Мы с трудом помещались на койке, занимаясь тем, чем обычно занимаются мужчина и женщина, оставшиеся вдвоем. Я, конечно, не очень опытный тип в таких вопросах, это я признаю, но она меня поразила. Видимо, сказывалась ее свободная жизнь. Мне даже было неловко спрашивать, были ли у нее мужчины. Я чувствовал себя более скованным, чем она. Она даже спросила меня.
— Ты чего такой зажатый?
— Я два дня не спал. И меня несколько раз чуть не убили, — нервно сказал я. Мужчине всегда неприятно, когда ему говорят о таком.
— Извини, — сказала она, — я не хотела тебя обидеть.
— Я не обижаюсь. Просто говорю все как есть.
— Мы едем в Харьков? — спросила она меня.
— Куда-нибудь подальше, чтобы тебя спрятать. Денег у тебя хватит на несколько месяцев, даже на несколько лет. Лишь бы тебя не нашли.
— Ты думаешь, они пришли меня убить? — спросила она вдруг.
— Нет, они пришли с тобой познакомиться, — проворчал я.
— Но почему они хотели меня убить? Я ничего им не сделала.
— Ты была с нашей группой. Видно, кто-то решил, что ты слишком много знаешь.
— Я же ничего не знаю. Зачем меня устранять?
— Все было продумано таким образом, чтобы мы застали Скрибенко на квартире с Коробковым в тот самый момент, когда туда приедем. И приедем вместе с тобой. Подожди… — Я вскочил, ударившись головой о верхнюю полку.
— Осторожнее, — крикнула она.
— Тебя послали вместе с нами, — взял я ее за руки, — тебя послал Горохов. Значит, он знал, что там будет. Значит, поэтому он врал нам насчет фотографии. Тебя послали специально с нами, чтобы ты могла зафиксировать этот скандал. Как же я этого сразу не понял. А Михалыч считал его своим другом и поехал его искать. Они его убьют. — Я сел, не обращая внимания на свою наготу.
— Меня послал не Горохов, — сказала она.
— Как это не Горохов? Я же сам видел, что он пришел и приказал подполковнику Звягинцеву взять тебя с собой.
— Ничего ты не видел. Я приехала в управление только после того, как мне позвонили и разрешили принять участие в боевой операции.
— Когда тебе позвонили?
— Примерно часов в девять. Наша газета давно подавала заявку в министерство с просьбой разрешить принять участие в операции. А я специализировалась на криминальных репортажах.
— Подожди, — схватил я ее за руку, чувствуя, как снова начинают гореть щеки, словно у меня поднимается температура, — когда вы подавали эту заявку?
— Месяца два назад. Но нам не разрешали. В МУРе говорили, что нужно получить разрешение руководства московской милиции, в ГУВД говорили, что нужно разрешение министерства. В общем, нас так отфутболивали месяца два. Пока наконец мне не сообщили неделю назад, чтобы я была готова к выезду на место с группой. А вчера, вернее уже позавчера вечером, мне позвонили.
— Откуда позвонили?
— Из министерства. Сказали, чтобы я приехала в управление и подошла к полковнику Горохову, которому поручено разрешить мне принять участие в такой операции.
— Кто именно позвонил?
— Откуда я знаю? Он назвал какую-то фамилию, но я не помню. Обычный дежурный. Он сказал, что он подполковник.
— Он сказал, чтобы ты приехала в управление?
— Да. Он сказал, что все согласовано. Я постарался успокоиться. Я помнил, что мне сказал Леня Свиридов. Он получил сообщение от Метелиной в одиннадцать часов вечера. В два часа ночи мы выехали на задание. А к Людмиле позвонили раньше. РАНЬШЕ! Значит, они знали, что мы поедем на задание, что в одиннадцать позвонит Метелина, а в два будет боевая операция. ОНИ ЗНАЛИ!
— Теперь сосредоточься и вспомни, когда тебе позвонили, — сказал я, глядя ей в глаза, — я тебя очень прошу, вспомни. Если можно, с точностью до минуты.
— Это я точно помню. Я как раз досмотрела по НТВ «Итоги». Киселев, конечно, любит выпендриваться, но у него всегда масса интересной информации.
— Когда начинается эта программа?
— Ровно в девять.
— Значит, тебе позвонили в десять, — кивнул я. Теперь не оставалось никаких сомнений. Тот, кто позвонил, или тот, кто разрешил этот выезд, знал заранее о готовящейся провокации. Теперь нужно было узнать, кто это мог быть.
— Мне нужно сойти с поезда, — вскочил я.
— Не в таком виде, — усмехнулась она. Я бросился одеваться.
— Может, ты вспомнишь фамилию дежурного? — спрашивал я, натягивая носки. Она сидела, поджав ноги.
— Ты хочешь оставить меня одну? — спросила она.
— Господи, — я чуть не упал, — неужели ты думаешь, что мне этого хочется. Но я должен выяснить, кто звонил. Понимаешь? Одевайся быстрее.
— Ты же полчаса назад говорил, что самое главное — это вывезти меня в Харьков. А теперь соскакиваешь, как обычный мужик?
Вагон дернулся, и я все-таки упал. Попробуйте надеть трусы при такой качке, да еще ругаясь с женщиной.
— Я никуда не соскакиваю, — нервно сказал я, — я просто хочу позвонить с первой же станции. — Проклятые трусы никак не надевались.
— Но для этого не обязательно сходить с поезда, — закричала она, — можно позвонить прямо отсюда. — Она встала и сняла куртку с вешалки. И достала… Что бы вы думали? Мобильный сотовый телефон. Вот это дела!
— У тебя есть такой телефон? — изумленно спросил я.
— Конечно. Я же тебе сказала, что часть денег за квартиру ушла на разного рода мелочи. В том числе и на этот телефон.
Я смотрел на нее, ничего не говоря. Она, видимо, прочла что-то у меня в лице, потому что села, глядя мне в глаза. В руках у нее по-прежнему был телефон.
— У тебя есть такой телефон? — спросил я дрогнувшим голосом.
— А почему это тебя так удивляет?
— И он был у тебя вчера ночью?
— Да, был. В моей куртке. Но на ночь я его обычно отключаю. Почему у тебя такое лицо?
— Ты взяла телефон вчера, когда поехала с нами?
— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь?
— Мы были убеждены, что о выезде наших сотрудников мог сообщить кто-то из наших. Но все три наших телефона можно легко проверить. А о твоем телефоне мы ничего не знали.
— Ты хочешь сказать, что это я позвонила? — не поверила она услышанному. — Ты совсем рехнулся. Зачем мне это было нужно?
— А зачем они пришли тебя убивать?
— Откуда я знаю? Ты же только что говорил другое.
— Я не знал, что у тебя был телефон.
— А теперь знаешь. Ты считаешь, что я такая дешевка? Что я могла подставить ваших ребят?
— Откуда у тебя такие большие деньги? — закричал я.
— Я объясняла: продала квартиру.
— Почему я должен тебе верить? Сегодня погибли пять моих товарищей.
Пять человек убиты, а ты мне говоришь о телефоне только сейчас. Что я должен думать о тебе? Почему они хотели тебя убить? Может, потому, что ты была главным свидетелем? Она вскочила, что-то ища.
— Чертов кретин, ублюдок, — ругалась она. Я молча смотрел, как она что-то ищет.
— Что ты ищешь? — спросил я ее. Она, не отвечая, продолжала искать.
— Кретин, — продолжала она меня ругать, — подонок. — Наконец она закричала:
— Куда ты дел мои трусы?
Я пожал плечами. В этот момент постучали изо всех сил в стенку нашего купе. Мы, видимо, не давали спать людям. Я привстал, чувствуя, как подо мной собралась простыня. И увидел ее трусы. Черт бы меня побрал.
— Вот они, — сказал я, протягивая ей трусы. Она взяла их и вдруг начала смеяться. Видик у нас был, конечно, потрясающий. Я стоял голый, в одних носках.
А на ней был только бюстгальтер. Она смеялась сквозь слезы, а потом мы снова поцеловались. Я думал, все это займет у нас минут пять, не больше. Все-таки это случилось второй раз за ночь, и я к тому же не спал двое суток. Но все получилось даже лучше, чем в первый. Мы занимались любовью еще полчаса. И только когда немного успокоились, я сказал ей:
— Нужно было давно мне сказать о телефоне.
— Я не знала, что тебя это так волнует.
— Ладно, уже все, — примирительно сказал я, — извини.
— Сейчас как раз время ругаться, — усмехнулась она, — у нас с тобой все пополам. Сначала убийство, потом любовь, скандал, потом секс. В общем, все пополам.
— Если бы наши шансы были пятьдесят на пятьдесят, я бы только радовался, — честно признался я, — когда бросаешь монету, то знаешь, что у тебя есть пятьдесят процентов. Орел или решка. А в нашем положении сто против одного. Монета в любом случае ложится не в нашу пользу.
— Что ты сказал насчет монеты? — вдруг привстала она.
— Это я про наши шансы.
— Что ты сказал насчет монеты? — снова спросила она. — Орел или решка.
Я вспомнила фамилию офицера, который мне звонил. Его фамилия была Решко. Точно.
Решко. Он сказал мне, чтобы я ехала в управление и нашла полковника Горохова.
Он сказал, что там уже лежит пропуск, заказанный для меня. И это было чуть позже десяти.
Я схватил ее телефон. Нужно срочно позвонить и узнать, где работает Решко. Чисто автоматически я начал набирать номер телефона Михалыча и замер.
