Я кричала. Плакала. Уговаривала оставить меня в покое. А потом впала в забытье и просто смотрела на дорогу. Бак держал меня на руках, гладил и уговаривал, что все не так и плохо.
Конечно, не плохо. Все ужасно!
В тот день мы ехали. И в следующий тоже. И в остальные, слившиеся для меня в одно большое бесконечное путешествие. Мы проехали насквозь штаты Нью-Мексико, Канзас, Небраску, Айову и Иллинойс, затем назад через штаты Миссури, Арканзас, Оклахома и Луизиана. Клайд смеялся и говорил, что весь мир лежит перед нами и мне нужно посмотреть на этот мир.
Я смотрела, пытаясь понять, где и когда мы умрем. Я пыталась отстраивать мечты заново, но даже в воображении они выходили хрупкими и быстро рассыпались.
Порой у нас заканчивались деньги, и тогда парни совершали ограбление. Брали немного. Да, сэр, вы не поверите, если я вам скажу, насколько скудной была наша добыча. Поэтому не говорите мне, что Клайд и Бонни вышли на дорогу, желая легких денег. Тяжелые это были деньги. Щедро приправленные свинцом и людской ненавистью.
Бонни и Клайд словно бы не замечали этого.
Постепенно я привыкала и однажды, когда Бак угнал для нас «Форд-купе V8», не стала его упрекать. Даже обрадовалась, что теперь у нас есть своя машина.
Было всякого. Менялись города и дороги. Менялись машины. Мы ездили то вместе, то снова отдельно. Мы расходились и сходились, как супруги, не способные жить в мире, но и не находящие в себе сил расстаться друг с другом.
Случались грабежи и перестрелки. Случались аварии. Несколько раз ранило Бака. Доставалось и Джонсу. Однажды сильно пострадала Бонни, но выжила.
Самое страшное, что в этом существовании, которое мы вели, не было смысла. Бег в никуда и пропасть, с каждым днем все более явная.
Бак перестал говорить, что все наладится.
И люди вокруг тоже молчали. Да, людей вокруг Клайда всегда хватало, словно он притягивал всю мерзость рода человеческого, но удержать не мог.
Больше всего народу в банде было перед налетом на Истхем и сразу после. Туда пошли Джо Палмер, Фальтс, прибившийся не так давно, а когда вернулись, то присоединился Гамильтон и Метвин…
Нет, про налет ничего сказать не могу. Мне удалось уговорить Бака не участвовать в этом деле, так что спросите другого.
Шериф
Разговор, которого не было
Ну, про Истхем говорить-то, конечно, надо, и даже не потому, что Клайд на ферму напал. Тут ведь как, мистер Шеви. Тут вопросец сложный. Я как бывший рейнджер и нынешний шериф вроде бы должен ловить преступников, что, смею вас заверить, и делаю. И никто не упрекнет, что Фрэнк Хеймер работает вполсилы. Нет, я всегда честен, даже когда вроде бы могу и нечестным быть. Тут же не в людях дело, не в Господе, который все видит и всех судить будет уже там, за порогом, а сроку себе добавлять неохота. Тут иное. Самому себе врать – дело распоследнее.
Ну а если не врать, то Истхем премерзейшим местечком был. Да и таким остался, одна надежда, что теперь, когда Симмонс в отставку ушел, хоть чего-то да переменится.
И нет, не спешите думать, будто я Симмонса осуждаю. Не мое это дело. Вон, под него целая комиссия копала, а ничего-то, кроме упреков, не накопала. И добавлять я не хочу.
Я про другое. Жилось-то в Истхеме не сладко. Небось из всех ферм, где заключенных держали, эта наихудшей была. Много чего там непотребного творилось, но вы это не пишите, мистер Шеви, ну про то, что я так говорил. Вы, коль уж так любопытно, порасспросите тех, кто в Истхеме сидел.
И нет, я не думаю, что тюрьмы делают людей сволочами. Клайд Барроу уже был сволочью, когда попал в Истхем. И остался, когда выбрался. Зачем он вернулся? Ну… не думаю я, что он так уж любил своего дружка Гамильтона. Скорее уж он крепко ненавидел Истхем и Симмонса, вот и придумал, как досадить.
Ну, мистер Шеви, тут уж извините, меня в Истхеме не было, меня уж после Ли Симмонс к себе вызвал, поставил да прямо так и сказал:
– Хочу, чтоб ты нашел эту парочку да прикончил на месте.
И не надо думать, мистер Шеви, что я приказ выполнял. Просто получилось оно так, а Ли Симмонс что сказал – то сказал. Ему тоже нелегко приходилось.
Ну с Истхема я, собственно, и познакомился, если можно так сказать, с Клайдом и его подружкой. Я ж приехал на ферму разбираться, как оно было. Ну и вот чего выяснил. Это случилось 16 января. Ранним утром с Тринити Ривер поднялся густой туман, который позволил Клайду Барроу с Фальтсом подобраться к тюрьме. Они залегли в сорняках, поджидая, когда на поле появятся заключенные. Я вам скажу, этот Клайд Барроу был хитрой бестией и успел хорошенько изучить местность и распорядки.
В 7.00 из ворот тюрьмы выползла рабочая бригада вместе с эскортом. Среди заключенных были Рэймонд Гамильтон и Джо Палмер. И оба уже с пистолетами, которые Клайд загодя припрятал в поленнице.
Как только цепочка достигла условленного места, Рой и Палмер выхватили оружие и открыли стрельбу по охране. Майор Кроусон, возглавлявший конвой, не растерялся и принялся палить в ответ. Ему даже удалось ранить Палмера, жаль, несерьезно. Тогда, глядишь, сам бы выжил.
Что, мистер жалеющий, все еще жалеете несчастных заключенных, страдающих в тюрьме? Что вы говорите? Ну да, наша система оставляет желать лучшего, и порой вправду лучше умереть, чем попасть в какой-нибудь ад, вроде Истхэма. Но как иначе? Позволять таким, как Клайд, Палмер или Гамильтон, бегать на свободе? Палмер выпустил майору кишки, а после еще кулаком припечатал рану, чтоб для надежности. И этот удар потом-то и добил. Парень скончался в Хантсвиллской больнице, а было ему всего-то двадцать четыре.
Ранили они и Олина Боузмена, охранника, но, к счастью, только в ногу. Пуля прошла насквозь, и он отделался всего лишь хромотой. Досталось и их собратьям по несчастью. Спасали-то Гамильтона, а на остальных плевать было. Этим остальным пришлось прятаться и жаться в землю, моля Господа, чтоб какая-нибудь случайная пуля не отправила на тот свет раньше времени.
Ладно, увлекся я снова, извините. По фактам если, то наша четверка преспокойно добралась до машины, которую спрятали за милю до фермы. А чтобы дружки не заблудились в тумане, Бонни им сигналила. После все они отправились в Хиллсборо, и подонков на свободе стало четверо.
Только я вам скажу, Гамильтон недолго благодарность к освободителю испытывал, уже через неделю слинял из банды. Ну а чем он кончил, так вы про то лучше меня знаете. И не буду притворяться, что не рад подобному-то финалу. Я так считаю, что выше всего закон. А если закон побоку, то порядка не будет. А значит, чтобы порядок был, надо тех, кто закон не чтит, к порядку призвать.
Пусть даже через Истхэм или стул электрический.
И о том, что застрелил эту парочку, Бонни с Клайдом, ничуть не жалею.
Предсмертные показания майора Кроусона.
«Меня зовут майор Дж. Кроусон. На тюремной ферме Истхэм меня называли «Длинными руками» или «Защитником». Утром 16 января 1934 года Олин Боузмен и я конвоировали первую бригаду заключенных. Я ехал верхом перед колонной, а Боузмен шел сбоку. В 7.15 Боузмен подошел ко мне и сказал:
– Рэймонд Гамильтон что-то прячет.
– Ты уверен?
– Да, сэр.
Больше мы ничего не успели сделать. Джо Палмер, который шел рядом с Гамильтоном, вытащил автоматический пистолет 44-го или 45-го калибра. Палмер выстрелил в меня, но не попал. И тогда он сказал:
– Не пытайтесь ничего сделать, мальчики.
Прежде я никогда не применял оружие в отношении кого-либо из заключенных. Однако в нынешней ситуации мне следовало ответить. И тогда Джо Палмер выстрелил в меня. Было очень больно. Но я сумел добраться до лагеря и сообщить капитану о побеге.
Да, я уверен, что именно Джо Палмер застрелил меня».
Он не приехал, а пришел. Со стороны леса и тогда, когда Семен и Сергей почти отчаялись кого-нибудь дождаться. Сначала они услышали собачий лай, а потом и увидели, как по дороге поднимается человек в зеленой военной форме. Шел он тяжело, опираясь на длинную палку и то и дело поправляя огромный рюкзак за спиной, но все же сейчас в нем не осталось ничего старческого.
– Я сам, – шепотом сказал Семен, и Сергей, кивнув, отступил в тень комнаты.
В тот же миг в окно постучали и веселый голос спросил:
– Есть кто дома?
– Есть! – откликнулся Семен. – Заходите, гостем будете.
– Да лучше ты выйди, добрый молодец. Разговор к тебе имеется. Серьезный.
Почуял засаду? Или просто перестраховался на всякий случай? Семен, сунув пистолет за ремень, вышел во двор. Гость его незваный сидел на колоде и курил. Знакомая собачонка разлеглась у ног, вывалив язык. Дышала она сипло, с натугой.
