд, я выпью сухого хересу. — Сэр Джеральд открыл застекленную дверь бара, выбрал столик в конце веранды, тщательно установил зонтик, повесил на него шляпу, а потом окинул взглядом долину реки и луг за ней, испещренный крошечными коровами. — Должен заметить, что это совершенно восхитительное место. Как же вам удалось его найти?
Уайльд поставил поднос на стол, сел, и сделал большой глоток.
— Это одно из тех крошечных убежищ, которые, напоминают о том, какой Англия может быть красивой, несмотря на всякие железобетонные мосты и автострады. Я бы сказал, насколько она может быть цивилизованной.
— О, конечно, я согласен с вами. — Сэр Джеральд развернул одну из двух газет. — Здесь напечатано сообщение о том, что нигерийская федеральная полиция направилась в район озера Чад для расследования ритуальных убийств, которые случились в религиозной секте известной под названием «Последователей Бога». Конечно, в Африке такие вещи случаются чаще чем где-нибудь еще. Это даже не вошло в телевизионный обзор новостей. Но, кажется, предводителем этой секты был какой-то араб по имени Укуба. Я уверен, что он исчез.
— Я склонен считать, что у него есть секретный счет в швейцарском банке.
— Эти парни обычно так и поступают. Полиция обнаружила несколько тел, в том числе останки белой женщины.
— Ее звали Инга Либерстайн.
— Конечно. Вы только что возвратились из поездки по Африке, не так ли? Скажите, что вы думаете о черном континенте?
— Я не думаю об Африке, — ответил Уайльд. — Африка — одно из тех мест, которые чувствуют. Я еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько незначительным. Возможно, вы не совсем понимаете, что имею в виду?
— Нет-нет, мой мальчик, конечно, понимаю. Мне кажется, что это должно быть похоже на то чувство, которое испытывает запасной игрок, готовясь впервые в жизни выйти на игру, и сразу же против чемпиона. Но все же вы сумели найти вашу попавшую в беду девицу.
— Нет, — сказал Уайльд, — она нашла меня. Иначе меня здесь не было бы.
Сэр Джеральд нахмурился.
— Знаете, Уайльд, я очень часто не понимаю, о чем вы говорите. Я же хочу сказать, что вам пошел на пользу ваш э-э, отпуск, несмотря даже на этот синяк, который вовсе вас не украшает. Вы скинули лишний вес, а загорели лучше, чем на каких-нибудь Багамах. Скажите, пожалуйста, вам удалось хоть что-нибудь узнать об этих Последователях, так сказать, Бога? Я имел случай побеседовать о них с министром иностранных дел, пока вы были в отъезде, и он проявил некоторый интерес.
— Раз уж, помимо прочих неприятностей, к ним сунулись власти, то секты больше не существует. Даю вам слово.
— О, я верю вам. И рад это слышать. Да. Мы знали о них еще кое-что, но я, так сказать, не был готов раскрыть вам всю информацию перед вашей поездкой, по, скажем, очевидным причинам.
— Для меня пока что ничего не очевидно…
Сэр Джеральд допил херес и внимательно поглядел в рюмку, словно надеялся увидеть на дне что-то новенькое.
— Они очевидны для меня, Уайльд, и этого достаточно. Уайтхолл собрал обширное досье на этого Укубу. Между прочим, что он за человек, с вашей точки зрения?
— Как и у большинства возвышенных характеров, ноги у него накрепко увязли в грязи.
— Ах, вот как. Но мы, к сожалению, не знали никаких подробностей, и искренне беспокоились. В министерстве иностранных дел ломали головы, что же с ним делать, так как отовсюду сыпались тревожные сообщения насчет постоянного роста количества этих, так сказать, последователей. Будь это парой десятилетий раньше, мы послали бы батальон королевских африканских стрелков, чтобы, э-э, рассеять ядро секты. Но, конечно, мы больше не обладаем никакой юрисдикцией в этой части мира, и, даже если бы королевские африканские стрелки еще существовали, все равно нигерийское правительство в настоящее время не согласится пустить на свою территорию наши войска, как впрочем и любой другой державы, и это совершенно понятно. Я склонен признать, что наши высшие руководители были несколько взволнованы относительно перспектив развития ситуации. И они обратились ко мне.
— Куда же еще?
— Вот именно. Но и я, конечно, не смог немедленно придумать решение. А вот как только появились вы со своей оригинальной проблемой, я сразу понял, что ответ найден. Я подумал, что за неимением упомянутого батальона стрелков, смогу внедрить вас в самое сердце этой банды примитивистов, и это заставит их, так сказать, Бога по меньшей мере пересмотреть свою программу.
