Закончив умываться, мисс Сильвер снова перешла через коридор, закуталась в синюю вязаную шаль и, устроившись поудобнее в кровати, протянула руку к своей старой потрепанной Библии. У нее вошло в привычку читать эту книгу перед сном. Желтый свет свечи упал на псалом, в котором Давид молит об избавлении от Савла и Дойка:
«По гордости своей нечестивый преследует бедного: да уловятся они ухищрениями, которые сами вымышляют».
Слова показались ей как нельзя более подходящими к случаю. Она перевернула страницы в поисках более утешительного отрывка.
Она не гасила свечу довольно долго. Дверь ее была приоткрыта, и до нее доносились звуки из соседних комнат и даже с лестничной клетки. Она услышала, как кто-то пересек лестничную площадку и углубился в дальний коридор, после чего звук шагов стих. Бормотание, доносившееся из комнаты Торп-Эннингтонов, постепенно затихло. Полночь и тишина воцарились в доме. Мисс Сильвер задула свечу и задремала. Самый малейший шум разбудил бы ее. Даже не слыша никаких звуков, она постоянно была на грани бодрствования. Когда внизу старые настенные часы отбивали каждый час между полуночью и семью часами утра, она полностью просыпалась, а проснувшись, ощущала только, что весь дом спит, а тишина сгущается.
В семь часов снова послышались шаги – в дальнем конце коридора, с другой стороны лестничной площадки. Начали открываться двери, послышался отдаленный звук голосов. Эйли и Кастеллы поднялись. Мисс Сильвер тоже встала. Она прошла в ванную умыться, как и в предыдущий вечер, и была приятно удивлена тем, что вода все еще оставалась теплой.
Прежде чем вернуться в свою комнату, она очень осторожно подергала ручку двери Флоренс Дьюк. Дверь была заперта. Мисс Сильвер почувствовала удовлетворение. Ночь благополучно закончилась, и в течение нескольких последующих часов дознание будет закончено, а показания Флоренс Дьюк – занесены в протокол. Одна в своей комнате она призналась себе, что действительно будет очень рада вернуться в свою квартирку, к своей заботливой и преданной Ханне.
К восьми часам проснулись и остальные. Образовалась даже небольшая очередь в ванную. Джейн Херон вышла из своей комнаты, свежая и цветущая. Она быстро сбежала по ступеням, напевая какую-то мелодию. К ней присоединился Джереми. Затем появилась Милдред Тавернер, бледная, взволнованная: она не знала, стоит ли надевать голубые бусы на дознание. Поскольку дверь мисс Сильвер была приоткрыта, она постучалась и вошла в комнату, чтобы посоветоваться.
– Я буду в пальто с шарфом, поэтому не думаю, что их будет видно. Но если окажется очень жарко – я имею в виду на дознании, – то я могу захотеть расстегнуть пальто: мне всегда бывает жарко, когда я волнуюсь. Возможно, я захочу снять шарф, тогда бусы будет видно. Конечно, шарф у меня цветной, но у меня нет с собой черного. Ведь я никак не могла знать, что кого-то убьют. – Кончик ее длинного бледного носа стал совсем розовым от волнения. – Это все действительно так сложно, а я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я бессердечная, ведь он был до некоторой степени моим кузеном.
Мисс Сильвер сказала ласково, но твердо:
– Я уверена, что никто не скажет, что вы бессердечная, но если вы будете чувствовать себя удобнее, если оставите бусы дома, то положите их в ящик комода, а после дознания снова наденьте.
Нос Милдред Тавернер стал еще розовее. Ее волнение усилилось.
– Но я всегда ношу их. Я бы не хотела оставлять их здесь, особенно из-за того, что происходят такие вещи, как убийства. Я действительно не переживу, если… Видите ли, мне их подарил очень дорогой друг. И он умер, а я всегда ношу их. Мы не были помолвлены, но он подарил мне эти бусы.
Мисс Сильвер резко сказала:
– Тогда я бы не стала их снимать.
Дверь в коридор все еще была открыта. Мисс Сильвер вздохнула с облегчением, когда в этот момент леди Мэриан вышла из своей комнаты, так как, если бы их не прервали, Милдред Тавернер продолжала бы обсуждать свои муки. К сожалению, вид леди Мэриан в черном костюме красивого покроя не произвел успокаивающего действия на Милдред. Она посмотрела на белую блузу из крепа, два ряда жемчуга, небольшую черную шляпку и элегантный, придающий стройность фасон пиджака и юбки, и ощутила что-то, близкое к отчаянию. Она сдержала себя, но чувство неполноценности захватило ее и дополнило хроническое чувство неуверенности, с которым она шла по жизни.
Леди Мэриан прекрасно выглядела и была в хорошем настроении. Она проспала почти десять часов, и сон ее освежил, а ко времени второго завтрака «Огненное колесо» и связанные с ним неприятные события останутся позади и присоединятся ко многим другим событиям ее жизни, которые служили ей неиссякаемым источником для рассказов. Даже тот факт, что Фредди предстояла еще одна неприятная деловая встреча и он находился в состоянии депрессии, вызвала только слабое недовольство. Правда, она проявила заботу, объясняя, как ему было плохо.
– Но я сказала ему, что всегда может что-нибудь подвернуться, а что касается краха, то с кем не бывает? И я не вижу никакой разницы в том, что все деньги уйдут к кредиторам, потому что иначе они уйдут на выплату налогов. А когда не с чего платить налоги, то от нас отстанут хотя бы с этим, поэтому нам не надо будет заполнять эти бесконечные формуляры.
Мисс Сильвер, стоявшая ближе к двери, не очень внимательно прислушивалась к ее словам. С того места, где она стояла, ей было видно площадку и верхнюю часть лестницы.
В этот момент из-за угла появилась Эйли, которая несла три или четыре пары только что начищенной обуви. Она отнесла туфли Джейн Херон в ее комнату, обувь леди Мэриан и Фредди Торп-Эннингтонов поставила возле двери их комнаты, а затем пересекла коридор с оставшейся парой – поношенные кожаные туфли с утолщенными носами и высокими каблуками, – которые поставила у двери Флоренс Дьюк.
Тут мисс Сильвер вышла в коридор и обратилась к ней:
– Постучите в дверь, Эйли, и узнайте, проснулась ли миссис Дьюк.
Эйли постучала по панели, подождала немного и снова постучала. Не дождавшись ответа, она оглянулась и с сомнением посмотрела на мисс Сильвер:
– Вы думаете, что она спит?
Мисс Сильвер шагнула вперед, положила руку на ручку двери и осторожно повернула ее. Дверь была заперта, как и тогда, когда она ее проверяла. На этот раз она постучала сама, да так громко, что Милдред Тавернер и Мэриан Торп-Эннингтон вышли в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Но из-за запертой двери не доносилось ни звука.
Мисс Сильвер отвернулась от двери с серьезным лицом:
– Боюсь, что-то случилось. Я думаю, Эйли, что вам лучше позвать мистера Кастелла.
Эйли выглядела напуганной.
– Может быть, мне заглянуть в замочную скважину?
Мисс Сильвер кашлянула.
– В замке может быть ключ…
Но Эйли уже наклонилась.
– Но его там нет, – сказала она. – Я вижу все до кровати… Ой, мисс Сильвер, ее там нет. В кровати никто не спал!
– Вы не видите никаких признаков миссис Дьюк?
– Нет, не вижу! Я вижу только разобранную постель… такой, какой я ее оставила…
Мисс Сильвер спокойно сказала:
– Идите и приведите дядю.
Пока они стояли в ожидании, Джеффри Тавернер подошел к ним из своей комнаты в соседнем коридоре.
– Что-то случилось, мисс Сильвер?
– Боюсь, что могло случиться. Думаю, что вам лучше увести сестру.
Но Милдред отказалась уходить, во всяком случае, дальше комнаты мисс Сильвер, в которой она сидела на краю кровати и дрожала, а из ее глаз тихо катились слезы. Они капали на бусы из венецианского стекла и на колени, пока она слушала, как Кастелл вопрошал у всех и каждого, за что Господь так наказывает его.
– Мой добропорядочный дом! – стонал он. – Миссис Дьюк, вы здесь? Если вы спите, то проснитесь и поговорите с нами! Мы начинаем беспокоиться. Если вы не ответите, то мне придется взломать дверь. – Он повысил голос: – Миссис Дьюк! – Затем с отчаянием сказал: – Бесполезно. Она, наверное, заболела или приняла слишком много снотворного… она не слышит… Нам придется взломать дверь…
Джереми и Джейн присоединились к собравшимся. Джекоб Тавернер пришел из дальнего коридора, закутавшись в теплое пальто. Фредди Торп-Эннингтон, полностью одетый, но с непричесанными, торчащими во все стороны волосами смотрел на них с порога своей комнаты. Джереми сказал:
– Подождите немного. Скажите, ни один из других ключей не подходит к этому замку?
– Какой я глупец! – воскликнул Кастелл, ударив себя в грудь. – Идиот, недоумок! Почему я не подумал об этом? Говорю вам, я совсем выжил из ума со всеми этими событиями! Ключ от чулана, находящегося в конце коридора, возможно, подойдет, но я точно не знаю. Он подходит к одной из этих комнат, но я забыл, к которой. Может, это одна из этих, а может, из других – я больше ничего не знаю. У меня мозг отказывается работать… Я совершенно выбит из колеи!
В этом состоянии он поспешил вдоль коридора, вытащил ключ из двери чулана, прибежал с ним назад и с силой вставил в замочную скважину. Ключ заскрипел, затрещал и, когда на него надавили со всей силой, повернулся.
