Но никогда нельзя наперед угадать, на что способны твои друзья.
К удивлению Турецкого, оказалось, что Денис склонен согласиться с идеей «психологической инфекции». А компьютерщик Макс вообще выдвинул собственную версию, которая заключалась в том, что массовые галлюцинации вызываются испытаниями новых видов психотропного оружия, а количество пострадавших варьируется в зависимости от мощности передатчика «заразы».
Турецкий скривился:
— Кто тогда, спрашивается, мешает американцам направить на строптивые арабские страны какую-нибудь хитрую трубу и заделать их всех «истинными демократами»?
— Я думаю, что с помощью такого оружия можно навязывать людям сам факт общего видения, но нельзя задать конкретную тему, — объяснил Макс. — В мозге под воздействием излучения сами собой возникают картины, наиболее близкие по проблематике конкретной социальной группе людей. Именно поэтому, например, авиаторы видят разбившиеся самолеты, португальцы, у которых проблемы с осадками, — пожар, австралийцы — что-то вроде снега и так далее.
Турецкий не согласился:
— Твою версию с оружием ставит под сомнение география происшествий. Получается, что американцы, русские, китайцы, японцы или англичане (а кому там еще под силу создание такого оружия?!) ездят по миру и выискивают все новые жертвы для наведения массовых галлюцинаций.
— Правильно, Александр Борисович. Вы просто уточняете мой тезис. Никто никуда не ездит. С точки зрения скрытности легче испытывать оружие у себя дома в каком-нибудь захолустном городке, а последствия испытаний списывать на маленьких зелененьких человечков.
— Итак, нас ждет психологическая инфекция? — поинтересовался Денис.
— Это только начало, — подтвердил Макс. — Дальше будет диктатура мирового ужаса.
— Черта с два, — сказал Турецкий. — И думать об этом не смейте.
— Вот так и начинается диктатура, — заметил Макс.
— Ладно, демократы, лучше пустите меня к компьютеру, почту посмотрю.
В электронном почтовом ящике было только одно письмо. По мере чтения его у Александра Борисовича округлялись глаза.
«Уважаемый господин Турецкий!
Рады сообщить Вам о новинках в широком ассортименте наших товаров! Сегодня на нашем сайте представлено 342 товара в 25 разделах онлайн-каталога. Новых товаров: 3.
Товар 338. Пластиковый вибратор с золотым наконечником.
http://stripshop.ru/ргоd.рhр?id=18
Классический пластиковый вибратор длиной 20 см со встроенным пультом управления и позолоченным наконечником. Вибратор работает от двух батареек (в комплект не входят).
Товар 349. Ошейник кожаный.
http://stripshop.ru/ргоd.рhр?id=139
Кожаный ремень на шею без шипов. Есть крепление для карабина.
Товар 340. Кожаные наручники с карабином.
http://stripshop.ru/ргоd.рhр?id=135
Одновременно щадящие и крепкие наручники можно закрепить с помощью ремешков на запястье любой толщины. В каждый из наручников вшит карабин, с помощью которого кисть очень удобно зацепить за цепь или за спинку кровати.
Вы получили эту рассылку, так как являетесь зарегистрированным пользователем интернет-магазина Стрип-Шоп.
ЭТО ВАЖНО! Информация о состоянии Ваших заказов будет приходить на Ваш е-мейл вне зависимости от того, подписаны ли Вы на рассылку новостей или нет. Позвольте нам позаботиться о вашем удовольствии!
Турецкий повернулся к компьютерщику и спросил:
— Максим, можешь узнать, кто это прислал мне письмо?
— Могу попробовать… А что там?
Денис тоже заглянул через плечо Турецкого, прочитал несколько строчек и разразился хохотом.
Генеральный не дал и рта раскрыть — начал первым.
— Что это значит? — зарычал он, едва Турецкий вошел в кабинет.
У него на столе стояла картонная коробка. По обе стороны стола сидели члены коллегии, и никто, за исключением Меркулова, на Турецкого старался не смотреть. Очевидно, с содержимым коробки они уже ознакомились.
— А что там? — полюбопытствовал Александр Борисович.
— Это я вас спрашиваю! Что это такое?!
Турецкий сделал пару шагов вперед, заглянул в коробку и увидел несколько замечательных вещей: во-первых, пластиковый вибратор с золотым наконечником, во-вторых, ошейник, в третьих, наручники, то есть набор тех самых замечательных товаров, о которых совсем недавно он читал в электронном письме.
— Это прислали для вас, Александр Борисович!
— Да? — машинально спросил Турецкий.
— Да, для вас, но — мне! Как вы можете это объяснить?
Турецкий хладнокровно пожал плечами, что на самом деле далось с некоторым трудом, потому что теперь ему хотелось смеяться, как давеча Денису.
— Очевидно, меня подставляют. И вас заодно. А что еще это может значить?
В кабинет на цыпочках вошла секретарша и, наклонившись к большому уху генерального, что-то ему прошептала. На лице шефа отразилась сложная гамма чувств. Но это длилось недолго. Он сухо сказал:
— Выйдите, Александр Борисович.
— Простите? — удивился Турецкий. Все-таки выставлять его как мальчишку на глазах у коллег из-за глупого и совершенно неясного инцидента было уж совсем нелепо.
— Идите, пожалуйста, — повторил генеральный. — За вами приехали.
Все те же дюжие ребята, блондин и брюнет, усадили Турецкого в свои «мерсы» с козырными номерами и отвезли в Кремль. Дорога заняла едва ли десять минут, причем, каким-то непостижимым образом, обошлось без пробок. Турецкий даже подумал, что если московский мэр практикует в дни важных общественных мероприятий на свежем воздухе разгонять тучи, то почему бы кремлевским властелинам не делать то же самое с автолюбителями — какими-нибудь безвредными психотропными средствами внушать им запрет на определенную траекторию движения. Только на этот счет сперва надо посоветоваться с видным исследователем паранормальных явлений или хотя бы с Максом…
У президента не был скорбный вид. Впрочем, о гибели Мелешко он узнал не минуту назад. Турецкий не стал повторять то, что написал в своем докладе. Он просто ждал, что ему скажут, но начало разговора получилось странным.
Доверительно наклонившись к Турецкому (словно их тут могли подслушивать), президент поделился:
— Знаете, Александр Борисович, американцы активно реформируют свои спецслужбы.
Турецкий понял, что не заинтересоваться и не ответить будет крайне невежливо, поэтому отреагировал нейтрально:
— Вот как?
— Во-первых, они хотят ввести единую должность директора национальной разведки, который одновременно станет и главным советником президента США в этой области. Во-вторых, реформа предусматривает создание Национального контртеррористического центра. А также будут созданы контрольные органы — некое управление по оценке качества аналитики, в задачу которого будет входить проверка и оценка готовящихся спецслужбами аналитических продуктов… Опыт спецслужб других стран никогда нельзя считать бесполезным, — добавил президент. — Этим вопросом — наблюдением за американской реформой спецслужб — у нас занимался специальный человек, с утратой которого, боюсь, мы потеряем темп в собственном реформировании.
Турецкий ни о каком реформировании отечественных спецслужб слыхом не слыхивал — это была информация стратегической важности, и, безусловно, президент делился ею не случайно. Если только, конечно, не откровенно морочил голову. Но — зачем?
Турецкого в его словах заинтересовал некий не высказанный прямо момент.
— Значит, вот что на самом деле делал Мелешко? — медленно проговорил он.
— Зрите в корень. Карты на стол, Александр Борисович, — предложил президент. — Вы успели застать Мелешко в живых? Он что-то успел вам сказать?
Турецкий покачал головой:
— К сожалению, нельзя сказать, что я справился с вашим поручением. Я не застал Мелешко в живых. В моем рапорте есть заключение экспертизы о том, что Мелешко к моменту его обнаружения был мертв не меньше двенадцати часов. Но вы уже пару раздали мне понять, что Мелешко был у вас советником по некоторым деликатным вопросам. И я не понимаю почему? Разумеется, — спохватился Турецкий, — вопрос риторический, я вовсе не рассчитываю на ответ.
— Потому что он был исключительно способным человеком.
— Не сомневаюсь. Но мне всегда казалось, что репутация людей, окружающих первое лицо государства, должна быть безупречной.
Президент кивнул:
— Потому Мелешко и занимал номинально довольно удаленную от меня должность. Логично?
— Логично, — подтвердил Турецкий. — А с другой стороны, не слишком, потому что, если бы вы его конспирировали действительно качественно, возможно, он сейчас был бы жив…
