Ознакомительная версия.
– Да, это действительно так. – Главный врач приветливо улыбнулся. – Не буду говорить, что мы можем моментально найти всех больных несущественной депрессией, у которых были голубоглазые бабушки и дедушки и которые появились на свет в законном браке, так как мы не систематизировали сведения о бабушках и дедушках. Но всю закодированную информацию можно получить довольно легко.
Далглиш положил на стол тонкую папку из манильской бумаги.
– Миссис Босток дала мне посмотреть инструкции по кодификации. Похоже, что вы кодируете пол, возраст, семейное положение, адрес по областям в соответствии с административным делением, диагноз, консультанта, проводившего лечение, даты первого и последующих посещений и массу сведений о симптомах, методике лечения и его прогрессе. Вы также делаете отметку о принадлежностях к тому или иному социальному слою. Я нахожу это интересным.
– Это, безусловно, несколько необычно, – согласился доктор Этридж. – Как мне кажется, такая оценка может оказаться чисто субъективной, но мы решили кодировать карточки и по этому признаку, так как иногда это может пригодиться при проведении исследований. Как видите, мы руководствуемся предписаниями начальника службы регистрации актов гражданского состояния. Они вполне соответствуют и нашим целям.
Далглиш протянул металлический стержень между пальцами.
– Итак, я, например, мог бы выбрать карточки пациентов класса один, которые проходили лечение в период от восьми до десяти лет назад, были женаты или замужем и имели семью и страдали, скажем, отклонениями на сексуальной почве, клептоманией или любым другим расстройством.
– Могли бы, – поспешил признать главный врач. – Но я не вижу причины, для чего бы вы стали это делать.
– С целью шантажа, доктор. Мне пришла на ум мысль, что в наших руках находится точно и хитроумно устроенный прибор для выбора жертвы. Вы протыкаете стержнем коробку, и вот выскакивает нужная карточка. На верхнем правом углу карточки стоит номер. А внизу, в полуподвальном медицинской архиве, карта с историей болезни лежит под нужным номером и ждет своего часа.
Главный врач сказал:
– Это не более чем догадки. Нет даже намека на доказательства.
– Подтверждения у меня, конечно, нет, но это весьма правдоподобное предположение. Поразмыслите над фактами. Днем в среду мисс Болем увидела секретаря комитета после собрания и сказала ему, что в клинике все в порядке. В пятницу утром в двенадцать пятнадцать она позвонила ему, чтобы попросить срочно приехать, поскольку «происходило нечто важное, о чем ему следовало знать». Она говорила о чем-то серьезном, что явилось лишь продолжением событий, начавшихся задолго до ее появления здесь, то есть более трех лет назад.
– Что бы это ни было, у нас нет доказательств, позволяющих утверждать, будто это стало причиной ее смерти.
– Действительно нет.
– Вообще если убийца действительно стремился не допустить встречи мисс Болем с Лодером, то он дотянул до последнего. Ничто не могло помешать секретарю комитета появиться здесь в любое время после часу дня.
Далглиш сказал:
– По телефону ей сообщили, что Лодер не может приехать раньше, чем закончится заседание объединенного консультационного комитета в тот вечер. Это заставляет нас задаться вопросом: кто мог подслушать телефонный разговор? Калли дежурил у коммутатора, но большую часть дня чувствовал себя плохо и другие сотрудники периодически его подменяли, иногда всего на пару минут. Нейгл, миссис Босток, мисс Придди и даже миссис Шортхаус – все говорили, что помогали ему. Нейгл упоминал, что дежурил там некоторое время, начиная с полудня, прежде чем ушел за пивом, но он не может сказать наверняка. Как и Калли. Никто не признается в том, что переключал именно этот звонок.
– Они могли и не знать, даже если и переключали, – ответил доктор Этридж. – Мы настаиваем на том, чтобы оператор не слушал разговоры. Это, в конце концов, немаловажно для нашей работы. Мисс Болем могла попросить соединить ее просто с головным офисом. Ее часто приходилось соединять с департаментами финансов и снабжения, как и с секретарем группы. Оператор не мог знать, что этот звонок чем-то отличался от других. Она даже могла попросить вывести ее на внешнюю линию и соединиться сама. Это возможно, конечно, при помощи мини-АТС.
– Но вахтер на коммутаторе все равно мог подслушать этот разговор.
– Полагаю, что да, если бы подключился.
Далглиш сказал:
– Ближе к концу дня мисс Болем сказала Калли, что ожидает Лодера и, возможно, упомянула о его предстоящем визите еще кому-то. Этого мы не знаем. Никто не признается, что слышал об этом, кроме Калли. При таких обстоятельствах вряд ли этому можно удивляться. Но так мы далеко не продвинемся. Чем я должен заняться сейчас, так это выяснить, что мисс Болем хотела рассказать мистеру Лодеру. Одна из первых версий, которые следует рассмотреть в свете происходящего, – шантаж. Как вы понимаете, это очень серьезно.
Какое-то мгновение главный врач молчал. Далглишу стало интересно, готовится ли он к очередной вспышке возмущения, подбирая подходящие слова для выражения озабоченности или недоверия. Этридж тихо сказал:
– Конечно, это серьезно. Нет смысла терять время, обсуждая, насколько это серьезно. Очевидно, раз уж вы выдвинули эту теорию, вам придется продолжать расследование. Любые другие ваши действия можно было бы расценить как преждевременные по отношению к персоналу клиники. Чего вы хотите от меня?
– Чтобы вы помогли мне выбрать жертву. А позднее, возможно, кое-кому позвонить.
– Вы понимаете, суперинтендант, что история болезни – документ конфиденциальный?
– Я не прошу вас показать мне чью-либо историю болезни. Но если бы и попросил, то не думаю, что вам или вашим пациентам стоило бы из-за этого волноваться. Давайте начнем? Мы можем выбрать всех наших пациентов класса «Один». Вы, вероятно, скажете мне коды.
В класс «Один» попало значительное число пациентов клиники Стина. «Тут обслуживают исключительно невротиков из высшего общества», – подумал Далглиш. Какое-то время он просматривал данные, а потом спросил:
– Если бы я был шантажистом, то кого бы сделал жертвой – мужчину или женщину? Наверное, это зависело бы от моего собственного пола. Женщина могла выбрать женщину. Но если это вопрос регулярного получения дохода, то мужчина, вероятно, более выгодный вариант. Теперь давайте отберем всех мужчин. Полагаю, наша жертва живет за пределами Лондона. Было бы рискованно выбирать бывшего пациента, который мог легко поддаться соблазну заглянуть в клинику и известить главного врача о том, что происходит. Думаю, я выбрал бы жертву, проживающую в маленьком городке или в сельской местности.
Доктор Этридж сказал:
– Мы вносим информацию о графстве только в том случае, если пациент был не из Лондона. Лондонские больные кодируются по районам. Лучше всего будет убрать все лондонские адреса и посмотреть, каков будет «сухой остаток».
Они проделали эту работу. Число карт, остававшихся под вопросом, сократилось до нескольких дюжин. Большинство пациентов клиники, как и следовало ожидать, жили в Лондоне. Далглиш продолжил:
– Женат или холост? Трудно сказать, в каком случае жертва более уязвима. Давайте пока оставим это и перейдем к диагнозу. Вот здесь мне особенно нужна ваша помощь, доктор. Я понимаю, это строго конфиденциальная информация. Предлагаю вам назвать коды диагнозов или симптомов, которые могли бы заинтересовать шантажиста. Детали мне не нужны.
И вновь главный врач замялся. Далглиш терпеливо ждал, крутя в руках металлический стержень, пока Этридж молча сидел перед открытым журналом с кодами. Казалось, он полностью ушел в себя. Примерно через минуту он взял себя в руки и устремил взгляд на страницу. Потом тихо произнес:
– Попробуйте коды 23, 68, 69 и 71.
Теперь оставалось только одиннадцать карточек. На каждой вверху правого поля был указан номер истории болезни. Далглиш переписал номера и сказал:
– Это все, что пока можно выжать из картотеки. Теперь мы должны поступить так, как, по моему мнению, поступил шантажист, то есть просмотреть истории болезни и узнать о предполагаемых жертвах больше. Давайте спустимся в подвал.
Главный врач поднялся, не говоря ни слова. На лестнице они встретили мисс Кеттл, которая поднималась наверх. Она кивнула Этриджу и бросила на Далглиша озадаченный взгляд, словно недоумевая, знакома ли она с ним и должна ли его поприветствовать. В коридоре доктор Бейгли разговаривал со старшей сестрой Эмброуз. Они прервали беседу и с безрадостным и суровым видом проводили взглядом доктора Этриджа с Далглишем, направлявшихся к ступенькам, что вели в полуподвал. В другом конце коридора сквозь стеклянную стойку дежурных можно было увидеть седую голову Калли. Далглиш догадался что дежурный, поглощенный созерцанием входной двери, их не заметил.
Ознакомительная версия.
