Ознакомительная версия.
— Так что, Иван Алексеевич? — вторгся в его тайные мысли вкрадчивый голос Скоропупова. — Даешь слово?
— Ишь ты! Хитер! — ухмыльнулся тот и озадаченно почесал затылок. — Черт с тобой. Даю слово… Оно у меня тверже камня. Знаешь, поди, раз вцепился, словно клещ. Пусть идут все с миром. На комбинате порядок наведу, так что не суйся туда. По-мужски прошу. Семейное это дело — разберемся…
— Согласен, — кивнул Скоропупов, мысленно сложив рожки из двух пальцев. Лезть-то он, может, и не будет, да только и глаз не спустит с этой конторы. Что-то там нечисто. За версту несет зловонием от этой их стерильной чистоты. — Мне что? Тебя брат обворовывал, не меня. Кстати, Алевтина к нему ведь поехала. Это не опасно?
— Кто знает?! — почти в один голос воскликнули Лидочка и Денис. — Только нет его нигде.
— Он в своем доме наверняка, за городом, — подал голос молчаливо сидевший до сего времени Сенька. — Никто не знает, где это. Но я однажды с Олегом туда к нему ездил. Дорогу знаю…
— Ну, ей-то наверняка адрес известен, — ревниво отметил Денис и, поднявшись, скомандовал. — Надо поторопиться.
— Сереженька, прости меня, пожалуйста! — Алькины плечи вздрагивали в крепких объятиях Сергея. — Они все с ума сведут меня! Столько лжи кругом, я запуталась… Ты веришь мне?
— Конечно, любимая, — мягко ответил он, мысленно расхохотавшись сатанинским смехом. — Ты тоже прости меня, я ведь тебе не поверил тогда. Господи! Слепец! Идиот! Поставил козла в огород капусту караулить! А он у меня из-под носа все выволакивал.
— Так они еще и наркотики синтезировали, — всхлипнула она, отстраняясь. — Это огромные деньги! И тот кейс с деньгами увели…
— Расслабься, — мягко попросил он и подвел ее к дивану. — Приляг, а я тебе успокоительное приготовлю. Думаю, что внутривенная инъекция тебе тоже не повредит.
— На иглу меня посадить хочешь? — пошутила она, не почувствовав и тени подвоха в его хлопотах.
— Ну что ты, малыш, — пожурил он ее. — Ты слабенькая очень. Да и нервы ни к черту. Целый час не мог тебя в чувство привести. Как рыба об лед билась… Это очень хорошее лекарство. Ты поспишь немного, а когда проснешься, то все сразу станет простым и на удивление несущественным.
Алевтина откинулась на подушки и из-под полуопущенных век следила за манипуляциями Сергея. Вот он берет одноразовый шприц, насаживает иглу и потряхивает ампулу с лекарством, попутно ободряюще улыбаясь ей. Во взгляде откровенная озабоченность и внимание. Будто и не было всего этого кошмара. Будто и не бродила она одна в потемках, натыкаясь то на один, то на другой острый угол.
Она прикрыла глаза, и почти тут же в памяти всплыло улыбающееся лицо Дениса.
Нет! Не нужно сейчас о нем думать. Сергей прав — завтра все станет предельно ясным. Они сядут, как прежде, у камина и будут говорить. Вот тогда-то, возможно, и выяснится мотив столь странного поведения старшего братца Ивана Алексеевича и его помощничка Дениса. А сейчас надо поспать. Сергей по образованию врач, он знает, что делает. Если говорит, что это чудодейственный препарат, значит, так оно и есть. По всему выходит, что он остался единственным человеком, кому Алька может доверять. Во всяком случае, выкидывая ее с фирмы и из своей жизни, он не лгал ей, а был предельно честен, хотя, может, и не совсем порядочен…
Сергей подошел к ней и легонько тронул за щеку. Алька открыла глаза и послушно закатала рукав свитера. Вены у нее хорошие, так что жгут не нужен. Закусив губу от того, как игла вошла в тело, она робко улыбнулась и спросила:
— А тебе не нужно уколоться, док? Те новости, что я тебе принесла, словно синичка на хвосте, не могли тебя порадовать.
— Т-с-с-с, — он приложил палец к ее губам и сделал знак молчать. — Лежи смирно. Скоро тебе будет хорошо…
— Почему? — удивилась она, чувствуя, как вялость окутывает ее с головой. — Что это за лекарство?
— О, милая!.. — Сергей широко улыбнулся, и ей отчего-то показалось, что в этой улыбке больше хищного, чем утешительного. — Это лекарство подарит тебе блаженство… Блаженство вечного сна.
— Что ты говоришь? — мягко спросила она, пытаясь приподняться с подушек. — Ты говоришь о смерти?
— Фу, какое гадкое слово, — капризно скривил он губы. — Терпеть его не могу. Ты просто уснешь… и никогда не проснешься. Называй это как хочешь.
— Сережа! О чем ты? — все больше слабея, испугалась Алька. — Мне страшно!
— А мне, думаешь, нет?! Мне, думаешь, не страшно?! Ванька же меня в порошок сотрет, если узнает, что за всем этим бардаком стоял я!
— Ты?! — Оцепенение, сковавшее ее тело, не могло приглушить ее ужаса. — Так это все ты?!
— А кто же?! Дура. Сколько живу, столько убеждаюсь, что все бабы дуры. — Сергей присел у нее в ногах и совершенно другим голосом, так непохожим на его обычный, принялся рассуждать. — Ты что же, всерьез думала, что я прогляжу подобное у себя под носом?
— Зачем же тогда эти дурацкие ворота? — срывающимся шепотом спросила она. — К чему этот фарс?
— Да к тому, что охранники все верные Ванькины люди. Они бы его никогда не предали. Уволить я их не мог, братец сразу бы заподозрил неладное. Пришлось немного головой поработать…
— Да уж, наработал, — горько обронила она. — А зачем же тебе меня убивать? Свалил бы все на Олега.
— Ванька хитрый и умный. Он никогда не поверил бы, что Голованов смог до этого додуматься. Вот ты — другое дело… Ты вот пришла ко мне и начала уговаривать его убить. А я не мог этого допустить. Не мог, понимаешь?! Он же мне брат…
— Он не поверит тебе, — еле слышно, борясь с подступающей дурнотой, выдохнула Алевтина. — Он уже все знает…
— Нет, нет и нет! — взвизгнул Сергей и склонился над ней совсем низко. — Он ничего не знает! Ничего!
— А вот тут ты ошибаешься…
Негромкий голос, раздавшийся из-за спины, заставил Сергея похолодеть.
Вот и все! Это конец! Сгорбившись от внезапной тяжести, навалившейся разом на плечи, Сергей застыл на месте, боясь повернуться. Да этого ему и не требовалось. Он из сотни других голосов узнал бы этот голос. Да и не голоса он так боялся и даже не того, какие действия предпримет обманутый брат. Труднее всего было сейчас смотреть ему в глаза. Потому что Сергей в точности знал, что он в них увидит.
— Сережа, — позвал его Иван от двери. — Посмотри на меня.
Медленно, словно каждое движение сопряжено с неимоверными физическими нагрузками, Сергей обернулся, поднял голову и застонал.
Он мог вынести все что угодно: обиду, презрение, но только не эту щемящую горечь. Она изливалась на него из темных глаз Ивана, давила, мучила и заставляла ненавидеть самого себя.
— Не смотри на меня так! — взвизгнул Сергей и начал пятиться к окну.
— А как мне на тебя смотреть? — горько усмехнулся Иван, делая шаг вперед. — Зачем? Ответь мне только — зачем?..
— Тебе не понять… Тебе не понять… — скороговоркой начал повторять он, продолжая отступать. — Это сложно понять… Это сложно…
Все дальнейшее походило на нереальный и скверный сон. Алевтина лежала, не в силах шевельнуться, и сквозь марево дурноты наблюдала, как кинулся Иван вперед, пытаясь отрезать брата от окна. Но по пути поскользнулся обо что-то и с глухим стоном упал на пол. Сергей же запрокинул кверху голову, выкрикнул что-то нечленораздельное, больше похожее на страшный предсмертный крик огромной неведомой птицы, и, встав обеими ногами на подоконник, рухнул всем телом на мозаичное стекло…
Огромный вестибюль районной больницы, располагающейся в здании старого монастыря, гулко отражал шаги посетителей облупившимися стенами. Пожилая санитарка шаркала тряпкой по старому линолеуму и недовольно поглядывала на парочку, притулившуюся в углу. Уж как она старалась, докучая им своим присутствием, а тем все нипочем. Сидят себе и воркуют. Можно подумать, места больше нет, как сидеть на сквозняке и талдычить об одном и том же.
— А ну-ка, молодые люди! — сурово свела она брови и выплеснула добрую половину ведра почти им под ноги. — Шли бы вы каждый по своим делам…
— А в чем, собственно, дело? — Мужчина, сидевший на широком каменном подоконнике, недовольно смерил взглядом воинственно настроенную санитарку. — Мы вам мешаем?
— Ладно, Валентин Иванович, — тронула его за рукав молодая женщина, кутающаяся в теплую шерстяную кофту. — Я все поняла. Мне действительно пора идти…
— В общем, Вера, думай сама, — Скоропупов соскочил с подоконника и, взяв женщину под руку, повел ее к лестнице. — Все твои слова так и остались словами. Протокола нет. Но я так думаю, что это не конец…
Она лишь молча кивнула головой.
— Пусть твой ухажер головой покумекает, своих бывших дружков прощупает. Может, и всплывет что-нибудь. Ну что ты молчишь все время?! — не выдержав, вспылил он. — Я о ком забочусь, елки-палки?!
Ознакомительная версия.
