Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса - Агата Кристи

XI. Дело о пропавшем завещании

Довольно приятным разнообразием в нашей рутинной работе стала проблема, о которой поведала мисс Вайолет Марш. Пуаро получил от нее лаконичную записку с просьбой о встрече, и в ответном послании пригласил ее посетить нас в двенадцать часов следующего дня.

Она приехала минута в минуту – высокая, красивая, одетая без особых изысков, но опрятно. Держалась уверенно и по-деловому и явно была из тех молодых женщин, что полны решимости преуспеть в этой жизни. Сам-то я не большой поклонник так называемых «новых женщин», и, невзирая на привлекательность нашей гостьи, не проникся к ней особым расположением.

– У меня к вам несколько необычное дело, мсье Пуаро, – сразу же предупредила она, усаживаясь в предложенное нами кресло. – Начну, пожалуй, с самого начала и расскажу вам всю историю.

– Как вам угодно, мадемуазель.

– Я сирота. Мой отец был одним из двух братьев – сыновей скромного фермера из Девоншира. Хозяйство находилось в упадке, и старший брат Эндрю отправился искать счастья в Австралию, где и в самом деле весьма преуспел и благодаря успешным земельным спекуляциям стал человеком очень богатым. Младший брат Роджер (мой отец) не имел ни малейших склонностей к сельскому хозяйству. Ему удалось получить кое-какое образование и устроиться служащим маленькой фирмы. Женился он на женщине ненамного богаче его. Моя мать была дочерью бедного художника. Отец умер, когда мне было шесть лет. А в четырнадцать я потеряла и мать – она последовала в могилу за отцом. Моей единственной родней остался дядя Эндрю, который к тому времени вернулся из Австралии и купил небольшое поместье Крэбтри-Мэнор в своем родном графстве. Он был чрезвычайно добр к единственному ребенку своего покойного брата, взял меня к себе жить и всегда относился так, будто я была его родной дочерью. Хотя Крэбтри-Мэнор и считается усадьбой, на самом деле это просто старый фермерский дом. Земледельчество было у дядюшки в крови, и он чрезвычайно живо интересовался самыми разными современными сельскохозяйственными экспериментами. При всей его доброте ко мне, у дяди имелось своеобразное, глубоко укоренившееся представление о том, как следует воспитывать девочек. Фактически он нигде и никогда не учился, хотя обладал поразительной деловой сметкой и проницательностью, и весьма низко оценивал то, что называл «книжными знаниями». И был ярым противником образования для женщин. По его мнению девушки должны обучаться работе по дому и на молочной ферме, приносить пользу по хозяйству и как можно меньше читать книжки. Именно так он собирался воспитывать и меня – к моему горькому разочарованию и возмущению. Я откровенно взбунтовалась. Я знала, что мне достались хорошие мозги и что я начисто лишена талантов в области домашнего хозяйства. Мы с дядюшкой часто и яростно спорили на сей счет, поскольку, несмотря на взаимную привязанность, оба весьма своевольны. Мне посчастливилось выиграть стипендию, и до определенного момента я успешно добивалась своего. Буря разразилась, когда я решила поступить в Гертон* [* Гертон-колледж – один из колледжей Кембриджского университета в Великобритании. Основан в 1869 году в Хитчине как первый женский колледж при Кембридже]. У меня было немного собственных денег – материнское наследство, и я твердо решила наилучшим образом использовать способности, которыми наделил меня Господь. Мне пришлось выдержать последний, довольно долгий спор с дядюшкой. Он выложил карты на стол: других родственников-де у него нет, и он собирался сделать меня единственной наследницей. (Как я уже упомянула, дядя был очень богат.) Однако, если я продолжу упорствовать в своих «новомодных взглядах», то останусь ни с чем. Я вежливо, но твердо стояла на своем. Я всегда буду его любить и уважать, сказала я ему, но это моя жизнь, и я сама должна ею распоряжаться. На том мы и разошлись. «Ты вообразила, что у тебя есть мозги, девочка моя, – сказал он напоследок. – А я вот книжек вовсе не читал, но мои мозги с твоими всегда смогут потягаться. Поживем – увидим, так-то». С тех пор прошло девять лет. Я навещала его время от времени по выходным, и отношения между нами остались исключительно сердечными, несмотря на все расхождения