— Ну что, Татьян, все в лучшем виде! — Сказавший это подполковник милиции Кирьянов смотрел на меня со смесью уважения и добродушной иронии. — Ты прямо у нас Мата Хари!
— Вычислили их? — небрежно поинтересовалась я.
— Конечно! Весь путь незаконного трафика от нашего города до польской границы. Причем их тайник был так хорошо устроен, что таможенники ни за что не нашли бы его, если бы мы не дали им наводку. Только тут вышла накладочка: в чемоданчике-то не золото, а позолоченные свинцовые слитки.
— Я знаю, — коротко сказала я.
Киря посмотрел на меня изумленно.
— Откуда?
— Ну как же… Вся эта история с «золотым чемоданчиком» — блеф от начала до конца. Она и задумана была как блеф…
Подполковник Кирьянов вздохнул, встал из-за стола в своем кабинете в управлении, где мы с ним беседовали, подошел к объемистому сейфу в углу, вытащил оттуда коричневый «дипломат», положил его на стол. Судя по усилию, с которым Киря ворочал его, и по тому грохоту, с каким он ударился о деревянный стол, чемоданчик был набит металлическими слитками.
— И ведь как все выглядит убедительно! — проговорил Киря, рассматривая замки. — Титановые стенки, кодовый замок… Слитки золота внутри…
— Шифрованный замок — самое подлинное, что есть в этом чемоданчике, — сказала я. — Стенки у него вовсе не из титана, а из обычной жести. Тоже довольно прочно, если только не подступаться к «дипломату» с консервным ножом.
— Ну да, — согласился Киря. — А слитки, так вообще… Позолоченный свинец. Как те олухи не догадались посмотреть, что это такое? Взяли да сразу и отправили по своим каналам…
— Спешили очень, — отвечала я. — На этом и строился весь мой расчет. Да и замок все-таки по-настоящему шифрованный, его вскрыть не так-то просто…
Киря задумчиво покрутил ручки шифрованного замка, тот послушно открылся. Раскрыв чемоданчик, подполковник Кирьянов любовно провел рукой по ряду слитков желтого металла, тускло блестевшего при свете кабинетных ламп.
— И как ведь хорошо сделано, — сказал он, поглаживая мнимые золотые слитки. — Бандиты-то твои, вместе с Бортниковым, как увидели все это добро, так сразу и раскололись. Признались во всем… Они до сих пор убеждены, что в их руках было настоящее золото. Представляешь, какой неприятный сюрприз будет для них на суде, когда они узнают, что их поймали на камуфляж…
— Перепелкин был опытный мастер, и в своей мастерской в подвале он сумел ловко изготовить подделку…
— Ты все-таки думаешь, он был ни при чем? — спросил Киря. — Что он не скооперировался с главврачом клиники? А то мы на Бортникова нажмем, он во всем сознается…
— Если ты, Киря, на него наедешь, так он тебе в чем угодно сознается… Только все это чушь. Перепелкин и Ольховский случайно узнали о криминальном бизнесе своего шефа. Конечно, то, что они затеяли, полностью законным тоже не назовешь, и цели у них были далеко не бескорыстные. Но они и поплатились за это своей жизнью!
— Кто же их заставлял так рисковать? — пожал плечами Киря. — Могли бы просто сдать главврача нам.
— И получить за это благодарность от родных правоохранительных органов? Ты чересчур высокого мнения о своем ведомстве, Киря!
— Ну, они могли бы выкупить клинику после того, как мы взяли бы ее прежнего собственника…
— Верно, — согласилась я. — Только для этого нужны деньги, а их ни у того, ни у другого не было. Вот они и придумали кое-что похитрее: сначала шантажировать главврача этим золотом, получить от него побольше денег, а потом сдать его милиции. Вот тогда и выкупать клинику было бы на что.
— Наверное, — согласился Кирьянов. — Только ты-то им зачем понадобилась?
— Как инструмент шантажа, конечно, — отвечала я. — Я себе долго голову ломала, пытаясь представить, как именно они собирались действовать. Все выходило очень сложно и заумно. В тот вечер, когда мы пьянствовали у Гарика, их план был, что я тут же поеду в клинику. Залезу под руководством Ольховского в сейф, найду там эти накладные, с которыми потом буду приставать к Бортникову, действовать ему на нервы. А Ольховский с Перепелкиным будут действовать ему на нервы с другой стороны — требовать денег. Согласна, план был выдуман изящный. От такого двойного нажима у кого угодно крыша начнет съезжать…
— Но все сорвалось из-за того, что ты у Гарика нализалась в лабуды…
— Ну, это мелочь, — возразила я. — Главная причина неудачи плана Ольховского в том, что он не знал, что Бортников и Шмуйлович — одна шайка. Полагая, что Шмуйлович честный чинуша, он стал спрашивать у него про частного детектива просто потому, что ему больше не у кого было спросить. Шмуйлович не дурак, быстро понял, что здесь что-то не то. Пригласил Ольховского к себе домой, напоил как следует, расспросил. Наверное, Ольховский сам догадывался, что разболтал Шмуйловичу много больше положенного. Поэтому после этого вовсе зарекся пить. Да только было уже поздно.
— Он был трезв в тот вечер на дне рождения у Гарика, — сказал Кирьянов, — зато ты сама была в лабуды пьяная. Думаешь, это простое совпадение?
— А вот этого я не знаю, — отвечала я. — Случайность ли это или было подстроено, что Гарик меня угостил ершом. Ты с ним разговаривал? Что он сам по этому поводу рассказывает?
— Да ничего, — с усмешкой отвечал Кирьянов. — У Гарика тяжелое нервное потрясение. Все никак не может прийти в себя от того, что его, честного мента армянского разлива, теперь проверяет Управление собственной безопасности. Девушку его правда похищали, это доказано. Слава богу, ее потом благополучно освободили… Но Шмуйлович утверждает, что неоднократно давал Папазяну взятки за разного рода мелкие услуги…
— Шмуйловичу уже нечего терять, и похоже, что он теперь хочет вместе с собой потопить и нашего Гарика. Ничего, — заметила я ободряюще, — я уверена, что Гарик выкрутится.
— Кстати, — сказал Кирьянов, — наш сотрудник, посланный в Усть-Ишимск на тамошний золоторудный комбинат, выяснил, что покойный Роман Перепелкин все-таки приезжал на комбинат. Это было за четыре дня до убийства Ольховского. Техник предъявил свое удостоверение, заявил, что он представитель клиники. Один из менеджеров завода опознал его по фотографии.
— Ну вот, Киря, — с усмешкой сказала я. — А ты боялся, что придется тебе отвечать за мои непроверенные утверждения перед адвокатом Должиковым!
— Ну да, тут ты попала в точку, — с усмешкой сознался мой ментовский друг. — Кстати, знаешь, зачем он туда ездил?
— Снять копии с контрактов, которые подписывал Бортников?
— Именно! Сказал, что по причине пожара вся финансовая документация в их клинике утеряна. А те, недолго думая, отдали ему все, что он просил. Потом, правда, опомнились и позвонили в клинику: спрашивали, есть ли в ее штате некто Перепелкин…
— И нарвались на кого-то из администраторов, — закончила я. — Так по клинике стал гулять слух, который рано или поздно дошел до чьих не надо ушей. Впрочем, Шмуйлович и без того был уже настороже. Почувствовал, что противная сторона не дремлет, а главврач клиники как раз в Германии. Поэтому он стал заметно нервничать и по совету своего лучшего друга Должикова решил попросту убрать мешающих ему людей.
— Ты все-таки уверена, что Бортников — главарь этой преступной группы? — спросил Кирьянов. — Пока что он упорно отрицает свою причастность ко всему…
— Из-за того, что у Николая Пантелеймоновича вид доброго дедушки, ты, Киря, и не можешь поверить, чтобы он был соучастником преступления, — я презрительно пожала плечами. — Внешний вид вообще-то всегда весьма обманчив. Вы еще докажете его вину, хотя это и будет непросто. Со Шмуйловичем и Должиковым вышло куда проще…
— Да, они так засветились с этим глупым похищением чемоданчика из клиники «Тан-мед»… Которое, между прочим, едва не стоило тебе жизни!
— Да ну. Брось, какое там! — Я презрительно пожала плечами. — Бывало со мной и хуже…
Володя Кирьянов усмехнулся, но ничего не возразил. Он встал, закрыл «дипломат» с мнимыми золотыми слитками, упрятал его обратно в сейф. Потом подошел к небольшому столику у окна, где в электрическом чайнике закипала вода. Взял две чашки, насыпал в них по ложке кофе, затем залил кипятком. Я подозрительно наблюдала за его действиями, пока не почувствовала разнесшийся по кабинету аромат натурального кофе. Киря, слава богу, помнил, что растворимую бурду я не стала бы пить ни под каким видом.
— Это еще только начало! — ставя передо мной дымящуюся чашку, сказал он. — Сегодня вечером мы организуем небольшой поход в ресторан: ты, я и Андрюшка Мельников. Надо отпраздновать окончание дела…
— Как хочешь, Киря, — отвечала я безо всякого энтузиазма, закуривая сигарету, — а мне надо сначала подлечить свое лицо. А то в ресторан не пустят в таком виде — с пластырем на лбу…
