— Вот Сведберг обрадуется, когда узнает. Ты уверен, что не можешь выехать попозже?
— Совершенно уверен. — Валландер встал.
— Я слыхал, ребята из Мальмё взяли Мурелля, — сказал Мартинссон, когда они вышли в коридор.
Валландер недоуменно взглянул на него:
— Кого-кого?
— Мурелля. Скупщика краденого из Мальмё. Ну, который торговал колонками.
— А-а, вон ты о ком, — рассеянно сказал Валландер. — Понятно.
Он прошел в дежурку, попросил Эббу заказать билет на самолет, часа на три, а кроме того, забронировать номер в гостинице «Сентраль» на стокгольмской Васагатан, там сравнительно недорого. Затем вернулся в кабинет и взялся было за телефон, собираясь позвонить отцу. Но раздумал. Словно опасался испортить себе настроение. Сегодня ему потребуется максимальная сосредоточенность. И тут вдруг у него возникла идея. Надо попросить Мартинссона позднее позвонить в Лёдеруп, передать привет и сказать, что ему пришлось срочно вылететь в Стокгольм. Может, отец хоть тогда уразумеет, что у него куча важных дел.
Валландер повеселел. Хорошая идея, может, и на будущее пригодится.
Без пяти четыре Валландер приземлился в Арланде, под моросящим дождем. Прошел через похожее на ангар здание аэровокзала и увидел, что у дверей ждет Лувен.
У Валландера болела голова. День выдался крайне напряженный. Почти два часа он просидел у прокурора. Пер Окесон задал кучу вопросов и сделал ряд критических замечаний. Как объяснишь прокурору, что, выбирая приоритеты, полицейские порой вынуждены полагаться на чутье? Окесон нашел в их отчетах массу погрешностей, а Валландер защищал дознание, и под конец атмосфера стала весьма раздраженной. Потом Валландер съездил домой, побросал в сумку кое-что из одежды, и Петерс отвез его на аэродром в Стуруп. Из дома он наконец-то позвонил дочери. Линда обрадовалась, что он приезжает, по голосу было слышно. Они договорились, что вечером он позвонит еще раз, в любое время.
Только в самолете, набиравшем высоту, Валландер понял, что голоден как волк. САСовские бутерброды были первое, что он съел за весь день.
В машине, по дороге на Кунгсхольмен, в Главное управление, Валландер узнал подробности розысков убийцы Тенгблада. Лувен и его команда явно не имели четкого следа и вели розыск, собственно, лишь потому, что не могли сидеть сложа руки. Рассказал Лувен и об инциденте с газовыми гранатами на дискотеке. Судя по всему, это либо серьезное хулиганство, либо акт мести. Но и здесь надежные зацепки отсутствовали. Под конец Валландер спросил про заказ. Для него это явление современной действительности было новым и пугающим. Возникло оно в последние годы и пока отмечалось лишь в трех крупнейших городах страны. Но он не обольщался: скоро и у них начнется. Заказчик и киллер заключали договор на убийство людей. Попросту вступали в сделку. Ярчайшее свидетельство тому, думал Валландер, что насилие в обществе приобрело совершенно немыслимый размах.
— Наши люди выясняют, о чем конкретно идет речь, — сказал Лувен, когда они проезжали Северное кладбище на окраине Стокгольма.
— У меня концы с концами не сходятся, — вздохнул Валландер. — Как в прошлом году, с тем плотом. Бессвязные обрывки.
— Вся надежда на криминалистов, — сказал Лувен. — Может, выжмут что-нибудь из пуль.
Валландер похлопал себя по карману. Там была пуля, убившая Луизу Окерблум.
Из подземного гаража управления они на лифте поднялись в оперативный центр, который координировал мероприятия по розыску убийцы Тенгблада.
Войдя в помещение, Валландер вздрогнул — столько там было полицейских. Больше пятнадцати человек уставились на него. Да, не то что в Истаде.
Лувен представил его, в ответ все невнятно поздоровались. Руководил операцией невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти, по имени Стенберг.
Валландер вдруг занервничал, решил, что плохо подготовился. Вдобавок он не был уверен, что они поймут его сконский диалект. Однако же сел за стол и рассказал о случившемся. Отвечая затем на вопросы, он убедился, что имеет дело с опытными следователями, которые очень быстро вникали в ситуацию, подмечали слабые места и умели задать правильные вопросы.
Совещание затянулось на два с лишним часа. Наконец, когда все здорово устали, а Валландер даже попросил таблетку от головной боли, Стенберг подвел итог и в заключение сказал:
— Надо срочно провести баллистическую экспертизу. Но если выяснится, что оружие одно и то же, значит, все запутывается еще больше, это уж точно.
Кое-кто скривил губы, но большинство мрачно смотрело в пространство.
Только в восьмом часу Валландер вышел из управления. Лувен подвез его на Васагатан.
— Не заблудишься один? — спросил Лувен, высаживая его у гостиницы.
— У меня дочка тут в городе, — ответил Валландер. — А кстати, как называется та дискотека, где бросили слезогонку?
— «Аврора», — ответил Лувен. — Но вряд ли это заведение в твоем вкусе.
— Да уж конечно.
Лувен кивнул на прощание и уехал. Валландер взял у администратора ключ, устояв перед искушением наведаться в какой-нибудь бар по соседству. Воспоминание о субботнем вечере в Истаде было еще чересчур свежо. Он поднялся в номер, принял душ, сменил рубашку. Часок полежал на кровати, чтобы отдохнуть, потом разыскал в телефонном справочнике адрес «Авроры» и без четверти девять вышел из гостиницы. Перед уходом он хотел было позвонить дочери, но в конце концов решил повременить. Визит в «Аврору» вряд ли займет много времени. К тому же Линда по натуре сова. Он пересек улицу, сел у Центрального вокзала в такси и назвал сёдермальмский адрес. По дороге он задумчиво рассматривал город за окном. Где-то здесь живет его дочка Линда, а еще где-то — сестра Кристина. И где-то здесь, наверно, прячется среди домов и людей африканец, у которого на левой руке не хватает указательного пальца.
Внезапно ему стало не по себе. Будто вот-вот что-то произойдет. Что-то, чего уже теперь надо бояться.
На миг перед глазами мелькнуло улыбающееся лицо Луизы Окерблум.
Что она успела понять? — думал он. Осознала ли, что умрет?
Лестница вела с тротуара к черной железной двери, над которой горела грязная неоновая вывеска. Часть букв погасла. Валландер толком не знал, почему, собственно, решил наведаться на то место, где несколько дней назад были брошены газовые гранаты. Но он не вправе упускать ни малейшей возможности найти африканца с отрубленным пальцем, иначе так и будет ощупью топтаться во мраке. Он сбежал вниз по лестнице, толкнул дверь и очутился в темном зале, где в первую минуту вообще едва различал детали. Негромкая музыка лилась из динамика под потолком. Накурено. Сначала ему показалось, что он здесь один. Но мало-помалу в углу блеснули белки глаз, проступили темные силуэты и стойка бара, освещенная чуть поярче остального помещения. Когда глаза привыкли, он подошел к бару, заказал пиво. Наголо обритый бармен подал пиво и сказал:
— Нам помощь не нужна.
Валландер не понял, что он имеет в виду.
— У нас тут своя охрана.
Валландер удивился: надо же, парень догадался, что я полицейский.
— Откуда вы знаете, что я полицейский? — спросил он и тотчас разозлился на себя за этот вопрос.
— Профессиональный секрет.
Валландер чувствовал, что злится. Наглая самоуверенность бармена раздражала его.
— У меня есть несколько вопросов. Раз уж вы знаете, кто я, представляться незачем.
— Я очень редко отвечаю на вопросы.
— На сей раз придется. Иначе пеняйте на себя.
От неожиданности бармен оторопел:
— Ну, может, и отвечу.
— Здесь бывает много африканцев.
— Им нравится это место.
— Я ищу африканца с весьма особой приметой.
— Какой же?
— У него не хватает пальца. На левой руке.
Валландер ожидал чего угодно, но только не смеха. А бармен расхохотался.
— Что здесь смешного?
— Вы второй, — сказал бармен.
— Второй?
— Про него уже спрашивали. Вчера вечером заходил один хмырь, тоже пытал, не видел ли я африканца с покалеченной рукой.
Валландер на миг задумался, потом задал следующий вопрос:
— Что вы ему ответили?
— Нет.
— Нет?
— Я не видел человека без пальца.
— Точно?
— Точно.
— А кто спрашивал?
— Никогда раньше его не видал. — Бармен принялся протирать стаканы.
Валландер почувствовал, что он врет:
— Спрашиваю еще раз. Но только один раз.
— Мне больше нечего добавить.
— Кто это был?
— Я же сказал. Незнакомец.
— Он говорил по-шведски?
— Вроде как.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, не так, как мы с вами.
Уже лучше, подумал Валландер. Только бы не сорвалось.
— Как он выглядел?
— Не помню.
— Если я не получу ответа, пеняйте на себя.
