- Тебе непременно надо быть таким бестактным?!
- Так и есть, влюблен, - невозмутимо констатировал Шерингэм. Вообще-то ничего удивительного. Такая девушка, должно быть, одна на миллион, раз она способна на такие поступки. А теперь постарайся на меня не орать, Тейперс, потому что я хочу дать беспристрастную оценку сложившемуся положению. Так что придержи свои эмоции и не перебивай, и я изложу тебе свою точку зрения ручаюсь, тебе будет интересно. Так вот, полиция верит ее рассказу, и у нее для этого есть достаточно причин. Она выставила тебя дураком, причем очень убедительно (не петушись, это правда). Она и себя представила дурочкой, такой, знаешь, трогательной и наивной глупышкой, которая смотрит на мир широко распахнутыми глазами. Эта часть не слишком убедила полицию, но зато прозвучала вполне убедительно для коронера и публики, их-то она точно провела. Она рассказала такие подробности, которые звучали очень правдоподобно и изобрести которые можно только при необыкновенно развитом воображении: например, эпизод с розой или как ты ходил кругами по поляне и бормотал: "привет". И, наконец, есть еще одно подтверждение - сама эта пресловутая роза - кстати, ты так и не объяснил, откуда она там взялась. Видишь ли, ее выдумки звучат убедительно, потому что они вписываются в твои характер. Следовательно, полиция (которая всегда понимала, что дело против тебя имеет шаткое основание) теперь считает, что ты намеренно прикрывал девушку, рискуя навлечь подозрение на себя. Кстати, могу для разнообразия сделать тебе комплимент - они считают, что это тоже укладывается в твой характер.
Наверное, мне не надо тебе объяснять, что им понадобилось не более двух секунд, чтобы задаться вопросом: а зачем, собственно, тебе понадобилось ее прикрывать? Ответ, конечно, был очевиден, даже если бы она сама не подсказала его: потому что ты был уверен, что она сама застрелила своего кузена. Можно добавить - и поделом ему, но это уже не касается полиции. Итак, отняв у них одного подозреваемого, Аморель весьма любезно предложила им другого, и вряд ли они замедлят воспользоваться этим предложением.
Более того, можно с уверенностью сказать, что, даже если полицейские не поверили ее истории, они знают, что дело против тебя рухнуло. Если она готова повторить свои показания на суде, у них не будет и одного шанса на миллион, чтобы тебя признали виновным. Насколько нам известно, у них нет ни одного неопровержимого доказательства. Речь идет об одних свидетельских показаниях против других. Даже если ты сделаешь им одолжение и признаешься в убийстве прямо перед присяжными, как ты тут заявил, могу тебя уверить, они тут же оправдают тебя на основании ее показаний, и ты сойдешь со свидетельской трибуны под одобрительные возгласы зрителей. Теперь полиция не посмеет даже коснуться тебя. Но это не значит, что они не посмеют коснуться ее: раз они уверены, что это убийство, им нужна законная добыча. Ну так что, Тейперс, ты по-прежнему настаиваешь, что мне пора паковать чемодан и отправляться домой? Или все-таки остаться и продолжить расследование?
Мое нервное раздражение уже испарилось. Шерингэм был совершенно прав. Меня охватил страх - нет, настоящий ужас. Потому что если я всего лишь боялся, когда дело касалось меня одного, то теперь, когда в опасности оказалась Аморель, я испытывал самый настоящий панический ужас. Что же она натворила, эта милая девочка, которая бог весть что вообразила... Она избегала меня после допроса, но мне все же удалось спросить ее по дороге домой, отозвав на минутку, почему она это сделала, и она ответила мне почти сердито:
- О господи, да за кого вы меня принимаете? Вы что же, полагаете, что я могу бросить вас в беде после того, что вы сделали ради меня? Устала я от ваших глупостей.- Выдав эту тираду, она торопливо догнала остальных, а я с тех пор так и не улучил возможности поговорить с ней наедине. Аморель и в самом деле была непредсказуема.
- Да,- ответил я Шерингэму, - пожалуйста, продолжай. Почему полиция уверена, что это убийство?
- Бедный старина Тейперс,- сказал Шерингэм с сочувствием, которое на этот раз не вызвало у меня внутреннего протеста. Хоть я и не привык полагаться на кого бы то ни было в жизни, сейчас мне неожиданно приятно было почувствовать чью-то поддержку.- Имей в виду, сейчас улик против нее не больше, чем было против тебя: пока все, что у них есть, это мотив и возможность, и то последняя основана на ее собственном признании. Недостаточно, чтобы полиция могла с этим работать.
Что касается убийства, то я вовсе не говорил, что они в этом уверены, я сказал: практически уверены. Они все еще не исключают возможность несчастного случая, пусть и маловероятную. Правда, есть два нюанса, которые указывают на убийство. Первый - это траектория пули, которая прошла сквозь тело почти горизонтально; это, разумеется, говорит о том что ружье должно было находиться на одном уровне с пулевым отверстием. Другими словами, что выстрел был произведен из обычного положения, то есть с плеча, причем с плеча кого-то, кто был на несколько дюймов ниже Скотт-Дейвиса.
- А тебе не кажется, что это доказательство притянуто за уши?
- Вовсе нет. Это очень разумное, если не сказать, очевидное заключение. А вторая загвоздка - отсутствие следов пороха. Это очень важно. Видишь ли, если он и в самом деле волок ружье за собой за дуло, го пуля из него могла пролететь не более пары футов, прежде чем войти в тело.
- И при этом непременно должны были остаться следы пороха?засомневался я.- Даже при выстреле из маленького двадцать второго?
- Ладно, пусть не пороховые следы, скорее следы дыма, но тем не менее безошибочные. Я как-то присутствовал при испытаниях, где как раз таким патроном стреляли с различного расстояния в белую картонную мишень. Дым оставлял следы уже с четырех или пяти футов.
- На белом картоне возможно, но не на твидовом пальто.
Шерингэм улыбнулся.
- Дорогой мой Тейперс, лучше и не пытайся ввязываться в убийство. Ты слишком мало знаешь о современных методах следствия, если полагаешь, что сегодня имеет какое-то значение, видно что-то на глаз или нет. Пальто, которое было на Скотт-Дейвисе, отправили на исследование в Скотленд-Ярд сразу после осмотра места происшествия. По результатам анализа, на пальто нет никаких следов пороха. Это почти однозначно говорит о том, что дуло ружья находилось по крайней мере в пяти футах от пальто, когда нажали на курок.
Далее, возьмем пулевое отверстие. Его исследование не может, конечно, дать таких же точных результатов, но оно подтверждает те же выводы. Полиция оценивает максимальную дальность выстрела в шестнадцать футов. Иначе говоря, в момент выстрела ружье находилось на расстоянии от пяти до шестнадцати футов от спины Скотт-Дейвиса.
Кроме того, есть еще кое-что, указывающее на убийство, хотя и с меньшей определенностью. Аморель ясно сказала, что ее кузен собирался с кем-то встретиться. Это важно, если не сказать больше. И главное, это исключает сразу и тебя, и ее - однако практически единственное, что позволило бы это сделать.
- А тебе не приходило в голову,- сказал я в задумчивости,- что, если она выдумала разговор со мной, то с тем же успехом могла выдумать и разговор с кузеном?
- Вряд ли,- ответил Шерингэм,- по одной простой причине. Если для первого у нее могла быть личная заинтересованность, то для второго никаких причин не было.
- Понятно,- только и мог сказать я.
- И еще одна, последняя новость, касающаяся полиции. Возможно, тебе принесет облегчение то, что они не делают ставку только на твою красотку. Она всего лишь возглавляет список из двух или трех возможных подозреваемых. Например, могу тебе сообщить, что им известно все о де Равелях и их отношениях со Скотт-Дейвисом.
- В самом деле?- удивился я.
- Да. И неудивительно, поскольку эта история была темой для сплетен в светских кругах Лондона весь прошлый год, как ты и сам уже говорил. И это означает, следовательно, что от них не утаился смысл вашего маленького спектакля.
- Тебе, кажется, удалось основательно войти в доверие полиции, Шерингэм.
- Да уж,- ухмыльнулся Шерингэм. - Как я уже говорил, полковник стал со мной удивительно откровенен. В конце концов, бедняга хочет лишь докопаться до истины и полагает - причем вполне справедливо, - что и я стремлюсь к тому же. Более того, ему не хочется, чтобы в дело вмешивался Скотленд-Ярд. Поэтому он и не видел причин, чтобы не выложить карты на стол. Очень правильно и разумно с его стороны. Но я не обещал в ответ раскрывать свои. Так что не волнуйся, Тейперс, те загадочные следы, что мы с тобой обнаружили, по-прежнему остаются нашим секретом.
- Уже не остаются,- возразил я.
- Что?- встрепенулся Шерингэм. - Ты хочешь сказать, полиция их уже нашла?
- Нет, не хочу, - улыбнулся я, довольный тем, с какой легкостью мне удалось пробить брешь в раздражающей самоуверенности Шерингэма. - Я имею в виду, что их там больше нет. Я затоптал их.
