Когда его отправили «на дело» – вернее, когда его взял с собой в поселок Болотное Игорь, настоящий крутой боевик, Костя испугался и обрадовался. Он понимал, что убивать ему никого не придется. Просто не доверят. Так, подай-принеси… Есть шанс почувствовать себя крутым, не замаравшись в крови… Все так и вышло. Косте пришлось лишь отнести жмуриков в укромное местечко, а так их даже бензином поливал Игорь! Куш обломился хороший, да еще Серов, пока напарник не видел, стащил с девчонки украшение. Очень оно ему приглянулось, просто-таки притянуло к себе. Внезапно Костик почувствовал себя очень крутым, очень сильным и очень богатым. Это было приятно. Костик увязал чувство силы с тем обстоятельством, что тяжеленькое украшение, должно быть, золотое, и стоит недешево, так что на эти деньги можно будет приподняться – свой бизнес, к примеру, открыть.
Ночью его, правда, мучили кошмары. Снилось, что покойница идет к нему, вытянув длинные синие руки (с пальцев капает вода), и говорит: «Зачем ожерелье взял? Отдай, отдай немедленно!» Костя вопил так, что перебудил соседей.
Но утром, при свете, страхи показались смешными. Костя уговорил старую учительницу литературы, Анну Егоровну, сходить вместе с ним – отнести украшение в скупку. Но тут его подстерегало разочарование – желтый металл оказался не золотом, цену дали пустяковую. Не стоило рисковать. Теперь Костю одолевали невнятные и недобрые предчувствия… Покойница, понятно, за украшением своим не придет, но не заинтересуется ли им кто-нибудь из мира живых, такой небезразличный?
И вот к вечеру понедельника Костины опасения подтвердились. Он вчера гулял долго, был в казино, крепко поддал, соблазнившись на бесплатные напитки, и весь понедельник прохворал. Голова не болела, но гудела потихоньку, а уж к вечеру, когда все должно бы и пройти, такая мутота накатила – хоть ложись и помирай. Костя решил сегодня никуда не ездить, лечь в постель, неторопливо потягивать минералку и смотреть телевизор. Футбольный матч там, боевичок какой-нибудь, а потом баиньки.
Но Косте не удалось узнать, как «Локомотив» сыграет с «Рапидом», не удалось полюбоваться на знаменитые «венские кружева» иностранной команды. У дверей квартиры его поджидали двое, и Серов сразу понял – от этих добра не жди!
Костя даже не пытался сопротивляться. Если тебе под ребра сразу тычут холодное дуло пистолета, то желание изображать супермена бесследно испаряется даже у храбрецов. А Костя излишком храбрости не страдал, потому пошел с незнакомцами кротко, как овечка. Его уложили на заднее сиденье и надели на физиономию холщовый мешок. В мешке было душновато и воняло ботвой, но Серов мешка не снимал. Потому что любил жизнь и надеялся хоть еще немного ей порадоваться. Пусть даже с мешком на голове. Какой идиот придумал, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях? Ничего он не понимал, этот храбрый философ, ей-богу!
Привезли куда-то – куда, Костя не понял. Воздух стал посвежее и попрохладнее. Значит, за город. Вода шумит… Неужели утопят? Ноги в тазик с цементом, и прости-прощай, Костинька! Но нет – ведут по лестнице.
Мешок с головы содрали. Костя некоторое время шумно отдувался, потом смог рассмотреть, где оказался. Казенный кабинет, как у небольшого начальника. За облупленным столом сидит мужик. Среднего роста, не выше Кости, сам худой, щеки впалые. А глаза у мужика ску-учные такие, что сразу хочется заснуть. Или уж просто – лечь да помереть.
– Ну-с, Серов Константин Богданович, 1982 года рождения, – с ходу выдал мужик. – Что вы можете нам сказать по существу дела?
– Какого такого дела? – промямлил Костя. Он прекрасно знал, что рыльце у него в пуху, но решил тянуть резину до последнего. И идти в глухую несознанку!
– Такого дела, – скучно вымолвил мужик. – Украшение где взял? Ожерелье, которое в «Белую лилию» снес? За которое ты сегодня утром денюжки получил? Ну, давай, пой, птичка, пой. Не стыдись!
– Это недоразумение! – фальшиво рассмеялся Серов. – Украшение же не мое! Я просто сопровождал его хозяйку, Анну Егоровну Панькину, в магазин. Она пожилой человек, она моя учительница литературы. И русского языка, между прочим. Попросила подвезти – я и подвез. Это ее ожерелье, и деньги она получила! А у меня денег нет! Да и денег-то там было всего ничего, так что бензин встал дороже!
– Какой благородный мальчик! – пришел в экзальтацию скучный мужик. – Помогает одиноким старушкам! Это, наверное, тимуровец! Слушай, Тимур, а где твоя команда?
На этот вопрос Костя не знал, как отвечать, потому промолчал.
– Так вот, тимуровец яйцеголовый, не засерай мне мозги. У твоей старенькой учительницы отроду ничего дороже деревянной указки не водилось. Ты уж меня извини, но мы живем в России, и учителя здесь – не самые обеспеченные люди…
– Так фамильное! – обрадовался Костя невесть чему. – Ей от мамы досталось, а той от ее мамы…
– А той от чертовой матери, – услужливо подсказал мужик. – Константин Богданович, херовый из вас романист. Нету Анны Егоровны никакого ожерелья, и не было никогда. Мы с ней уже поговорили, будьте уверены. И она указала нам на вас, дорогой вы мой! Так что давайте излагайте истину. Правду говорить легко и приятно. И не играйте в партизана. А то мне придется поиграть в гестаповца!
Это была угроза. Это явно была угроза, и намекала она на физические пытки, каким Костя Серов может подвергнуться.
– Не надо… в гестаповца, – голосом умирающего лебедя произнес Костя. – Я вам все расскажу. Только вы должны мне обещать, что никто больше об этом не узнает… Тайну… Программа защиты свидетелей! – припомнил Костя нужное словосочетание.
– Ну-у, милый, это ты далеко зашел. Я тебе что могу гарантировать? Что в случае честного и искреннего рассказа ты выйдешь отсюда живым. И даже на своих ногах. А все остальное в руках Божьих. Не могу ж я к тебе телохранителя приставить? Впрочем, ежели пожелаешь, могу обеспечить тюремное заключение. Так сказать, в качестве защиты от внешних врагов.
– Спасибо… Только не надо тюремного заключения и гестапо не надо, хорошо?
И Костя раскололся. Предоставленный им отчет, пожалуй, грешил литературными излишествами. С потрясающей экспрессией Костя описал произвол злодея-шефа над сотрудниками и лично над ним, Серовым. Потом поведал, как шеф отправлял его на убийство, а Костя отказывался. Нет, он не знает, чем ему так досадили те убитые люди. Витька Перехват работал в конторе давно, раньше даже Кости, и был хороший парень. А девка вообще какая-то неизвестная, и Серов не знает, почему она шефу не угодила. Он, Костя, никого не убивал. Убивал Игорь. Игорь – зверь, ему ничего не стоит кого угодно замочить! И вы, товарищ начальник, когда будете его брать, высылайте прямо сразу вооруженный отряд! Группу «Альфа»! Игорь застрелил и девчонку, и Витька, а Костя только помогал перетаскивать тела в укромное местечко. Ну вот, а пока перетаскивали, причем Игорь еще все время смеялся над его слабосилием, Костя и заприметил на шее у покойницы украшение. Оно ведь мертвой ни к чему? Вот Костя и решил его взять. Пока Игорь отвернулся. Взять и продать. Но исключительно ради того, чтобы на вырученные деньги немедленно уехать из этого бандитского города обратно в маленькую пензенскую деревушку, где у него, Кости Серова, проживает старушка-бабушка.
– Бедная старушка, – хмыкнул мужик. – Не повезло ей с внуками.
– Почему с внуками? Я ее единственный внук, – заявил Костя, сам немного воодушевившись от рассказанного. Если так посмотреть, то он не очень-то и виноват, получается!
– Тем более, – хмуро бросил мужик. – Так где, говоришь, душегубство-то произошло?
– Так у Витьки Перехвата на даче!
– Можно подумать, я знаю, где у него дача! Точный адрес давай!
– Поселок Болотное. А улицы я не знаю! Направо от станции!
– Ладно. Найдем. Номер дома?
– Восемнадцатый…
– А тела где?
– Так сожгли их, товарищ начальник! Бензином облили и сожгли. Там на соседнем участке такой сарайчик заброшенный…
– Вот оно что, – покивал «товарищ начальник». – Ну, ладно. Бывай здоров, Костя Серов.
И еще: про нашу встречу забудь. А лучше всего, пока чего плохого не случилось, собирайся-ка на самом деле и отчаливай в пензенскую деревеньку к старушке-бабушке. Понял меня? Там здоровый труд на свежем воздухе, там тебе самое место. А в криминал не лезь. Такие, как ты, в криминале долго не живут.
Тут Костю стукнули по затылку, и он отключился, успев подумать, что скучный мужик обманул, и его, Костю, убили до смерти.
Но его не убили. Он очнулся на рассвете под дверью собственной квартиры. Очнулся от того, что огромный ризеншнауцер, живший по соседству в семействе скандалистов Караваевых, вылизывал ему лицо и жарко дышал. А над Костей стоял Караваев-младший и нудно повторял:
– Костян, ты чего, опять нажрался? Костян, да вставай, простату заморозишь! Костян, вставай. Надо же, как напоролся!
Костя встал, отпугнул мерзкого пса, открыл дверь и ввалился в квартиру. Времени он зря терять не стал – быстро покидал в огромную спортивную сумку кое-какие вещички и документы, оставил ключи от квартиры на столе – для квартирной хозяйки, вышел и захлопнул дверь. Потом сел за руль своей «Ауди» и покинул Петербург, только его и видели. Гнал он так, что два раза останавливали гаишники, но только в Новгороде решился оставить машину на стоянке и поспать в гостинице. Подался ли Костя Серов в пензенскую деревеньку к старушке-бабушке и не существовала ли бабушка только в воспаленном Костином воображении…
