Мила Бояджиева - Жизнь в розовом свете

Вместо того, чтобы отказаться, Франсуаз почему-то поднялась и пересела за соседний столик.

- Привет. Меня зовут Грейс, - с любопытством уставилась на Франсуаз молоденькая девица. Немытые волосы небрежно завязаны в хвост, на груди стянуты рукава пестрого, наброшенного на плечи, свитера.

- Френси рассказывал какие красивые комнаты в вашем доме.

- Дом не мой, - сказала Франсуаз по-английски, глядя на черную кайму под ногтями малышки.

- Мы с Грейс живем в плохонькой гостинице у вокзала. Душ только один на весь этаж. - Как бы извинился за свою подружку Френси.

- Меня зовут Франсуаз Бордери (она почему-то назвала свою девичью фамилию). Я парижанка, временно ощу у подруги.

- Ха! Вот здорово - я сижу между двумя Франсуа - могу загадывать желания. - Грейс значительно посмотрела на своего дружка. - А он сказал, что вы очень известный дизайнер рекламы.

- Это Шарлотта! Я занимаюсь совсем другим. - Машинально произнося слова светским тоном, Франсуаз ощущала, как увядает распустившийся в её душе цветок и опустевшее нутро заполняет мертвецкий холод.

- Я рассказал, как починил в вашей ванной дыру в потолке, Грейс не поверила и все просила показать ей, - объяснил парень. - Я ведь недавно работаю маляром.

- Ах, Френси - жуткий хвастунишка. Его взяли в строительную бригаду мусорщиком. Да, да! - Грейс закрыла ладонью рот, спешившего возразить дружка. - А уж штукатурить - сомневаюсь. Он жуткий белоручка.

- Тем не менее, ваш друг ничего не придумал, - сказала Франсуаз, не в силах подняться и уйти. Она осознавала, что выглядит как говорящий манекен.

- Нет, конечно, кое-что у него получается отлично! - веселилась Грейс.

- Перестань! Жалею, что позволил тебе пить вино.

- Мадам, вы видите перед собой Франси Ригга-младшего. - Торжественно объявила Грейс и, не заметив потрясения на личе Франсуаз, пояснила: - Отец этого мусорщика - генеральный директор банка в Вашингтоне, сынок заканчивает факультет в Прикстонском университете и уже здорово помогает папаше крутить капиталы.

- Грейс! Ну что за старомодный пафос! Твой отец - грузчик в порту, и ты из кожи вон лезешь, демонстрируя свои пролетарские замашки и независимость. Удрала из дома и притащилась сюда, чтобы посмотреть, как я буду работать каменщиком. Мне необходимо освоить язык!

- Чучело! Плевать мне на твои закидоны в смысле строительных упражнений. Мне интересуют совсем другие игры. - Обвив шею парня, она прижалась к нему. - А вообще - забавно. Обычно мой красавчик занимается пробиванием дыр. А здесь - залепил! Это как, приятно? - Она захихикала, наслаждаясь отторопью француженки. - Можно, я приеду завтра взглянуть на аппартаменты и работу Френси?

- К сожалению, я завтра уезжаю. - Франсуаз, наконец, нашла в себе силу подняться. - Желаю вам больше не портить чужие потолки, мистер Ригг.

...Она не могла уснуть до утра, перевернув простыни и одеяла. В саду за окном происходили кошачьи разборки, у соседки жарили на барбикю и громко смеялись подвыпившие гости. Все было невыносимо противно, даже белеющие в темноте ветки черешни. Ничего не напоминало о её недавних видениях. Еще один мираж, оказавшийся обидным обманом. Темпераментный повеса взял то, что плохо лежит - овладел перезрелой, скучающей женщиной. Один из самых ни к чему не обязывающих эпизодов. Ни к продолжению связи, ни к тому даже, чтобы запомнить случайной партнерши по "спортивному сексу".

Работяга оказался интеллектуалом, да к тому же - богачом. От этого Франсуаз становилось особенно больно, словно её снова предали. Предал тот, кто должен был оценить разницу между изнеженной дамой и немытой глупой "девчонкой".

"Он оценил. И выбрал девчонку." - Жестоко сказала себе Франсуаз.

Утром она позвонила в аэропорт, заказала билет, вызвала такси и почти не глядя собрала чемодан. Ей не хотелось находиться в малахитовой ванной, зажмурив глаза, она торопливо окатилась прохладным душем, кое как почистила зубы и рванулась прочь, оставляя навсегда это проклятое место.

Таксист сообщил о прибытии. Франсуаз закрыла окна и балконные двери, проверила краны и подошла к двери. Звонок заставил её вздрогнуть. На лестничной площадке стоял Франсуа в рабочей клетчатой рубашке и замызганных джинсах. Из-за его плеча выглядывала Грейс, с вызовом рассматривая Франсуаз.

- Прости... - сказал юный Ригг напонятно по какому поводу. - Может Грейс глянуть на потолок?

- Да нужен мне ваш сраный потолок! - Девушка прорвалась вперед. А вы, мадам, не промах. Френси рассказал, чем вы тут занимались. Он жутко неугомонный кобелек. И дубина-дубиной - возомнил, что ты в него втюрилась.

Франсуаз взяла чемодан, снисходительно посмотрела на девицу. Молодость - недостаток, который проходит сам собой. Возможно, с годами ты поумнеешь и поймешь, что не стоит унижать мужчин. Тем более - Франсис великолепен. Я получила огромное удовольствие, это чистая правда. А теперь - извините, друзья, меня ждет такси.

Оттолкнув Грейс плечом, парень перехватил из рук Франсуаз чемодан. Ты не можешь никуда ехать. Ремонт ещё не окончен. Штукатурка в твоей ванной снова осыпалась. Я только что видел дыру. - Он с вызовом впился ей прямо в глаза своими огромными блестящими зрачками.

- Меня это не касается. - Она сделала шаг вперед. Но парень не уступил дорогу - они столкнулись грудью. - Мне пора уезжать, меня ждет такси.

- Ты не поняла. Это Грейс пора уезжать. Ее заждались родители, твердо сказал он.

- Ах ты, гад! - Взвизгнула девица и, саданув кулачком по широкой спине дружка, бросилась вниз по лестнице.

В тишине переливчато забили большие напольные часы.

- Десять, - сосчитала Франсуаз. - Я опоздала на самолет. Что же теперь будет? - Она не шелохнулась, чувствуя жар прильнувшего к ней молодого тела. Пробежав вдоль позвоночника, пальцы Франсиса расстегнули молнию на её спине.

- Подумай, что скажешь своему мужу. Я не собираюсь терять тебя, девочка.

Подхватив Франсуаз на руки, Франсис унес её в спальню.

... - Ну, это несерьезно... - засомневалась Ди. - Он студент и, разумеется, тот ещё бабник. Наверняка, подруче Жана. У них нет будущего. Не станет же Франсуаз выходить за него замуж?

- Ты неисправимо старомодна, старушка. Чувствуется влияние испанской провинции. Если любовь - то непременно - до гроба. Переспали под венец... А может, самые драгоценные подарки получают вопреки здравой логике не с витрин шикарного салона? Находят свой заветный талисман на обочине заезженных дорог?

- Всякое бывает... - примирительно вздохнула Ди. - Но супруги-то примирительно и теперь ходят взявшись за руки.

- На следующий день Жан примчался в Брюссель, разыскал дом Шарлотты (она, естественно, все ему рассказала) и на коленях вымаливал прощения у Франсуаз. Она стояла посреди гостиной перед распахнутым балконом, гладила каштановые волосы мужа, изрядно поредевшие на затылке и думала, как щедра судьба на запоздалые подарки. "Все будет - стоит только расхотеть". Час назад она проводила Френси, договорившись о вечернем свидании. Все это было похоже на опьянение, из которого предстояло когда-нибудь вынырнуть. Но как же скоро?

- Наша размолвка лишь укрепит любовь, - деликатно сформулировал Жан. Я приложу для этого все усилия.

Супруги вернулись домой. Дома бурно поссорились, потом примирились и с пристрастием интеллигентов к самокопанию, рассказали друг другу все.

А поняв и простив - распахнули объятия, думая, что поднялись на более высокий виток супружеской мудрости, когда взаимопонимание и уважение становятся главными приорететами союза. Франсуаз не отвечала на звонки своего юного поклонника, не забывавшего о ней и в Америке. Она погрузилась в обновление интерьера своего дома, занялась своей внешностью и совместным гардеробом - теперь у них с Жаном были "парные" костюмы для каждого случая. Супруги выглядели как минекены с одной витрины или модели с разворота модного журнала - в одном стиле, в одной цветовой гамме. Они решили побольше путешествовать, почаще бывать на людях, общаться, расширить круг знакомств и интересов...

Но когда прошел ажиотаж примирения и реорганизации, супруги стали все реже заглядывать в глаза друг другу, боясь увидеть там сожаление. Даже в зимние вечера у камина они зачастую молча смотрят телевизор или читают. Мечты о каких-то нереализованных возможностях, непережитых сюжетах, неиспытанных страстей посещают обоих.

Они ещё сражаются, но на пороге дежурит скука...

- Не слишком оптимистический рассказ... - Ди недовольно пожала плечами. - Обычная житейская история. Собственно это сразу заметно по их глазам. Я обратила сегодня внимание - идут, сцепив пальцы, а смотрят в разные стороны. Женщина, наверняка, возвращается в те брюссельские дни. А он... Он размышляет, сумеет ли урвать ещё хоть один кусочек свободы, прежде чем отдаться во власть хладнокровной старости... Печально, Эн. Что же говорят твои розовые очки?

- "Портится все, что может испортиться. Портится даже то, что не может испортиться". - Это закон, Ди. Самый суровый и неоспоримый. Хаос единственное устойчивое состояние материи. Гармония - искусственное сооружение, её смерть неизбежна. Энтропия, обоснованная физиками - и есть Дьявол, разрушение, хаос. А Бог - то, что противостоит ей, созидает. Созидание, творчество - вот на чем держится этот мир. Неважно расписываешь ли ты потолок сикстинской капеллы и делаешь жаркое для голодных ребятишек. Каждый приносит свою песчинку - и здание растет...