Евгений сел на предложенный директором стул, положил перед собой диктофон, блокнот и задал первый вопрос:
— А что вообще такое — старость, каков ее механизм?
Якуб Алексеевич одобрительно кивнул и начал отвечать:
— Вы совершенно правильно начали подходить к нашей теме. Действительно, пока мы не поймем, почему происходит старение целого организма и каждой из его клеток, невозможно открыть эликсир, так сказать, молодости. Многие брались за решение этой задачи, в том числе и алхимики, но никаких серьезных результатов никто не получил. Все дело в том, что к данной проблеме ученые подходили только с точки зрения науки, совершенно не учитывая божественную природу человека и других существ, населяющих землю.
— Вы хотите сказать, что старость — наказание за первородный грех, совершенный Адамом и Евой? — попытался догадаться журналист.
— В символическом смысле да, — согласился директор. — А, так сказать, в практическом аспекте — кара за грехи вообще. Вы замечали, что просветленные люди живут продолжительнее, дольше сохраняют ясность ума и способность действовать, чем те, кто предался пороку?
— Трудно сказать, — уклончиво отозвался Ганченко.
— Но это факт, и именно с данной отправной точки мы начали свои исследования, — поделился Якуб Алексеевич. — Наши сотрудники проанализировали десятки тысяч биографий, и на таком основании вывели, так сказать, статистическую закономерность, о которой я вам уже сказал.
— Допустим, она существует, — сказал Евгений. — Но что это может дать в практическом плане?
— Самое главное — понимание механизма старения, — объяснил ученый. — На определенном этапе клетки перестают обновляться, и организм вынужден до конца расходовать оставшиеся у него ресурсы. А они, так сказать, тают, и, следовательно, жизнь начинает угасать. Наконец, на грани истощения накопленных запасов наступает смерть. Все это давно известно, непонятно было только, почему такое происходит. Откуда поступает, так сказать, команда на блокирование регенерации клеток? Я ясно выражаюсь? — поинтересовался он у журналиста.
— Пока мне все понятно, — подтвердил Ганченко.
— Такими исследованиями мы и занимались долгие годы, — продолжил Якуб Алексеевич. — Выяснилось, что, действительно, существует ген, так сказать, "первородного греха". Как известно, последний связан непосредственно с размножением. Ведь уже не Бог создает человека, а люди сами воспроизводят себя. Упомянутый мною ген как раз и служит для регулирования числа популяции. Он включает систему блокировки, запуская, таким образом, механизм старения. Происходит это, как правило, в районе тридцати лет. Нечто подобное есть и у животных. Они тоже несут бремя старости, что позволяет молодым особям занять место своих родителей.
— Это закон природы, — прервал ученого Ганченко. — Он разумен, и, наверное, незыблем.
— С первым я согласен, а вот насчет незыблемости могу поспорить, — парировал директор. — Нам удалось воздействовать на ген "первородного греха" с помощью, так сказать, особого препарата. В результате воздействия он отключается, и клетки в любом возрасте обновляются так же, как в молодости. Несколько лет назад мы осуществили это на животных. Кстати, давайте пойдем и посмотрим на наших по виду юных, а по возрасту старых питомцев, а потом продолжим разговор, но уже в отношении людей.
Они спустились по той же лестнице и, пройдя по длинному коридору, оказались в большом зале, где были расставлены клетки. Якуб Алексеевич подвел журналиста к одной из них и сказал:
— Эта симпатичная крыса — наш старожил. По человеческим меркам ей уже лет триста. Но, как видите, она бодра, молода, и время от времени радует нас потомством.
Ганченко взглянул на зверька в клетке, который не сидел, а почти постоянно находился в движении. Глаза его горели, как показалось Евгению, веселым огоньком, шерсть блестела, а длинный хвостик светился здоровым розовым цветом.
Они прошли по периметру зала, и Ганченко увидел мышей, кроликов, хорьков, ежей и даже важного гуся. Все они отличались завидным здоровьем, хотя, по уверениям ученого, давно должны были умереть. Здесь журналист сделал несколько снимков, запечатлев ученого со своими питомцами.
После экскурсии хозяин с гостем вернулись в кабинет и продолжили беседу. Якуб Алексеевич, не дожидаясь вопроса журналиста, сам спросил его:
— А теперь подумайте, чем с точки зрения греха человек отличается от животных?
— Если насчет первородного, то, думаю, ничем, — напрягся Евгений. — А все остальные просто неприменимы к животному миру.
— Приятно иметь дело с умным человеком, — похвалил его ученый. — Действительно, звери не знают греха: они действуют по строго заложенной природой программе. А вот про человека этого не скажешь, что очень печально. Отступая от божественных начал, он подвергает изменению собственную генетическую структуру, которая трансформируется на протяжении жизни. И если в ее начале, как и у животных, мы имеем дело только с одним геном, запускающим механизм старения, то в дальнейшем, совершая грехи, человек приобретает все новые и новые гены, выполняющие точно такую же функцию. Образуются целые зоны, и они, так сказать, "хором" приближают старость. Вот вам и объяснение разницы в долголетии между праведниками и отъявленными грешниками.
— Но можно ли на такие зоны тоже воздействовать? — спросил Ганченко.
— Да, мы научились это делать, — констатировал Якуб Алексеевич. — Однако выяснилось, что вмешательство возможно до определенного предела. Пока гены греха не дали многочисленные метастазы, их можно, так сказать, "усмирить". Вот почему полученный нами препарат мы назвали не "эликсиром молодости", а "эликсиром праведников".
— Он, что, воздействует только на приверженцев правильного образа жизни? — замер Евгений и вспомнил слова Ленина, которые там, на площади были не совсем ему понятны — что-то про избранных и число "666".
— Совершенно справедливо, — согласился ученый. — Мало того, если наш препарат дать порочному человеку, он, наоборот, во много раз ускорит, так сказать, "обороты" механизма старения. Сорокалетний человек может превратиться в дряхлого деда за считанные недели.
Ганченко потрясло услышанное: и награда, и кара находились, как говорится, в одном флаконе. Он вспомнил свои мысли, мелькавшие у него в мозгу в электричке, и вновь поразился величию Бога, даровавшему человечеству через ученых-генетиков возможность очистить свою популяцию от скверны. Замысел был самым грандиозным из всех, которые могла предложить любая религия. Оставалось уточнить у директора института кое-какие подробности.
— А знаете ли вы, где проходит граница между порочностью и праведностью? — спросил журналист.
— Увы, установить ее нам не удалось, да и вряд ли получится, — задумчиво произнес Якуб Алексеевич. — Понятно, что безгрешных людей не бывает. Но как определить, так сказать, концентрацию греха? Ответ на вопрос в состоянии дать человеку только Бог! Ведь меняют генетическую структуру не только и даже не столько совершенные мерзости, но и порочные мысли, о которых знает лишь тот, кто имеет их в голове.
Директор встал из-за стола, подошел к сейфу, открыл его, набрав комбинацию цифр, и достал небольшой флакон из удивительно прозрачного стекла. В нем находилась бледно-желтая жидкость.
— Это и есть эликсир праведников, — торжественно произнес он. — Хотите попробовать?
Евгений еще два часа назад и мечтать не мог о таком предложении, но сейчас оно показалось страшным. Он почувствовал, что ввергается в какие-то темные пучины прошлой жизни, что все его тайные мысли и желания, неприглядные поступки, злость, ненависть, посещавшие его время от времени, вытащены наружу и свалены в одну огромную кучу.
— Считаю, что я недостоин, — грустно сказал он.
— Не надо себя винить, — успокоил его ученый. — Я ведь тоже не могу решиться на этот шаг. Хотя ради эксперимента, наверное, стоило бы.
— Но кто-то уже испытал ваш препарат? — с надеждой спросил Ганченко.
— Увы, мой друг, пока таких смельчаков в наших стенах не нашлось, — констатировал Якуб Алексеевич. — Люди слишком боятся своих грехов, так сказать, внутренних диких зверей!
Слухи всегда распространялись быстрее любых новостей. Но они стали вездесущими в виртуальном пространстве, где факты, догадки, домыслы и просто нелепицы вертелись с огромной скоростью, поражая воображение неискушенных и бывалых потребителей такого рода информации.
Интернет стремительно стер разницу между правдой и ложью. На замаскированной дезинформации частенько попадались ученые и политики, журналисты и студенты, принимавшие очередную "мульку" за свершившийся факт и строившие на таком фантомном фундаменте свои теории, программы, статьи и курсовые работы. Поэтому не случайно одни предпочитали называть Интернет Глобальной сетью, считая его самым восхитительным средством связи между людьми, другие — Всемирной паутиной, подразумевая, что именно здесь, в липких тенетах, ведется охота за человеческими душами.
