Где вы, Поль? Сюда не собираетесь? Снова тот же сигнал тревоги.
Почему вы спрашиваете? И потом: Кто-нибудь звонил? Меня кто-нибудь спрашивал?
Краем глаза он заметил изменение плана на телеэкране и повернулся к нему. Теперь камера показывала край крыши северной башни Торгового центра. Там была видна кучка каких-то людей, некоторые из них в форме, и Поль сразу понял, что они затевают. "Безумие, подумал он. Эта попытка со спасательным тросом наверняка идея Ната!"
Ну? бросил он в трубку.
Никто не звонил, ответила Рут. Никто вас не спрашивал. Она помолчала. Только мне... мне надо с вами поговорить. Она снова помолчала. Больше ничего.
Тревожный сигнал все ещё звенел.
В конторе кто-нибудь есть?
Кто? в голосе Рут звучало удивление.
Не знаю. Я просто спрашиваю.
Никого, только я.
Поль глубоко вздохнул. "Ты просто нервничаешь, сказал он себе, и преувеличиваешь".
Хорошо, продолжал он. Я зайду. Приготовьте мне документы по "Башне мира". Хочу на них взглянуть, ладно?
Разумеется.
"Хорошенькая, сексуальная, да ещё и умница".
Я их вам приготовлю.
Молодец, сказал Поль и направился к выходу.
Больше ничего не хотите? спросил бармен. Там просто ад, он показал на телевизор, вы первый клиент, который зашел сюда с того момента, как все началось. Вы только посмотрите. Пожар. Как это могло случиться? Я думал, что там есть все, что только можно, а?
"Это к лучшему, что он не знает, кто я", подумал Поль.
Я не знаю.
Сегодня на свете столько психов, столько всяких из-вращенцев и маньяков... И добавил: Вы и вправду не хотите ещё стаканчик?
Как-нибудь в другой раз, ответил Поль. И большое спасибо.
Он вышел на улицу. Она была почти пуста. Разумеется. Сам он этого не помнил, но слышал о другом подобном случае, когда внимание всего города было сосредоточено на единственном событии и когда улицы были такие пустынные, как сейчас. Это было во время третьего решающего матча команд "Доджерс" и "Джойнтс" в Бог знает каком году. И когда в конце девятого иннинга своим проходом Бобби Томпсон вырвал победу, все дома в городе словно взорвались, люди высыпали на улицы, и весь город точно обезумел.
Сегодня внимание города было приковано не к бейсбольному матчу, а к горящему зданию.
Машинистки в приемной давно уже не было. Поль прошел в свой личный кабинет. Рут уже ждала там, миленькая, сексуальная и, как всегда, умница. А на столе лежали дела по строительству "Башни мира", как он и просил.
Привет, котик, сказал Поль и закрыл дверь. И тут же вздрогнул, удивленно замер и уставился на двух мужчин, стоявших за дверью.
Это мистер Саймон, раздался ледяной голос Рут. Эти господа ждут вас, Поль.
В комнате стояла мертвая тишина.
Я Джон Райт из прокуратуры, сказал один из тех. Меня заинтересовали ваши документы по строительству "Башни мира". Мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами и ответили на пару вопросов. Голос Райта изменился, стал жестче. Возможно, их будет намного больше.
А если я откажусь? спросил Поль, Лицо Райта осталось невозмутимым.
Не откажетесь!
Поль взглянул на Рут. Та смотрела в сторону. Поль снова повернулся к тем двоим.
Но по какому праву...
У нас есть ордер на обыск, мистер Саймон, поставил точку Райт.
Поль взглянул на стопку папок.
Вы там ничего не найдете...
Ошибаетесь, мистер Саймон, мы уже нашли там вполне достаточно. Например, оригиналы нескольких очень подозрительных извещений на изменения.
У Поля отвисла челюсть. Он с усилием закрыл рот и взглянул на Рут.
Я не стала их уничтожать, Поль, сообщила Рут. Решила оставить себе. Зато я сняла копии, которые послала Гидцингсу. Голос её звучал удивительно спокойно и мелодично. Я точно знала, что они его заинтересуют.
Поль бросил в тишину:
Сука!
Рут улыбнулась. Милой, довольной улыбкой.
Возможно, я сука, сказала она и добавила: Знаешь, я не люблю, когда со мной обращаются как с половой тряпкой, Поль. Этого не любит большинство женщин.
Райт сказал:
Ну что, пошли, мистер Саймон? Мы с вами отлично прокатимся.
ГЛАВА XXV
17. 56-18. 09
Один из специалистов Береговой охраны, по фамилии Крон-ски, неторопливо подошел к низкому парапету на краю крыши Торгового центра. Оперся обеими руками о стену, осторожно, робко наклонился и взглянул вниз. Но тут же отшатнулся.
Господи Боже, сержант, сказал он Оливеру, там и земли не видно! В жизни не был так высоко!
Но ты же летал самолетом! заметил Оливер.
То совсем другое. Кронски помолчал. И все равно я не был в восторге. Я вам не парашютист.
Кронски стал подальше от края и засмотрелся на "Башню мира", на ряд разбитых окон по фасаду банкетного зала.
Он держал гарпунную пушку, похожую на огромное ружье, из которой должен был выстрелить гарпун с тонким ведущим линем, который, аккуратно свернутый, лежал в специальной сумке.
Вы это всерьез, сержант? сказал Кронски. В такую даль? На таком ветру? Он покачал головой. Ничего не выйдет.
Оливер в душе признавал его правоту. Это было даже дальше, чем казалось с земли, сто восемьдесят двести метров, и ветер свистел в ушах, как в шторм.
С другой стороны, он обещал Вильсону, что попытается, и не хотел изменять своему слову.
Кроме того, по ту сторону пропасти в окнах огромного здания он видел людей и чувствовал дым, шедший в их сторону, и хотя это был не совсем "пожар в море", при упоминании о котором у каждого моряка кровь стынет в жилах, все же сердце у него тревожно сжалось.
Я не спрашивал ваше мнение, Кронски. Действуйте. Кронски пожал плечами, взял пушку и тщательно её зарядил.
Даже если, мы перебросим туда линь, сержант, сказал он, и переправим к ним спасательный пояс. Он в упор взглянул на Оливера. Как бы вам понравилось спускаться с такой высоты на этой висюльке при таком ветре?
За дело, Кронски!
Кронски кивнул. Приложил пушку к плечу и прицелился достаточно высоко, чтобы выстрел был подальше. Оливер сказал в микрофон:
Делаем первую попытку.
Все в порядке, ответил голос Ната. В Башне все готово.
Эти несчастные сухопутные крысы, сказал Кронски, вечно попадают в дурацкие ситуации, да?
Он нажал на спуск.
Дрожащий гарпун вылетел из дула пушки. Он стремительно удалялся, легкий как перышко, сверкая в лучах вечернего солнца.
По плавной дуге он приближался к лини выбитых окон, все выше и выше, пока не оказался на уровне вершины телевышки.
И вот, достигнув апогея и подчиняясь воле земного притяжения, он начал падать, все ещё по дуге, и линь со свистом все ещё вылетал из сумки.
Они провожали взглядами его взлет и падение, и ещё до того, как гарпун промелькнул мимо ряда выбитых окон уже знали, что не вышло.
Дерьмо, сказал Кронски.
Оливер, высокий, громадный и невозмутимый, как скала, ответил:
Попробуйте снова. Сдаваться ещё рано.
* * *
Губернатор стоял в глубине зала и обнимал Бет за талию. Они вместе наблюдали как взлетает тонкий, чистый и сверкающий гарпун, и на миг у них блеснула надежда.
Первый, кто своим точным взглядом художника угадал, что операция не удалась, был Бен Колдуэлл.
Начинайте искать другой выход, Нат сказал он в трубку.
Он сказал это почти шепотом, но сенатор услышал.
Это безнадежно? спокойно спросил он.
С такой пушкой, ответил он, вероятно, да. Думаю, что в Береговой охране есть более мощные, но насколько они точны... он пожал плечами. Доставить линь на палубу судна, особенно если это грузовой пароход совсем другое дело: в таком случае достаточно, если гарпун просто попадет на палубу. Но попасть в эти окна на таком расстоянии... Он снова пожал плечами.
Гровер Фрэзи со стаканом в руке, как загипнотизированный, наблюдал за происходящим, и когда гарпун скользнул вниз и исчез под окнами, губы его беззвучно зашевелились и взгляд стал почти безумным.
Кто-то в зале включил транзистор. По залу понеслись твердые ритмы рока.
Ради Бога, сказал мэр Рамсей, сейчас не время для веселья.
Он тоже наблюдал за падающим гарпуном, пока тот не исчез из поля зрения.
Я сейчас это выключу.
Оставьте, Боб, сказал губернатор, разве вы предпочитаете псалмы и молитвы?
Не понимаю, при чем здесь это.
При том. Голос губернатора звучал устало. На палубе "Титаника" тоже играл оркестр, когда корабль уходил под воду. И некоторые молились. В его голосе прибыло резкости, но не силы. Черт возьми, Боб, эти люди до смерти перепуганы, и я их понимаю. Пусть делают, что хотят. Его рука теснее обвила талию Бетти. Я сейчас пойду звонить. А вы?
Пойду с вами куда угодно, ответила Бет. Я не хочу оставаться одна.
В трубке раздался голос Ната:
Мне очень жаль, губернатор. Слишком далеко. Оливер попытается ещё раз, но... неоконченная фраза повисла в воздухе.
Понимаю, ответил губернатор. Делайте, что в ваших силах, он усмехнулся над собственными словами. Покачал головой. Ну ничего. Пауза. Лифты придется сбросить со счета?
