class="p1">– И не раз, – подтвердил Пако и усмехнулся. – А я уже начал испытывать к тебе уважение… Ладно, молокосос. Посади его на стул.
Руис сделал, как было приказано.
Моредо начал приходить в себя. Кровь с разбитого затылка стекала ему за шиворот, смешиваясь там с виски, которым щедро пропитались его рубаха и пиджак. Руки Антонио были связаны за спиной – шнуром, выдернутым из гостиничной электрической лампы. Видел он словно через пелену, но зато хорошо слышал голоса.
– Вот наши паспорта и билеты, – Рауль бросил на стол принесенные документы. – Завтра с ними в пять утра нас ждут на местной пристани. И оттуда доставят прямо на пароход.
Раймон взял свой паспорт, раскрыл, осмотрел и бережно положил во внутренний карман. Туда же отправился и билет на его имя.
– Подонки… Вы заодно… Как ты мог, Раймон…
Антонио заплакал. Что доставило садисту-Пако дополнительное удовольствие.
– Как больно бывает получать старые долги, да, друг? – произнес он насмешливо. – Пришел застрелить меня из ружья? Это слишком громко.
Обрез Моредо Рауль поставил на пол возле окна, а свой пистолет бросил на кровать.
– Раймон? Дай-ка мне лучше твой нож.
Руис протянул нож Пако.
– Посмотри мне в глаза, Раймон, – попросил Антонио.
Руис не стал этого делать.
– Зря ты прячешь от меня свой взгляд, сынок, – продолжил отец Анны. – Что бы еще не произошло в твоей поганой, мерзкой жизни, знай: последнее, что ты в ней увидишь, будет лицо одного из Моредо. Я тебе в этом клянусь. И тебе тоже, – он перевел взгляд на Рауля, – можешь быть в этом уверенным!
– Довольно болтовни, – оборвал его Пако.
Со своей неизменной, никогда не сходящей с лица усмешкой он поднес лезвие к лицу пленника.
– Что-то мне это напоминает, Антонио. Ты, возможно, не догадываешься, но однажды ты уже был на волосок от смерти от ножа в моей руке. Сегодня этот волосок оборвется.
Руис отошел к двери и отвернулся, не желая видеть того, что будет делать Пако.
Неожиданно она распахнулась – с такой силой, что, впечатавшись ему прямо в физиономию, сломала к черту переносицу.
Отброшенный выбитой дверью Руис рухнул как подкошенный. В комнату с дичайшим рыком влетел Андреас Моредо. Со всей возможной для человеческого тела скоростью он врезался в Рауля, успев при этом перехватить его руку с ножом.
Сцепившись вместе, они выбили оконную раму и, вместе с осколками стекла и дерева, вылетели наружу, в гостиничный двор.
Покуда Раймон Руис лежал без движения в луже крови, растекающейся из его превращенного свекольное пюре носа, Антонио живо подобрал осколок оконного стекла и разрезал им путы.
Он выглянул в выбитое окно.
Андреас, сидя верхом на груди поверженного волка, наносил ему мощные удары своими молодыми, натренированными для армии, кулаками. Нож, который до этого был у Рауля в руке, лежал примерно в метре от них.
С ужасом Антонио заметил, что рука Рауля постепенно подбирается к оружию – еще секунда, и он его подберет.
Моредо поднял было отобранную у него двустволку, но на таком расстоянии она была бесполезна.
Все, чем он мог помочь сыну, это крикнуть изо всех сил:
– Андреас! Осторожно! Нож!
Он предупредил вовремя. Еще мгновение и Рауль всадил бы охотничий кинжал в бок его сыну.
Значительно более сильный, чем постаревший, измученный болезнями Рауль, Андреас перевел руку противника, крепко сжимающую нож, к его же горлу.
– Андреас Моредо! – хищно скалясь, вдруг заговорил с ним Рауль. – Ты готов стать убийцей, Андреас? Это так? О да! Вы все на самом деле такие же, как я…
– Заткнись!
– Вы бежите от того, чем на самом деле является жизнь. Воротите от них свои благообразные морды… Так вот, вы должны быть мне благодарны… Я вернул вам ее со всеми ее потрохами!..
Вокруг столпились деревенские зеваки, человек пять. Все, что они видели – это как здоровый, молодой парень приставил лезвие ножа к горлу избитого, окровавленного, беспомощно лежащего под ним старика.
Раздалось несколько возгласов:
– Что ты делаешь, парень?
– Он сейчас его убьет!
– Бегите за полицией!
– Андреас, не надо! – Антонио видел, что еще мгновение и его сын сделает то, что исправить будет невозможно.
Слова отца и толпы подействовали – Андреас ослабил хватку.
Но дьявол, сидевший в Рауле Пако, сделал все за него.
– Я так и знал, – произнес он с хохотом. – Еще когда я лежал на твоей сестре, так я и думал. Если Моредо пустятся в погоню, и даже найдут меня, у них все равно ни на что не хватит духа…
Раньше, чем он сам успел понять, что делает, Андреас навалился всем телом на руку Рауля. Под усилившимся давлением клинок мягко погрузился в подбородок Пако и продолжил свое движение до тех пор, пока не уперся изнутри о его черепную коробку.
Рауль Пако задрожал и закатил глаза. Ртом хлынула черная, как вся его жизнь, кровь, по рукам и ногами дерганой волной пробежали судороги.
В толпе закричала женщина. Кто-то из мужчин выкрикнул: «Убийца!».
– Андреас Моредо! Я запомнил, как тебя зовут, мерзавец! – крикнул другой мужчина, указывая пальцем на сына Антонио. – Срочно, кто-нибудь, бегите за альгвасилом!
Антонио, как и все, пораженный произошедшим во дворе, неожиданно услышал за своей спиной звук. И вовремя обернулся – пришедший в себя Руис поднялся с пола.
Лишь одно мгновение они смотрели друг на друга, затем Раймон с криком на него набросился.
Люди во дворе услышали оглушительный выстрел и бросились врассыпную.
Из разбитого окна выплыло белое облачко пороховой гари.
Бросив безжизненное тело Рауля Пако валяться на песке, сжимая в руках нож, Андреас кинулся на помощь отцу.
Антонио сидел, привалившись к стене, и тяжело дышал. В руках он сжимал дымящуюся одним стволом двустволку.
– Папа!
– Со мной все в порядке.
В стене рядом с дверью зиял след от выстрела мелкой охотничьей дробью. Были там также и брызги крови.
– Я ранил его, но он смылся, – проговорил Антонио. – Раймон Руис… Они, оказывается, были вместе!
– Я знаю, папа. Я найду его.
– Тебе надо бежать самому. Люди видели, как ты расправился с Пако. Я найду его сам, я знаю, в пять утра он будет на пристани, они собирались покинуть страну.
Андреас увидел стоящий на столе ящик из-под патронов. Он был приоткрыт.
– Что это? – младший Моредо раскрыл рот от удивления.
– То, из-за чего все началось. Проклятое золото, не принесшее никому ни капли добра. Возьми, сколько хочешь и беги. Тебе надо скрыться. А я найду Руиса.
– Нет. Забирай это и иди домой, к Анне. Я сам разберусь с этим подонком.
