— Ну что, посидим?
Пусть меня в очередной раз поставили на место, но отказаться от общения было сложно.
— Давай, только недолго, а то мне на работу с утра. С утра, в такую рань…
— В такую дрянь, — уже привычно хором закончили мы. На этот раз — из Высоцкого.
Мы снова отправились в «Ублюдки».
— Зима, холодно. Хочется пива, — сказала Юля и заказала себе светлое.
— Если зима, то лучше темного чешского. Темные сорта как раз и пьются зимой, в мороз. Недаром самая знаменитая чешская пивоварня «У Флеку» выпускает темное, плотное, бархатистое пиво, особенно приятное в легкий морозец среднеевропейской зимы.
— Жалко, тут только ирландское.
— А ты какое хотела?
— Угадай.
Не буду, и так пару раз промахнулся.
— Я бы предпочел бельгийское. Представляешь, целая страна, где пивная культура вместо винной: и бутылки, и по бокалам с тонкой ножкой разливают, и даже есть пиво в виде шампанского, его на Новый год подают и пробкой хлопают.
— В этот раз ты угадал.
— Ладно, в следующий раз пойдем в центр, в прекрасное место «Келья», там аутентичное бельгийское пиво.
— Договорились, будем отмечать там. А пока хватит и «Гиннесса».
Мы посидели немножко, посмотрели на ту же стайку девочек, игравших в странную карточную игру наподобие «Пьяницы» нашего детства, когда не надо было брать номиналов то одной, то другой карты.
— Слушай, а как они в карты в баре играют? — спросила Юля.
— А ты посмотри, там не карты, а какой-то напечатанный заменитель. Сейчас много таких игр пошло. Вроде карты, а вроде и нет. И в приличных местах играть можно. Из Европы идет. У них как кризис — сразу продажи настольных игр до небес возрастают.
— Логично. Сейчас в наш клуб тоже поток пошел, — ответила Юля.
— Кого? Клиентов?
— Да все больше девушек. Как секретарей увольняют — очередная волна, на собеседования в «Распутье» хвост стоит. А когда казино закрыли, так очередь на квартал, по-моему, выстраивалась. И все красавицы.
— Все, хватит про «Распутье», ты практически частный детектив, секретный агент.
— Непонятно только, что потом делать.
— Юль, я тебе честно скажу, у меня сейчас проблемы. Обещать ничего не могу, но какую-нибудь работу найду. Друзья пока остались. Давай не будем об этом.
— Ладно, хоть и не поздно, проводи меня домой, мне, в отличие от тебя, вставать завтра рано. И собаку надо выгуливать.
— Ну пошли.
Въезд во двор загораживала неаккуратно припаркованная фура. Многие из них имели привычку отстаиваться в районах, прилегающих к МКАДу, перед дальним ночным путешествием.
— Ой, забыла тебе сказать. Помнишь ту фуру, под которую мы с тобой в Долгопрудном чуть не попали?
— Еще бы не помнить!
— Я, может, конечно, ошибаюсь, они все похожи, но, кажется, она стоит в нашем дворе.
— Здесь? Эта красная, а та была обычная грязно-белая.
— Нет, во дворе «Ковбой-авто».
— И давно?
— Второй день уже.
— А зачем?
— Извини, чего не знаю, того не знаю. Но тревожно.
— Да. Кстати, мне завтра в суд по делу Долгопрудного. В свидетели пойдешь?
— Не люблю я судов. Во сколько?
— Рано утром.
— Ладно, завтра как раз шефа до обеда не будет. Я напишу дяде Жоре, он у нас еще за административного директора немножко.
— Да я утром сам за тобой приеду.
— Рыцарь, как есть рыцарь.
С этими словами я получил дружеский поцелуй в щечку, опять только в щечку, и вечер для меня закончился.
Я встал раньше обычного. Мой маршрут напоминал сновидение безумного химика, в которых фигурировал атом с электроном, заброшенным на высокие орбитали. Останкино, Красногорск, обратно в Останкино. Надо проскочить по потоку.
Юля была недовольна.
— Если бы я знала, что те, кто будет свидетелями, приговариваются к такому раннему вставанию, то обходила бы все преступления стороной. Мне начинает казаться, что работа в стрип-клубе была не так плоха.
— Мы с тобой это уже отмечали.
— Я в другом смысле. Впрочем, денег тоже не хватает.
— Да.
Я понимал. Для девятнадцатилетней девочки возможность зарабатывать столько же, сколько в среднем получает тридцатипятилетний директор департамента в крупной компании, — весьма и весьма мотивирующий фактор. Ничего не поделаешь.
Мы добрались до здания суда. Без пяти девять, судьи еще не пришли. В коридоре скучал высокий и красивый мужик.
— Ни хрена у него джинсики, — ткнула меня в бок Юля. — Хочу такие же.
— Ладно, мой юный друг, я тебе куплю.
— Не от тебя хочу, я сама на них заработаю. Рано или поздно. Ты знаешь, что это?
— «Джаст Кавалли», кажется.
— Ну да, тридцать штук, между прочим, стоят.
Я присвистнул. Ну, тридцать не тридцать, а пятьсот евро они стоят. Мужчину в свитере из чистого кашемира я не опознал.
— Здесь административное разбирательство? — спросили мы.
— Я свидетельствую, — грубым голосом ответил он.
Это старший лейтенант ГАИ. С опозданием минут на пятнадцать появились две дамы-судьи. Судя по диалогу, вчера они пересматривали знаменитый фильм Озона.
— Слушай, мне героиня Фанни Ардан больше нравится.
— Да, Фанни — это Фанни, а Изабель Юппер кажется тихой скромницей, но на самом деле…
Присмотрелся. Господи. Одной из двух подруг оказалась моя соседка по этажу. Когда собирался бросить карьеру ученого и пойти работать в корпорацию, я подтягивал знания по истории и обществоведению ее старшего сына. Лет через десять она спросила, не могу ли помочь младшей дочке. Я вежливо отказался. Корпоративная зарплата позволяла мне надолго забыть о частных уроках. Как бы не пришлось пожалеть о тогдашнем отказе — оказалось, что судить меня будет именно она, моя соседка по этажу…
— Заходите.
Она скрылась в судейской комнате и через три минуты появилась оттуда уже в мантии.
— Здравствуйте!
— Расскажите, как было дело.
Мой адвокат задал вопросы мне и Юле. Последним в очереди был тот высокий, хорошо одетый гаишник.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Старший лейтенант Николай Сергеевич Ефимов, — четко произнес свидетель.
Как интересно. Николай Сергеевич Ефимов… И похож — рост, ширина плеч, цвет волос. Получается, лишить меня прав пытается сын моего бывшего шефа. Совпадение? Не думаю.
— Итак, как было дело?
— Я нес службу согласно инструкции, по направлению Лихачевского шоссе, контролировал исполнение правил дорожного движения. В четырнадцать часов двадцать минут заметил джип, госномер такой-то, который выехал на встречную полосу. Я сделал видеозапись происходящего и остановил водителя.
— У вас есть вопросы к свидетелю?
— Да, — ответил я. — Вы же видели, мое нарушение было вынужденным. Я уходил от фуры, начавшей смещаться влево.
— Там не было никакой фуры.
— Что значит «не было»? Она была.
— Ваша честь, запишите в протоколе: я никакой фуры не видел.
— Еще вопросы есть? Ну что же, я выслушала ваши показания, свидетельницы, мнение адвоката и свидетеля от ГАИ. Прошу подождать. Я удаляюсь в судейскую комнату, чтобы написать приговор.
Чувствую, не спасет меня давнее знакомство.
— Я вам еще нужен? — спросил Николай Ефимов.
— Мне нужен только ответчик.
— Ну я поехал!
С грацией быка на корриде старший лейтенант Ефимов устремился к выходу.
«Да, — подумал я, — с правами можно попрощаться».
— А вот интересно, — сказала Юля, — на какой машине приехал? Спорим, что не ниже «пятерки» БМВ?
— Ставлю на «шестую» или «восьмую» «Ауди». Давай посмотрим. Помнится, был я доцентом, преподавал в очень дорогом вузе в конце девяностых. И в буфете услышал разговор двух юношей лет восемнадцати: «Пятерка» и «семерка» — это круто, а «шестерка» и «восьмерка» — полный отстой». Я водил тогда шестую модель «Жигулей» и не сразу понял, что «пятерка» и «семерка» — это серия «БМВ», а «шестерка» и «восьмерка» — «Ауди». Да, таково было сознание советских граждан.
— И граждан антисоветских. — Юля устремилась к окну. — Во что он, интересно, сядет?
— Ух ты, черт!
Николай Ефимов подошел к моей машине, подергал за ручку. У нас что, гаишники теперь угонщиками подрабатывают? Раздался гудок. Мы переместили взор. В проезде стоял автомобиль, как две капли воды похожий на мой. Свидетель, точнее лжесвидетель, отошел от моей машины, обошел сигналивший ему автомобиль и сел в него, открыв правую дверцу. Неведомый водитель умчал его навстречу новым трудовым подвигам.
— Да, ну и совпадение, — сказала Юля.
Я промолчал. Совпадений в моей жизни в последнее время было больше, чем нужно.
Дверь судебной комнаты открылась, и секретарь пригласила нас. Интересно, пять минут, и приговор уже готов, а ведь занимает он две с лишним страницы. Эх, говорили мне, что их заранее пишут, а я не верил. После вступления последовали определения. Показания свидетельницы Юлии Серебряковой считать необъективными, продиктованными желанием помочь ответчику Лекареву уйти от ответственности. У суда нет оснований не доверять показаниям сотрудника ГАИ. Лишить права управления ТС сроком на четыре месяца.
