Елки в квартирах за две недели подсыхают до состояния сухостоя. Потом громоздятся около мусорных баков, пока в какой-то день не приезжает машина, чтобы их увезти, и мне всегда ужасно жаль смотреть на кучи загубленных елочных жизней, но сейчас это мне очень кстати. Я беру две самые большие елки и тащу их по снегу в подъезд. Хорошо, что сейчас ночь и дворы не освещаются, а кодовый замок на подъездной двери – просто детская игрушка.
Я укладываю елки между этажами, обливаю их купленной на заправке жидкостью для разжигания костра и поджигаю. Мне надо, чтоб загорелось очень быстро, потому что кто знает, что взбредет в голову уродам, похитившим моего Билли-Рея? Может, они там бьют его или пытают. А когда дым проникнет в квартиры и начнется паника, кто-то из похитителей выйдет посмотреть, по какому поводу шум, и я стукну его по голове пистолетом, а дальше зайду и посмотрю, что и как.
Ну, по крайней мере, ничего другого мне в голову не приходит.
Дым стелется по лестнице, елки весело трещат под оранжевыми языками пламени. Я быстро поднимаюсь на пролет выше нужной квартиры и слышу, как внизу захлопали двери, кто-то кричит истошным голосом: «Пожар!» – и я жду момента, когда откроется заветная дверь. Дым застилает мне глаза, вот открылась дверь этажом выше, какие-то люди спускаются, и я спускаюсь тоже – и нужная дверь тоже отрывается. Оттуда выходит коренастый тип, пятится к стене, потому что граждане спешно бегут вниз, и в дыму он меня не видит, вернее, видит, но не различает индивидуальных признаков, а я бью его рукояткой пистолета в висок, и он падает.
– Что там происходит?
Это голос из квартиры, и голос не Билли-Рея. Может, Билли-Рея в живых уже нет, но я войду и посмотрю. Тело не подает признаков жизни, но меня это не волнует. Когда человек становится секретным агентом, а потом предает своих же, он должен осознавать риски такого поведения. И мне, по сути, плевать на их мышиную возню, но у них Билли-Рей, а этого я так оставить не могу. Ну, и тот факт, что эти граждане принялись за мной охотиться, мне тоже как-то не нравится.
Вот только я скоро задохнусь от дыма, если тот, кто в квартире, сейчас не выглянет.
Но он выглянул. Среднего роста мужик в клетчатой рубашке и джинсах, встретишь на улице – пройдешь, не заметив. И, может быть, я его не замечала, но он явно меня знает. Правда, это ему уже не помогло. Рукоятка пистолета – даже лучше выстрела из него.
Я осторожно продвигаюсь вдоль стены – вдруг в квартире засел кто-то еще?
Билли-Рей в ванной, прикован к батарее, и выглядит очень неважно, но тем не менее он в сознании, а отпереть наручники – детская забава в прямом смысле слова. Я такое в десять лет шпилькой открывала за секунду.
– Паола?!
– Идем же.
Я сую ему в руку нож. Запястья Билли-Рея кровоточат, но сжать рукоять ножа он может. Мы идем в сторону двери, из которой валит дым. Сейчас выйдем наружу, смешаемся с жильцами и… Так, а куда мы пойдем? В ту квартиру, где мы были, нельзя, ко мне домой, похоже, тоже нельзя. Ладно, потом решим, как быть, главное – уйти.
– Одежда…
Конечно, надо его во что-то одеть. На вешалке куртки. Я переступаю через тело, лежащее посреди прихожей, снимаю с вешалки знакомую темную куртку-«аляску» с капюшоном и одеваю Билли-Рея. Зима все-таки, раздетым недалеко сбежишь.
Второе тело лежит на площадке у квартиры.
– Чем ты их?
– Этим.
Я показываю пистолет, брови на избитом лице Билли-Рея изображают удивление, и он забирает у меня пистолет. Это правильно, потому что я все равно не умею стрелять.
Жильцы скопились у подъезда, и нам даже помогают выйти, поддерживают. Кто-то плачет, кто-то что-то говорит по телефону, вот подъехала пожарная машина, и я поражаюсь бестолковости граждан. Ну что стоило взять ведра с водой да и залить огонь? Нет, вывалились все наружу, пожарных побеспокоили, срам какой. Но как раз на это я и рассчитывала, и как раз из-за этого я большую часть времени торчу на Форуме вместо реальной жизни, потому что в реальной жизни люди ведут себя как идиоты. А мы, форумные, всегда помогаем друг другу. И я знаю, что сейчас сделаю. Главное, что мы уже далеко от опасного места.
Мне нужно позвонить, и со своего телефона я это сделать не могу. Но отлично могу позвонить с того, что сегодня дал мне Букер. Сам аппарат обычный, кнопочный, и карточка новая, со мной ее не свяжут. И номер я не помню, но он есть в моем прежнем телефоне. Перепишем.
Я набираю цифры и слушаю какую-то веселенькую песню вместо гудков. Я знаю, что поступаю так себе, но выхода нет: зима, ночь, избитый Билли-Рей, и мои силы совершенно на исходе. Но Билли-Рей прав, невозможно отследить все наши связи, потому что это вирт, а в реале мы практически никогда не встречаемся, потому что в реале нас ничто не связывает.
– Привет.
Эта женщина всегда узнает мой голос, как и я – ее. И она не откажется мне помочь, я знаю. Уже хотя бы потому, что такой она человек – не бросит никого в беде, а уж меня и подавно.
– Привет, Паола.
Мы перезваниваемся с ней несколько лет, поздравляем друг друга с праздниками, но мы никогда не виделись. Как-то не пришлось, что ли.
– Привет, Фьяметта.
Это единственная юзерша, с которой я обменялась фотографиями. У меня с подругами не очень сложилось, в официальной версии моей жизни подруги есть, но с ними все беседы о погоде и об их детях. А с Фьяметтой я могу болтать обо всем, и она всегда меня понимает, как и я ее. Мы знаем друг о друге очень многое, и даже то, что, вполне возможно, никто больше не знает, и если бы не эта крайняя ситуация, то я бы никогда не решилась перенести наши отношения в реал, мы обе опасались, что тогда от них мало что останется, но сейчас выбирать не приходится. Если я вскорости где-нибудь не прилягу, то похоже, что потеряю сознание, у меня уже кружится голова и перед глазами все плывет, а я же еще поддерживаю Билли-Рея.
– Я в беде.
– Я могу помочь?
Другого ответа я и не ждала, его и быть не могло.
– Нам надо где-то пересидеть сутки.
– Ты не одна. – Фьяметта хихикнула: – Спорим, я знаю, с кем ты. Лови такси: улица Полякова, семь, квартира тридцать восемь. Жду.
Я знаю, где находится эта улица. Тащу Билли-Рея дворами, в этом районе всегда тусят таксисты, и, если нам повезет, они и сейчас будут. Ну, по крайней мере, один точно стоит – старенький «Москвич» и хлипкий старичок за рулем.
– А я уж собрался уезжать. Полякова? Вот удача-то, а я на Авраменко живу, как раз по пути.
Билли-Рей надел капюшон, водитель не видит его лица, и это предусмотрительно. Мы грузимся на заднее сиденье, а старичок, кряхтя, снимает с машины гребень.
– Незачем сейчас светиться, я же нелегально грачую. – Он усаживается за руль, машина сдает назад и катится по укатанному снегу, который блестит в свете фонарей как стекло. – Доставлю в лучшем виде, но не быстро – скользко очень. Так ведь что за беда, тише едешь – дальше будешь, как говорится. А мне прибавка к пенсии, и все ж не дома перед дебилятором сидеть, а на людях, с людьми поговорить, а то ведь с бабкой спятить можно, она в последний год в политику ударилась, так спасу нет дома. И разводиться на старости лет смешно, а в одной квартире жить невмоготу совсем.
И правда, едем медленно, да только зачем нам быстро?
– Вот, извольте, Полякова, дом один.
Расплатившись со стариком, я выволокла Билли-Рея из машины и потащила через дворы к нужному дому. Дом – длинная синяя хрущовка, и тридцать восьмая квартира находится на первом этаже. Это хорошо по многим причинам: и подниматься невысоко, и если придется убегать, то из окна прыгать тоже нормально.
От одной мысли о каких-либо прыжках все мое тело заныло, дали о себе знать все до единой молекулы, из которых я состою. Или атомы. Билли-Рей тяжело виснет на мне, и я понимаю, что сил у него почти не осталось.
– Ну, слава богу, добрались, а я уж беспокоиться стала.
Фьяметта задумывалась как эльф, наверное, но потом при сборке кто-то внес изменения в проект, и вот она, среди нас. Рыжеватые волосы, фарфоровая кожа с милыми веснушками, небольшой задорный носик, капризная нижняя губа и улыбчивые глаза в длинных ресницах. Глаза, меняющие свой цвет от зеленого до серо-голубого. Прибавьте ко всему этому тонкую талию, высокую грудь и пару очень неплохих ног – и вот вам Фьяметта.
– Машине, которая везла нас сюда, лет не меньше, чем ее водителю.
– Главное, вы добрались. Это Билли-Рей?
– Ага.
– Даже спрашивать не хочу, но похоже, с вами обоими стряслось что-то плохое. Раздевайтесь, я дам вам полотенца – и в душ. Потом ужин – и спать, все разговоры завтра. Паола, забери ты у него пистолет, пока до беды не дошло.
Но Билли-Рей уже поднял голову и посмотрел на Фьяметту.
– Ты Фьяметта.
– Ну, ты же все знаешь. – Она фыркнула: – Убери стрелялку, пожалуйста, меня нервирует ее вид.
Кивнув, он спрятал пистолет в карман и расстегнул куртку.
– Паола, помоги мне с ботинками, пальцы не слушаются.
