Ознакомительная версия.
– Пошли, – сказала я.
– Куда?
Я показала ему на дом. Леха вышел из машины и поежился.
– С чего вдруг? – спросил он настороженно.
– Ни с чего, – пожала я плечами. – Мне страшно.
Леха ушел под утро, предпочитая досидеть остаток смены в машине. Чтобы там было веселее, я дала ему с собой котлетку в полиэтиленовом пакетике, пару кусочков хлеба и йогурт в бутылочке. В девять утра «мерседес» отбыл со двора, сменившись на «тойоту». Я невесело усмехнулась.
В квартире Леха вел себя сковано, косился по углам и вроде намеревался сбежать. В экспериментальных целях я прошлась перед Лехой в самой соблазнительной маечке, едва доходящей до бедра. Леха покраснел и отвел глаза. Пришлось постелить ему на матрасике.
Не уверена, что ему не хотелось. Хотелось, еще как. Его быстрые взгляды дорогого стоили, однако то ли страх, то ли служебное рвение оказались сильнее. Призрак вездесущего Змея витал над нами с неодобрительной гримасой.
Машин во дворе не прибавилось. Выезжая на работу, я не заметила, чтобы меня стерегли с усиленным рвением. Стражи были несколько расхлябаны, позволяли себе уезжать на обед, пару раз я даже ненадолго могла от них оторваться на шоссе, причем не особенно напрягаясь. То, что я всегда возвращалась домой, охранников из «тойоты» успокаивало. Мне казалось, что смыться не составит труда.
Змей не давал о себе знать, и лишь его верная братия под окнами не позволяла зародиться робкой надежде, что он оставил меня навсегда. Левины не объявлялись, даже Инга, так активно набивавшаяся в подруги, притихла. Я же звонить не рискнула, предпочитая не будить лихо.
Лилька отругала меня за неудачную попытку смыться. Выглянув из окна, она увидела Леху, припарковавшегося неподалеку от офиса и покраснела от злости.
– Надо выйти, сунуть ему в выхлопную трубу картофелину и спокойно сбежать, – посоветовала она. – Только нанять какого-нибудь малолетнего бандита половчее.
– Не надо, – отмахнулась я. – Его потом Змей придушит.
– А тебе что за дело? Только не говори, что ты в этого увальня влюбилась.
– А что? Смотри, какой он нарядный.
Лилька критически оглядела Леху и скривилась.
– Рожа как у дегенерата. И шапка эта дебильная. Сразу видно: у человека проблемы со вкусом.
– Ну и что? – возразила я. – Зато у него сердце доброе и кулаки пудовые. С ним по улице не страшно ходить.
Лилька фыркнула и оставила эту тему. Я же, закончив работу, направилась на прогулку вместе с Лехой. Поначалу он отнекивался, но потом признал мою правоту: и я на виду, и проблем никаких. За оставшиеся от новогодних праздников выходные я сводила его в кино, кафе и заставила полдня таскаться со мной по ГУМу. Леха все время мрачно озирался по сторонам, опасаясь встретить знакомых, но я видела: он получает от этого какое-то ребячье удовольствие. Я даже подумала, не сводить ли его в цирк, но потом решила, что это будет перебором. Привыкая ко мне, Леха терял бдительность.
– Как ты жил раньше? – спросила я. Леха, которого всегда выбивали из колеи мои неожиданные вопросы, покраснел и уткнулся в плошку с мороженым. Мы, прогулявшись по центру, зашли в кафе, где заказали кофе и мороженое, как в детстве. Со стороны, наверное, мы выглядели смешно, уж больно не сочетались друг с другом: девица в норковой шубе и парень со сломанным носом, угрюмый, в спортивных штанах и куртке. Слава богу, что входя в помещение, Леха хоть шапочку снимал. Впрочем, москвичей трудно удивить несуразностью наряда. Я невольно вспомнила, что в моем провинциальном городке эпатажные наряды вызывали у людей ступор и осуждение.
– Нормально жил, – нехотя пояснил Леха, ковыряя ложечкой подтаявший шарик. – Как все.
– А как это?
– Что?
– Жить как все?
Леха пожал широкими плечами. На эту тему ему было явно неприятно говорить.
– Ну… Школа, армия. Я в науках не силен, институтов не кончал. После армейки пошел в охрану. Так вот и бегаю.
– А родители?
– Отца не было. Мамка спилась давно. Не знаю даже, жива или нет. Я ее уже лет пять не видел.
Я подперла щеку кулачком и вздохнула. Леха насторожился.
– Так, по-твоему, живут все люди?
– Ну, не так. А что? – вдруг разозлился он. – Ты-то конечно, жила по-другому, и нас, пролетариев, не поймешь.
– Ошибаешься.
– Ничего я не ошибаюсь, – надулся он.
– Ошибаешься.
Я помолчала, а потом сказала куда-то в пространство.
– Отец нас с матерью бросил, когда мне было лет пять. Жили бедно, часто даже покушать не было. Я работала с четырнадцати лет. Потом в театр попала на третьеразрядные роли. Мама от рака умерла. Так что я тебя понимаю, как никто другой.
Рассказывая Лехе о своей жизни, я с удивлением поняла, что не чувствую ничего: ни жалости к себе, ни ностальгии, словно все это касалось совершенно постороннего человека, а я же озвучивала текст позабытой роли. Как бы то ни было, но в последнее время все старые горести и страхи казались сущей ерундой. И только где-то глубоко в душе, погребенная под стылым слоем осенней листвы и пепла тлела горечь. Леха сочувственно сопел. Чтобы не смотреть на него, я отвернулась в сторону, вовсе не потому, чтобы он не видел моих слез. Какие слезы, если все это – буффонада, в театре одного актера, с единственным зрителем. Я боялась, что если посмотрю на Леху, то расхохочусь, и он поймет, что я вру.
Высокого блондина у стойки я заметила сразу, и поначалу не могла понять, откуда мне знакома его фигура. Парень выделялся своим ростом и горделивой осанкой бравого гренадера. И только когда он повернулся, я узнала своего недавнего знакомого.
– Илья! – воскликнула я.
Он обернулся и, увидев меня, направился к нашему столику, продираясь между людей. Леха насупился и недовольно спросил.
– Кто это?
– Так, знакомый один. А что?
– Ничего. На педика похож. Прилизанный какой-то.
– Он танцор, – возмутилась я.
– Я и говорю – педик, – проворчал Леха. – Ходят в колготках и сношаются друг с другом. Тьфу…
Я хотела достойно ответить, но не успела. Илья подошел к нам, чмокнул меня в щеку и протянул руку Лехе. Тот пожал ее с явным нежеланием.
– Это Илья, мой знакомый, а это мой друг Алексей, – представила я их друг другу. – Садись к нам.
– Спасибо. Ты тут какими судьбами? – спросил Илья, с любопытством оглядывая Леху. Тому не понравились эти взгляды, и он заскрипел зубами.
– Да вот, гуляли, – неопределенно сказала я.
– Я курить пойду, – буркнул Леха и, сдернув куртку с вешалки, направился к выходу. Илья улыбнулся.
– Странный у тебя парень.
– Почему?
– Ну… Вы явно не пара. Представлял рядом с тобой что-то более шикарное, как минимум на «Ламборгини-Диабло». А у этого на мопед-то хоть есть?
– У него «Мерседес», и он – просто друг, – пояснила я.
– Ну, «мерин» тоже хорошо, – смилостивился Илья. – Слушай, ты у Левиных давно была? Я слышал, там какая-то заваруха случилась на Новый год.
– Честно говоря, не в курсе, – пожала я плечами. – После фейерверка сразу уехала. Нас еще в одном месте ждали. Инга что-то совсем пропала. Она не звонила тебе?
– Нет. Честно говоря, не думаю, что позвонит. Я ведь тоже уехал довольно быстро, услышал, как одна парочка собиралась в Москву, ну и попросил подвести.
– Почему ты думаешь, что Инга не позвонит? – быстро спросила я.
– Ну, слухи ходят, что у Левиных что-то случилось с дочерьми. Я сразу подумал про Ингу. Если что и произошло, то с ней.
– Ты какими-то загадками говоришь, – недовольно сказала я, покосившись в витрину. Леха стоял на улице, курил и корчил злобные рожи. Илья получил свой чай и пирожное и сделал неопределенный жест.
– Ты давно Ингу знаешь? – спросил он.
– Не особо. А что?
– Оно и видно, что не особо. У нее ведь вообще нет друзей.
– Я заметила. А почему?
Илья скривился.
– Честно говоря, я лично думаю, что она ненормальная. Знаешь, есть такой термин «немотивированная агрессия». И Инга явно чем-то подобным страдает.
– С чего ты взял? Я за ней такого не замечала.
– Потому что ты человек новый. Она сперва присматривается. Когда я стал с ней танцевать, тоже считал ее вполне адекватной. Даже недоумевал, почему все о ней так злословят. А потом понеслась звезда по кочкам…
Илья махнул рукой и отхлебнул из своей чашки.
– Поясни, – попросила я.
– Ну, то, что она ни с того, ни с сего, орать начинает, это тьфу, семечки. Сошло бы за какие-то рабочие моменты. Так ведь она ж не по делу орет. Обзывает, оскорбляет. Педагоги от нее вешаются и не желают работать, партнеры бегут… Ты знаешь, что она была замужем?
– Слышала от нее.
– А знаешь за кем? Ее муж был ее партнером по танцам. Обычный парень из бедной семьи, правда, кобелина еще тот. Прельстился на денежки. Красавчик был.
– Был?
– Был. Однажды Инга застукала его с девчонкой. Они уже женаты были месяца два. Я грешным делом подумал, что она изменится. После замужества ласковая стала, приветливая. Не поверишь, его туфли чуть ли ни в зубах носила, сама чистила. А потом вот… Застукала.
Ознакомительная версия.
