— Конечно, всем отделом, Любовь Максимовна.
— А вчера как раз про криминальный случай…
— Мы над этим уже работаем. Скажите, а в какую сторону пошел Мальцев? Его машина осталась во дворе.
— Направо. Там у нас супермаркет и остановки. А на прошлой неделе Малахов рассказывал…
— Спасибо, Любовь Максимовна, вы нам очень помогли.
Валеев подтолкнул напарника, и оперативники покинули подъезд. Сев за руль, Майоров спросил:
— Будем ждать?
— Есть идея получше. — Валеев позвонил Устинову. — Миша, выручай. Ни Красина, ни Мальцева дома нет. Подключи свою хитрую программку, посмотри, где их телефончики мелькают.
— Что бы вы без меня делали? — проворчал Головастик.
— Пиво пили да дремали бы по очереди.
— Лучше на шоколад переключайтесь.
— От него зубы портятся, а мне оклад не позволяет по стоматологам ходить.
— После пива к урологу попадете.
— Миша, ты мне напоминаешь мою бывшую жену.
Болтая с экспертом, Марат был уверен, что тот уже вовсю занимается его вопросом — Головастик был из тех, кто может делать несколько дел одновременно. И поедать при этом шоколад. Вскоре последовал неожиданный ответ:
— Телефоны Красина и Мальцева зафиксированы в одном районе. Они находятся рядом!
— Случайно оказались в одном месте.
— Нет. Они движутся. Синхронно. Судя по всему, они в одной машине.
— Где?
— Приближаются к Комсомольской площади. Из центра.
Марат ткнул Ваню в плечо:
— Дуй на Комсомольскую!
Машина выехала со двора и помчалась по улице. Капитан поддерживал связь с экспертом и пытался рассуждать:
— Там три вокзала. В Питер бегут?
— Не факт. Подожди… Кажется, остановились на стороне Казанского.
— Только бы на поезд не успели сесть!
— Двигаются дальше.
— Куда, Миша?
— Пока что прямо… Сворачивают на Нижнюю Красносельскую.
— Что им там понадобилось?
— Красносельская. Помните, я упоминал эту улицу?
— Ну?
— В том районе живет проводница Семенова. И там стоят поезда, которые готовят к рейсу. Она пошла на работу.
— Проводница. Ну, конечно! — догадался Валеев. — На показаниях Семеновой держится алиби Мальцева!
— К ней поехала Елена Павловна, — напомнил эксперт.
— Ваня, жми!
Приказывать легко, а передвигаться по московским улицам совсем непросто. Дорога сузилась. Майоров перестраивался из ряда в ряд, слыша гудки рассерженных соседей. Но ничего не помогало — машина оперативников, стиснутая между рядами, ползла с черепашьей скоростью.
— Пробка. — Ваня покосился на начальника.
— Тут всегда пробки. Дворами надо было! — сердился Валеев. — Ты понимаешь, что будет, если мы не успеем?
Ваня понимал, но спецсигнал оперативникам, в отличие от кабинетных генералов, не полагался.
Двое мужчин шли между вагонами. Под ногами у них щелкали камешки гравия. Пахло железом, прокопченным многолетней сажей.
— Двенадцатый, — указал Красин на номер вагона. — Семенова назначила встречу здесь.
Мальцев натянул капюшон куртки пониже и покосился по сторонам.
— Красин, ты где паричок спрятал? — тихим голосом спросил Дмитрий, заглядывая в глаза психиатру.
Аркадий Борисович вздрогнул.
— В надежном месте. Улики я обменяю только на деньги!
— Дачи у тебя нет. Подружки тоже. Остаются работа и квартира, — спокойно рассуждал Мальцев.
— Хватит гадать! Мы пришли не за этим.
— Если у тебя в кабинете найдут женский парик, то поползут слухи. О тебе и так поговаривают…
— Мы теряем время! — зашипел Красин.
Мальцев схватил его за рукав.
— Да успокойся ты, не дергайся. И не шуми. Вопросов больше не будет.
— Предупреждаю, парик получите…
— Получу, — оборвал его Мальцев. — А теперь за работу. Заходишь первым и действуешь, как я сказал. Усек?
Красин кивнул.
— Шприц приготовь, — напомнил ему Дмитрий.
Психиатр суетливо разломил ампулу, сунул в нее иглу, втянул жидкость в шприц. Мальцев похлопал себя по выпуклому карману.
— Потом войду я. Залью ей водку в глотку. Остановка сердца обеспечена. Двигай.
Щелкнул замок наружной двери. Проводница замерла. Она слышала, что в вагон поднялся человек. Татьяна Семенова нервно вытерла о бока вспотевшие ладони, схватила газету. Глаза женщины смотрели на дверь тамбура. Ручка опустилась, дверь распахнулась.
— Пришли, Аркадий Борисович? — просипела проводница и попятилась вглубь вагона.
Первый испуг прошел. Проводница взяла себя в руки. Она не раз справлялась с буйным мужем, а тут интеллигентик в очках.
— Деньги принесли?
— Ты что удумала, Семенова? Я же пошел тебе навстречу, избавил от мужа. Могу три месяца его держать. А ты, неблагодарная тварь…
— Полегче, доктор! Думаешь, я не знаю, кого ты прикрывал? Убийцу!
— Тебя тоже надо лечить, Семенова. У тебя бредовые фантазии.
— Зато я людей не убиваю, как этот! — Проводница швырнула Красину газету. Она раскрылась и упала к ногам психиатра. С мятой страницы на него смотрел Дмитрий Мальцев. — Пока ты ехал по его билету, он укокошил своего брата. Я понимаю, что такое алиби.
— Ты бредишь, Семенова. Ты больна!
— Ловко ты устроился, доктор. Каждого, кто тебе мешает, объявляешь психом! Только я в своем уме и понимаю, что ради мужа-ходока никто расследование проводить не будет. А ко мне из отдела убийств приходили! И в статье этой про Мальцева все объясняют. В Питере он был, как же! И к трупу в квартире отношения не имеет. А если я скажу, что в это время вместо Мальцева ехал Красин, прикрывал подельника? Ты этого хочешь, доктор?
— Заткнись!
— Ага! Правда не нравится? Ты соучастник убийства. А может и организатор.
— Шизофреничка!
— Стой! Не приближайся ко мне! Выкладывай деньги и проваливай!
— Так дела не делаются, Семенова. Я тебе заплачу, а через неделю ты опять захочешь денег.
— Я баба не жадная. Заплати и узнаешь мое слово.
— Нет. Ты должна написать бумагу.
— Какую еще бумагу? — нахмурилась проводница.
— Что получила от меня деньги. В долг. Под проценты.
— Какой еще долг? Какие проценты?
— А ты как думала? Это моя страховка. Откажешься от обещания, начнешь болтать, я выложу твою расписку в суде. И у тебя конфискуют все твое имущество!
— Не буду я ничего писать.
— Тогда и денег не будет. Не хочешь, как хочешь. — Красин повернулся, собираясь уходить.
Семенова задумалась.
— Подожди, доктор! — окликнула она. — А деньги при тебе?
— Конечно.
— Черт с тобой! Напишу. Но если что не так…
— Вот и хорошо, вот и договорились. — Губы психиатра растянулись в слащавой улыбке, а глаза внимательно следили за женщиной. — Надо присесть, подписать. Я дам тебе бумагу и продиктую текст.
Проводница недоверчиво покосилась на ставшего вдруг ласковым врача. Она вернулась в служебное купе, села за стол, нашла ручку.
— Что писать?
— Сейчас-сейчас. — Красин подошел к ней вплотную и выдернул руку из кармана.
Татьяна заметила, что из его кулака торчит шприц с иглой. Она закрыла лицо руками и закричала:
— Коля!
Из коридора выскочил ее муж с ножом и всадил длинное лезвие в бок Красину. Врач охнул и осел. Его глаза закатились.
— О господи! — отшатнулась женщина. — Я же просила только попугать!
— Где деньги? — рычал Николай.
Семенова лихорадочно терла виски.
— Так. Ты шизофреник, с тебя взятки гладки, — пыталась рассуждать она. — Я беседовала с доктором о твоем лечении. А ты ворвался и…
— Где деньги, Танька? Где водка? — наседал рассвирепевший муж.
— У него. Должны быть у него, — ткнула она указательным пальцем в тело Красина.
Николай наклонился к доктору, попытался его обыскать.
— А вот и водка! — раздалось в дверях.
Николай обернулся и даже успел заметить вожделенную бутылку, прежде чем она обрушилась на его голову. Удар пришелся вскользь, бутылка не разбилась, но Семенов рухнул на Красина. Проводница с ужасом смотрела на фигуру мужчины в перчатках и капюшоне.
Раньше она видела этого человека только на фотографии.
Елена Петелина остановила машину около железнодорожных путей. Рядом прострекотал скутер. Она обернулась на звук, успела заметить синий бок юркого средства передвижения и черный шлем водителя. Скутер скрылся между домами. Неужели это тот же, что следовал за ней по городу? Что за глупости! Кому понадобилось за ней следить?
Петелина направилась к пассажирским вагонам, согнанным в отстойник. Она бродила по путям, пытаясь найти нужный поезд. Телефон Семеновой не отвечал, а Елене непременно надо было допросить проводницу. Если та дала ложные показания, дело принимало иной оборот. В поезде ехал Красин, а значит, Мальцев искусственно создал для себя алиби. В момент убийства брата он был в Москве. И тогда «бредовые» показания Инны Мальцевой получат подтверждение. Возможно, она единственная, кто говорил правду в этой запутанной истории.
