велела им запереться на все замки и никому не открывать до моего возвращения, а также телефон всегда держать при себе. На дворе уже наступил вечер и практически стемнело. Но я посчитала это время еще не поздним для своего делового визита.
Полина Николаевна оказалась полной женщиной лет шестидесяти, с умным, проницательным взглядом бывшего врача-психиатра. Сначала она смотрела на меня с подозрением и не сразу пустила в свой дом.
Я представилась журналисткой-блогером из Москвы, которая пишет статьи и делает видео о старых усадьбах, разбросанных в несметных количествах по нашей необъятной стране. Сейчас я якобы добралась до Дальнего Востока и заинтересовалась усадьбой купца Богданова. И заинтересовала она меня еще тем, что тут присутствует некая таинственная история, почти детективная, а подобная тематика особенно интересна читателям и зрителям моего канала.
Женщина заинтересовалась моей персоной и родом моей деятельности, и уже минут через десять я сидела с ней на открытой веранде и попивала ароматный травяной чай.
– Конечно, я помню эту ужасную историю, – вещала мне хозяйка дома. – Как такое забудешь! К тому же после тех событий у нас тут все переменилось. Ну, я имею в виду, что наши Пруды закрыли, оставшихся незначительных пациентов раскидали, куда только можно, а некоторых, не особо, так скажем, буйных, вообще выписали и отправили домой, оставив их только на учете в психдиспансере. Многие остались без работы, кого-то перевели в Хабаровск, например меня. Пришлось жить там с детьми, да так и прижилась в городе. А сюда только летом приезжаю, как на дачу. Была у нас в свое время дачка на Уссурийском полуострове, но пришлось продать. Сейчас там почти всю территорию оккупировали китайцы, ну, бог с ними… Да, я прекрасно помню этого больного. Брагин Петр, страдал острой формой шизофрении, а также налицо были и другие отклонения, такие как: повышенная возбудимость, склонность к психопатии. Это наследственное – что тут скажешь. По материнской линии у них были душевнобольные. И сестрица его младшая тоже была с отклонениями, но не с такими серьезными. Так вот… Пациент Брагин совершил преступление, убил главврача Луганского Михаила Потаповича, после чего совершил побег с территории больницы. Задержан был правоохранительными органами в районе наших руин, где когда-то был небольшой, но очень древний монастырь. При задержании оказал сотрудникам полиции сопротивление. По приговору суда был направлен на продолжение принудительного лечения в специальной ПБ-316, в Иркутскую область. Но через два года скончался.
– На фоне чего произошло преступление? Почему так получилось?
– Ну, вы спросили тоже!.. – Женщина криво усмехнулась. – Психи – они и есть психи, прости господи. Их действия не поддаются логике и каким-либо мотивам. Да, неосторожность главврача однозначно имела место быть, расслабился, подпустил близко пациента и… был заколот скальпелем. Это ужасно! Но… подробностей я не знаю. И никто не знает! Внятных пояснений пациент-убийца так никому и не поведал.
Полина Николаевна резко замолчала и поджала губы, словно боясь сказать что-то лишнее. Я сразу поняла, что она чего-то недоговаривает, поэтому решила подступиться к разговору с другой стороны:
– Знаете, Полина Николаевна, оставим пока тему того страшного преступления… Меня скорее больше интересует другая история, я бы сказала, легенда. Дело в том, что я хорошо знаю Ольгу Кропоткину, которая здесь родилась и проводила тут основную часть своего детства и юности. Знаете Ольгу Кропоткину? Ее бабушка Валентина тоже работала в той вашей больнице, кажется медсестрой.
– Ах, ну конечно! Я хорошо помню Валентину, интересная и уникальная была женщина, заводная такая, веселушка… И Олю я тоже помню, а как же! И сестру ее Александру помню… Оля вам что-нибудь про нее рассказывала? – осторожно спросила Полина Николаевна.
Знала бы эта женщина, что Александру-Шуру мне посчастливилось узнать лично во всей ее красе, а также попариться с ней баньке и даже подраться, а потом упечь ее… далеко и надолго. Расскажи я хозяйке дома такое, она бы не поверила.
– Да, мне Оля рассказывала про свою единокровную сестру. Она… тоже была пациенткой ваших Прудов?
– Не совсем. Она состояла на учете у психиатра. У нее был диагноз, насколько я помню, вялотекущая шизофрения в стадии временной ремиссии. Однако никаких признаков агрессии и психопатии у нее не проявлялось. Но были у нее некие особенности, например конфабуляция, парамнезия. Не буду вас грузить терминами, но поясню – это когнитивная ошибка, когда человек что-то надуманное начинает воспринимать за действительность, во что-то сильно верить, в то, чего в принципе нет или вообще не существует… Да, Сашка вызывала у меня некие подозрения, и я предполагала, что с возрастом ее заболевание может дать обострение или… наоборот, утихнет. Но, насколько я потом помню, она где-то что-то напортачила: то ли разбойное нападение, то ли грабеж, не помню… но угодила она за решетку. А что было дальше с ней, я не знаю.
«Да уж, – подумала я про себя, – сколько среди нас на свободе спокойно разгуливает вот таких „в стадии временной ремиссии“, а потом с ними случаются осенне-весенние обострения со всеми вытекающими последствиями».
– Я вас поняла, но давайте вернемся к той самой… легенде. Так вот, Ольга Кропоткина мне поведала о том, что в той самой вашей усадьбе, уже после купца Богданова, жила некая княжна Ягуженская, которая спрятала где-то в закромах этого дома свои драгоценности. Вам что-нибудь про это известно?
Полина Николаевна с интересом посмотрела на меня, снова поджав губы. Было видно, что женщина что-то знает, но раздумывает, стоит ли мне все рассказывать. Я же с легкой улыбкой на лице, часто моргая ресничками, излучала сплошную доброту и доверие.
– Евгения, только не говорите мне, что осветите эту тему в своем… как там его… видеоблоге? А то знаете, сколько потом желающих сюда понаприедут и начнут тут устраивать поиски. Ненормальных людей полно, уж поверьте мне… – Бывшая психиатр словно пронзила меня взглядом и снова поджала губы.
«Интересно, что за слова она так тщательно сдерживает за этими плотно сжатыми губами?»
– Согласна с вами, эту тему я не буду освещать в своем блоге. Но мне просто самой интересно. А что, были уже случаи поисков этого клада? – спросила я и снова невинно заморгала глазками.
– Знаете, Евгения, вы мне нравитесь. Я неплохо разбираюсь в людях и могу с уверенностью сказать, что вы тот человек, которому можно доверять. Вы человек слова! И ваши глаза… Хоть вы и пытаетесь сейчас прикинуться наивной простушкой, но… глаза не обманут. Ваши глаза столько повидали в этой жизни, что большинству за всю жизнь такого не познать, даже в книгах не прочитать… Знаете, есть такое мудрое высказывание по поводу пути в жизни, что нет ни плохого пути, ни хорошего, у каждого он свой, просто у кого-то это путь до булочной и обратно, а у кого-то это целое приключение или кругосветное путешествие. К первой категории вы точно не относитесь… И знаете, мне нравится еще одно высказывание по нашей специальности: «Если вас выписали из дурдома, это еще не значит, что вас вылечили, просто вы стали как все…» Я это к тому, что каждый человек в какой-то степени – псих, все зависит от того, где переступить черту, грань… Вот и вы… нет-нет, не смотрите на меня так, Евгения, вы явно не псих, но вы можете делать те вещи, которые обычному человеку-обывателю могут показаться недопустимыми, и он назовет вас сумасшедшей. Просто у вас есть самоконтроль, самодисциплина, у вас хорошо развита сила духа…
Услышав подобное, я перестала невинно хлопать ресничками и глупо улыбаться, понимая, что это уже ни к чему. Меня попросту сейчас читают, как книгу.
– К чему я все это… – продолжила женщина. – К тому, что вам можно довериться. И к тому, что не надо бы освещать во всеуслышание наши старые легенды, потому что однажды это ни к чему хорошему не привело…
Я лишь удивленно вскинула вверх одну бровь, ожидая продолжения.
– Ладно, расскажу вам полностью эту историю. Я имею в виду то преступление в нашей лечебнице, и то, как эта легенда про чертов клад
