диване порознь, почти что на разных концах. Алекса ссутулился и оперся локтями о расставленные колени. Правая нога дергается в ритм волнения, и все тело дрожит от этого. Стук и трение о пол оглушают. Рассматривает узор на ковре. Ладонь переминает волоски на подбородке, ломает их. Эмилия застыла. Взгляд, движения, эмоции; казалось, сердцебиение и дыхание также замерли. Словно позирует художнику. Черты внешности и лица правда были нарисованными, даже идеальными в чем-то. Они всегда пленили меня, напоминали, за исключением цвета волос, Марину. Я вздрагивал при ней и стыдливо всматривался, как в призрак. Алекса замечал это и первое время после ухода Марины считал, что я желаю Эмилию.
Я перешагнул дверной проем, ковер приглушил мой шаг. Пришлось прочистить горло. Оба оживились. Эмилия медленно повернула голову. Быстро прочитала результат в моих глазах, и измученный взгляд полностью потух. Алекса встрепенулся и вскочил с дивана, выпрямился во весь рост.
— Вот и ты наконец-то! — сказал он гневно. Помнил еще ссору на улице. — Чего так долго делал там? Уже куча времени прошло, а мог бы сразу пойти осмотреть дом. Ладно… Убедился-таки, что она сбежала?
— Нет, Алекса, это не побег. Это похищение.
— Да быть такого не может! Повторюсь: это она из-за университета бунтует. Вчера письмо пришло — так она скомкала его и на стол бросила, нахалка! Подал документы, оплатил учебу на год вперед, купил все учебники — что еще нужно? Учись не хочу, называется. Я пашу, чтоб моя дочь получила хорошую работу, а она… А она дура мелкая! Заладила со своими фотоаппаратами, чтоб им пусто было! Этих фотографов вон, как рыб в море — и все бедняки. Но ничего, пойдет, пойдет, как миленькая. Еще спасибо скажет лет эдак через десять. Хоть бы дожить с этими ее выходками… В общем сейчас же съезжу к ее пареньку домой и обоих поймаю за руку. Расследовать тут нечего, Алек, иди-ка ты домой!
— Не сомневайся в словах детектива. Если не веришь мне, пересмотри запись с камеры наблюдения.
— Да черт бы побрал эту технику! Подделала она все, как пить дать!
— Исключено. Здесь это сделать невозможно.
— Но… Хм! Вы же сами вчера радостно трубили во всю, что поймали психа этого, чтоб ему… отрезали… язык, самое меньшее. Чушь несешь какую-то, Алек! Нора бы гавкала на чужого, как бешеная, но ведь молчала же. Вот на Владу и не стала. Да и вор украл бы карту памяти, а может, и саму камеру в придачу. Чего это я тебе простые вещи растолковываю.
— Я был бы рад поверить в это, Алекса, но случилось похищение. Я осматривал почти все места преступлений, я видел это много раз. Скорее всего… у Мэда Кэптива есть сообщники и они используют искусные методы маскировки.
— Как так… Нет, нет-нет-нет… То есть она… и правда?..
— Я уверен. Мне жаль, Алекса…
— Уверен он! Ты только в этом и уверен. В том, что все хреново! Полиция чертова! Не можете поймать кучку психов уже целый месяц. Ждете, пока всех детей вырежут, ублюдки! Патрулируете улицы каждую ночь? Упорно ищете маньяка? Все это хрень собачья! Где ваш хваленый девиз? Как же там… Защищаете? Спасаете? В жопе — вот где ваш девиз! Вы только и умеете, что вешать листочки на столбах и плакаться в новостях, как все хреново! И знаешь что, Алек, знаешь… Скольких детей ты упустил и не нашел? Детектив, называется. Но даже не это главное! Виновен ты, потому что не выполняешь свой долг… Ты виновен! А забрали дочь у меня!
Я мельком осмотрел гостиную. Продумал варианты действий на случай, если придется усмирять его пыл. Алисия и Эмилия помешают делу, большая вероятность зацепить их в драке. Осторожно нужно быть возле телевизора и комода с вазами сзади меня.
Алекса активно размахивал руками по ходу речи и сокращал расстояние между нами. Мое внешнее спокойствие раздражало его. Он остановил взгляд, полный гнева и зависти, на Алисии, словно винил ее во всех грехах. Я представлял, какие слова он скажет.
— Мою Владу забрали! Твоя же дочь жива и здорова… Будь ты проклят, Алек Рей! Будь проклята твоя немая рожа!.. Как же я жалею, что псих не ошибся домом… И я молю Господа, чтоб это когда-нибудь случилось. Чтоб ты понял, чего стоит другим твоя беспомощность!
Он намеревался ударить меня. Стоял напротив края дивана, и Эмилия попыталась остановить его порыв. Слабые пальцы ухватились за широкую руку, но были сброшены резким взмахом. Хрустнул костяшками, расправил плечи. Рванулся ко мне. В этот раз я ожидал вспышки гнева. Пока он говорил, я усмирял внутренних демонов. Чтобы не совершить ненужного. Мы уже готовы были встретиться. Я приготовился заломить кисть в запястье и сделать подсечку.
Боковым зрением заметил, что Алисия шевельнулась. Подумал, что она уйдет с места столкновения. Преждевременно обрадовался. Секунда — и она встала передо мной, лицом к Алексе. Я не мог видеть пронзительного выражения глаз, но глава семейства остолбенел. Нога предельно громко обрушилась на ковер, подняв в воздух клуб пыли.
Примерно 4 секунды ничего не происходило. Слышался только шум дыханий.
— Мистер Дрогович, я обещаю, что всеми силами, своими и чужими, найду и верну вам ее.
Уверен, она злилась не меньше меня. Семейные ссоры Дроговичей всегда печалили ее, а последняя случилась перед страшным событием. Инстинктивно или нет, оправданно или нет, но она винила его в этом. Все же сохраняла спокойствие. Это поразило меня. 3 минуты назад она плакала, казалась хрупкой, обессиленной, ищущей утешения. Теперь уверенный холодный голос парализовал Алексу, как выстрел.
— Ты? Обещаешь мне? Да кем ты себя, черт возьми, возомнила? Если уж сотня полицейских во главе с твоим папашей беспомощны, как слепые щенки, то ты, соплячка, — как безногая антилопа.
Схватила меня за руку, не оборачиваясь. Остановила. За оскорбление моей дочери я хотел ударить его. Если бы не она, сделал бы это уже дважды.
— Я использую все возможности и средства.
— Средства, средства… — повторил Алекса отрешено. Перевел взгляд на меня. — Может, дело в деньгах, Алек? Чертовы бюрократы мало платят вам, а? Прикажи всем своим псам в погонах обыскать каждую улицу, каждый дом в городе. Пошли как можно больше людей. Пока еще не поздно… Я заплачу, клянусь, я всех вас засыплю деньгами. Пятьсот тысяч тебе лично! Только бы увидеть ее еще раз… Мою Владу…
— Алекса, ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Если бы деньги решили эту проблему, я бы давно продал все, что есть… Мы будем
