денег вам не досталось. Катитесь домой мучить кошек и собак, а приличных людей оставьте в покое!
Джулия захлопнула дверцу машины и отвернулась. На мгновение ей показалось, что водитель собирается выйти из машины и последовать за ней, однако тот наклонился вперед и сказал беспокойным тоном:
— Послушайте, мисс, садитесь лучше в машину.
Ага, вот он уже и напуган, подумала Джулия, торжествующе улыбаясь.
— Я дам вам ровно один доллар…
— Ну все, ты сама напросилась!
На этот раз он действительно открыл дверцу, намереваясь выйти. Перед глазами живо встали котята и кролики, и Джулия попятилась от машины. Спотыкаясь, прижимая к груди сумочку, она побежала, думая про себя, как нелепо все вышло: еще час назад она сидела в спальне Большого дома, вся в предвкушении, а теперь бежит в ужасе вдоль пустынной дороги, окутанной туманом. Позади раздалось «мисс?», и она замерла, боясь шевельнуться.
Только сейчас ее обожгло инстинктивным страхом: всего лишь несколько шагов в любом направлении, и она совершенно потеряется в тумане. Джулия обернулась, почти готовая как-то договориться с шофером, и увидела, что машина, да и сама дорога, скрылись в тумане; и хотя она прекрасно знала, в каком направлении двигалась, ноги отказывались ей служить, а глаза обманывали.
— Мистер?.. — осторожно позвала Джулия.
Туман заглушал ее голос, забивался в рот, словно вата. А вдруг он все-таки найдет ее, подкрадется сзади, и у нее так и не будет шанса сказать ему, чтобы забирал хоть все деньги, если захочет… Джулия снова замерла, прислушиваясь, затем резко обернулась — никого. Тогда она продолжила путь, осторожно двигаясь на ощупь. Лучше все-таки попробовать остановить машину — рано или поздно кто-нибудь проедет мимо. Тут Джулия споткнулась о камень и ушибла лодыжку; чертыхнувшись, она испуганно заозиралась по сторонам, однако убедившись, что никто ее не слышит, тихонько побрела дальше, пробираясь сквозь мутную, давящую пелену.
Пока что она еще имела представление о том, где находится. Машина определенно осталась позади; она сошла с дороги футов на десять — пожалуй, слишком близко к обрыву, но едва достаточно, чтобы машина могла безопасно проехать. От края дороги, должно быть, около пятнадцати футов до крутого обрыва в реку, а по другую сторону — Джулия горячо надеялась, что там была другая сторона, — почти сразу начиналась отвесная стена.
Туфли, предназначенные для мягких полов ночного клуба, подворачивались, врезались краями и зверски натирали ноги, а к шелковой юбке цеплялись колючки. Ну погодите, думала Джулия, сжав челюсти, погодите, дайте я только доберусь до города, а там и до телефона; уж мама разъяснит миссис Хэллоран, какого мы мнения о ее хваленом гостеприимстве! Погодите только! Вот спущусь с холма, вся грязная и оборванная, расскажу, как меня бросили и обокрали на дороге; ну погодите, повторяла она сквозь сжатые зубы снова и снова, я с вами со всеми рассчитаюсь!
Внезапно ее напугал какой-то посторонний звук — кажется, шум колес на дороге. Сперва ужасающе громкий, он постепенно затих. Хотя Джулия невольно шарахнулась в сторону, через некоторое время она поняла, что звук слишком далеко, гораздо дальше, чем она рассчитывала; к тому же он послышался слева, а ведь должен был справа, разве нет? Может, она свернула не туда и теперь удаляется в обратном направлении? Джулия резко повернула налево и почти сразу же почувствовала, что земля начинает уходить из-под ног. Неужели я развернулась в тумане, подумала она, и вдруг увидела впереди силуэт дерева, расплывающийся во мгле. Так, деревья… Когда мы ехали, деревья были слева… у реки? Мох растет на северной стороне деревьев, спуск к реке сперва пологий, затем резко обрывается… Однако дерево уже пропало из виду, и она так и не поняла, в какую сторону надо было двигаться.
Постепенно в душе зарождалось чувство неподдельной тревоги. Нет, это вовсе не похоже на несерьезную задержку на пути в город; как бы Джулия ни пробиралась вперед, то и дело спотыкаясь, она все-таки потерялась; вполне возможно, что сегодня она вообще не доберется до города, не позвонит по телефону, не устроится спать в гостинице; не исключено даже, что ее станут искать, и она обнимет первого нашедшего ее со смесью стыда и облегчения… Ведомые бесстрашным шофером, они растянутся в цепочку по холмам, перекликаясь друг с другом и пытаясь расслышать ее голос в тумане; а когда найдут, наверняка станут потешаться над ней и спрашивать, как это ее угораздило, а дома расскажут женам: да, нашли мы эту полоумную, напуганную до смерти… если, конечно, ему вообще пришло в голову, что надо послать кого-то на поиски…
Джулия яростно замотала головой, отгоняя всю эту мутную белиберду, в очередной раз споткнулась о камень (или зацепилась за корень) и рухнула на землю. К счастью, некому было разглядеть ее слезы в тумане; какое-то время Джулия лежала, повторяя «черт, черт, черт!» (возможно, даже вслух). Нет, это уж слишком, она этого не заслужила, это уж слишком! Тут ей пришло в голову, что можно пролежать здесь всю ночь, пока ее не найдут; при мысли об этом Джулия поспешно вскочила на ноги. Бога ради, внушала она сама себе, только представь: валяешься на земле, а вокруг столпились люди, светят на тебя фонариками, переговариваются, а собаки обнюхивают ноги; а потом еще они захотят отнести тебя назад; только представь, на что ты будешь похожа! Кажется, она все-таки растянула лодыжку и от боли потеряла ориентацию в пространстве.
— Нет, я не заблужусь, — произнесла Джулия с мрачной решимостью (кажется, опять вслух) и продолжила ковылять, упрямо наступая на больную ногу.
Если я услышу лай собак или крики людей, то залезу на дерево и спрячусь, решила она и вдруг дико расхохоталась.
Звук собственного смеха, искаженный туманом, напугал ее; на какое-то время Джулия замерла. Что происходит? Неужели это все с ней?
Пытаясь понять, где она находится, Джулия потерла глаза, а затем изо всех сил прикусила пальцы, сама не зная почему.
