Взять, например, дело Макклюра. Если его адвокат по какой-то причине решил бы не углубляться в детали баллистической экспертизы, почему бы судьям не заняться ею?
Но и судьи решили не углубляться в эту тему. Никто из них не потребовал от эксперта четкого и недвусмысленного ответа, что обе эти пули — опытная и та, что нанесла смертельную рану,— не могли быть выпущены из одного и того же оружия.
Макклюр был приговорен к смерти на электрическом стуле.
Мы начали расследовать это дело, и чем больше мы занимались им, тем меньше оно нам нравилось.
Прежде всего, Макклюр был очень способным негритянским парнишкой, который мог стать полезным членом общества, и он стал бы им, если бы общество предоставило ему для этого возможности.
Но как это часто бывает в больших городах, администрация правоохранительных органов предпочитала заниматься грязной закулисной деятельностью.
В обществе, в котором жил Макклюр, продажные полицейские брали взятки. Они закрывали глаза на существование проституток, стараясь только, чтобы они не очень бросались в глаза. Они не обращали внимания на существование небольших игорных домов — лишь бы они были не очень шумными. Полицейская коррупция и подпольный мир существовали рука об руку, образуя среду, в которой Макклюр пытался обрести свое скромное место.
Уже в юности он представлял собой личность. Он был симпатичным парнем с виду, и женщины рано стали обращать на него внимание. Время от времени они даже снабжали его деньгами. Он крутился в мире азартных игр, и скоро вокруг него образовалась компания молодых людей, которые были убеждены, что «работают только идиоты».
Совершенно ясно, что Макклюру надлежало крутиться в этом мире пороков, который охраняла и поддерживала полиция, до тех пор, пока он сам не стал бы его составной частью. Если служители закона терпимо относились к существованию небольших публичных домов, покрывая их так же, как игорные притоны, с которых исправно получали дань, почему он, Макклюр, должен играть в этом мире самую подчиненную роль? На вопрос, который он задавал сам себе, был только один ответ.
Так, еще мальчишкой Макклюр спал допоздна, потому что ночи он проводил в игорных притонах в поисках легких денег.
Но за эти годы, прошедшие до убийства, о котором идет речь, город стал испытывать нечто вроде угрызений гражданской совести и решил очистить тот район, в котором жил Макклюр. В ходе чистки выявились весьма неприглядные факты, и один из полицейских, бравших взятки, пошел под суд. Но все это было уже слишком поздно, чтобы заставить одуматься молодого Макклюра.
Доктор Лемойн Снайдер попытался получить в свое распоряжение смертельную пулю, чтобы провести тщательную независимую баллистическую экспертизу.
В ответ на свою просьбу он услышал уклончивый ответ.
Мы чувствовали, что при таких обстоятельствах приведение в исполнение приговора над Макклюром должно быть отложено. Нам нужно было время для расследования.
Дата казни вот-вот должна была быть назначена, но пока мы так и не получили официального ответа от губернатора Огайо Франка Дж. Лоуше.
Доктор Снайдер предпринял последнюю отчаянную попытку добиться отсрочки казни Макклюра. Он сделал все, что было в его силах, но не добился успеха. Члены нашего расследовательского комитета слали телеграммы губернатору Лоуше. Губернатор же продолжал считать, что казнь должна состояться в назначенный срок.
В день казни доктор Лемойн Снайдер выступал на официальном завтраке в клубе в Лансинге. Члены клуба попросили его рассказать что-нибудь о деятельности Суда Последней Надежды.
Доктор Снайдер рассказал им о деле Макклюра и что должно произойти.
Последовавшее развитие событий является интересной иллюстрацией неизменного существования духа «честной игры», который характерен для обитателей Соединенных Штатов.
Не ставя в известность доктора Снайдера, член Верховного Суда штата Мичиган, который был приглашен на упоминавшийся завтрак одним известным бизнесменом, лично позвонил губернатору Лоуше, и в довершение всего, губернатор Мичигана Г. Меннен Уильямс лично попросил своего коллегу отсрочить казнь.
Последняя просьба привела губернатора Лоуше просто в ярость. Он решил, что доктор Снайдер специально пустил в ход авторитет властей штата Мичиган, чтобы диктовать штату Огайо, как им следует вести у себя дела. И лишь когда доктор Снайдер дозвонился до губернатора Лоуше — до казни оставалось всего два часа — тот узнал, что действия Г. Меннена Уильямса были продиктованы чисто личными убеждениями, что они с доктором Снайдером принадлежат к различным политическим партиям, и все происшедшее является лишь результатом взрыва чувств у некоторых жителей штата Мичиган.
Это заставило его остыть и задуматься, после чего он предпринял определенные действия.
Меньше чем за час до того момента, когда Макклюр должен был сесть на электрический стул, губернатор Лоуше отложил на месяц приведение казни в исполнение.
Мы удвоили наши усилия, чтобы разобраться в деле Макклюра, хотя в Огайо всеми силами старались увильнуть от помощи нам.
В прессе появилось сообщение, что члены суда, возмущенные тактикой Суда Последней Надежды, собираются заставить нас предстать перед судом, после чего вынести нам обвинение за неуважение к суду. Лично я не стал дожидаться реакции других моих коллег. Я сообщил губернатору Лоуше, что не только буду рад передать себя под юрисдикцию суда штата Огайо и, представ перед ним, убедиться, как они будут себя чувствовать при открытом слушании, но и готов потребовать собственной экстрадикции и лично оплатить дорогу в Огайо.
Не стоит уточнять, что никаких официальных действий со стороны суда не последовало. Скорее всего, членов суда неправильно процитировали в газетном интервью.
И тем не менее события стали ходить по кругу, и это было явно видно.
Выяснилось, что все доказательства по делу Макклюра, включая и пули, находились в распоряжении прокурора. Прокурор был только рад предоставить доктору Снайдеру возможность взглянуть на пули, но разрешить взять их для баллистической экспертизы — о, это совсем другое дело.
Комиссия по помилованиям и условным освобождениям штата Огайо утверждала, что она с удовольствием даст разрешение столь известному эксперту провести обследование пуль в своей лаборатории — если не возражает прокурор. Прокурор же не может согласиться с просьбой, пока ему не даст указание упоминавшийся отдел. Но отдел искусно увиливал от контактов с прокурором по этому поводу.
Мы хотели, чтобы в тюрьму явился Алекс Грегори с полиграфом. Комиссия по помилованиям штата Огайо заявила, что она может предоставить такую возможность только после разрешения, данного губернатором. Губернатор же считал, что он не может дать такого разрешения, пока оно не будет одобрено той же самой комиссией.
Анализируя в свете последовавших событий все эти дрязги, я чувствую удовлетворение, вспоминая, как определенные политические силы штата постарались подлить порцию яда в наши действия, убеждая губернатора Лоуше, что мы не столько служим обществу, сколько хотим отхватить себе кусок пирога пожирнее.
Но как бы там ни было, очередная дата казни Макклюра стремительно приближалась. А нам так ничего и не удалось сделать.
В силу этих причин мы старались обычно не расследовать уголовные дела, за которые полагалась смертная казнь. Как правило, у нас не было времени публиковать в журналах ход расследования, и мы не могли организовывать общественное мнение, которое, надо уточнить, было единственным нашим орудием, когда мы сталкивались с официальным равнодушием или политическим давлением.
Тем не менее всем было ясно, что если молодой Макклюр будет казнен, несмотря на все неясности в его деле, это вызовет взрыв общественного негодования, которое может иметь весьма неприятные последствия. Комментариев одной только местной прессы будет более чем достаточно. Так что наконец нами было получено разрешение подвергнуть Макклюра испытаниям на полиграфе.
Необходимо напомнить, что детектор лжи — всего лишь инструмент, отмечающий потоотделение личности, электрическое сопротивление его кожи и давление крови.
Так же, как электрокардиограммы могут быть оценены только специалистом, графики так называемого детектора лжи может оценить и прокомментировать только эксперт. Ситуация с ними, более того, далеко не так проста. Для качественных графиков необходимы определенные условия. Надо оценивать уровень темперамента испытуемого, после чего для него необходимо создать по возможности идеальные условия испытаний. Он должен испытывать искреннее желание к сотрудничеству; во время испытаний не должно быть никаких посторонних звуков, ни следа раздражения в голосе экспериментатора, когда он будет задавать вопросы. И, естественно, никаких попыток надавить на испытуемого. Человек, проводящий испытание, должен со всей ответственностью рассматривать их как научный опыт. Его должно интересовать лишь одно: отделить правду от лжи, судя по реакции отвечающего.
