В этом состоянии он поспешил вдоль коридора, вытащил ключ из двери чулана, прибежал с ним назад и с силой вставил в замочную скважину. Ключ заскрипел, затрещал и, когда на него надавили со всей силой, повернулся.
Кастелл подергал ручку и рывком распахнул дверь. Был виден каждый дюйм не очень хорошо освещенной комнаты. Шторы с одной стороны окна были отодвинуты. Лившийся в комнату дневной свет не был ярким, но его было вполне достаточно для того, чтобы они увидели кровать в том виде, в каком ее описала Эйли. С нее было снято покрывало, она была подготовлена для сна. На полу лежал вытертый ковер, в комнате стоял комод, столик для умывания и два стула. У стены стоял шкаф, дверца которого была открыта. В нем висели ярко-синий жакет и юбка, а также пальто из овчины, в котором Флоренс Дьюк приехала. Но самой Флоренс Дьюк в комнате не было.
Ее нашла полиция приблизительно через час. Она свалилась с утеса в самой высокой точке метрах в ста от гостиницы. Упав на скалы, она умерла мгновенно. Тело не лежало в воде, так как это нагромождение скал накрывалось водой только во время очень высоких приливов. На Флоренс было надето то же, что и в предыдущий вечер: цветастое платье из искусственного шелка, шелковые чулки и туфли для дома. Одна из туфель слетела с ноги и застряла в небольшом одиноком кустике, росшем на полпути к скалам. Немного позже в кабинете Кастелла инспектор Крисп высказал свое мнение по поводу происшествия. Это был совершенно ясный случай самоубийства, что в данных обстоятельствах было признанием виновности в убийстве Люка Уайта.
– Я считаю, что все встало на свои места. Не вижу причины, чтобы откладывать второе дознание, но старший констебль считает, что нужно подождать.
Фрэнк Эббот кивнул:
– Да, я тоже так думаю.
Что касается меня, то я так не считаю. Но, к сожалению, я не старший констебль. Полагаю, именно это вы хотели сказать. – Он вполне добродушно рассмеялся.
Мисс Сильвер, которая до сих пор не принимала участия в разговоре, слегка кашлянула. Фрэнк Эббот повернул голову, будто ожидал, что она заговорит, но она этого не сделала, лишь продолжала сосредоточенно смотреть на вязание. Синее платьице близилось к завершению. Эббот повернулся к Криспу:
– Вы вполне уверены, что это самоубийство?
Крисп развел руками.
– А что же еще? Она убила Люка Уайта – приревновала к этой девице Эйли. А когда я позвонил и сказал, что ей придется опознать тело, она испугалась. Решила, что не выдержит этого, и прыгнула вниз на скалы. – Он с сочувствием смотрел на человека из Лондона, который никак не хотел видеть простого решения проблемы, хоть оно и лежало перед самым его носом. – Психология, – сказал он, – вот о чем вы должны помнить; имея дело с женщинами. Например, эта Флоренс Дьюк. Вы обязаны поставить себя на ее место, посмотреть на все с ее точки зрения. Она ревновала к Эйли Фогерти. Этот Люк Уайт славился тем, что умел обхаживать женщин, во всяком случае, он охмурил многих женщин. Он очаровал Флоренс Дьюк, женился на ней, а потом оставил ее. А когда она приехала сюда, то обнаружила, что он обхаживает Эйли. По ее собственному признанию, в ночь убийства она пошла вниз, чтобы встретиться с ним, и ее застали возле тела с окровавленными руками. Итак, женщина вполне способна всадить нож в мужчину, которого любила, если сильно ревнует его. Она совершила убийство в состоянии сильного гнева, но, когда ей сказали, что она уже в спокойном состоянии должна прийти и посмотреть на тело, она поняла, что не сможет этого вынести, и совершила самоубийство. Это психология.
Мисс Сильвер положила вязание на колени и снова кашлянула.
, – Это может быть одним из объяснений, инспектор, но не единственным.
Крисп внимательно посмотрел на нее:
– Послушайте, мисс Сильвер, вы были последним человеком, видевшим Флоренс Дьюк и говорившим с ней. Была она в состоянии нервной депрессии или нет?
– Я уже сказала вам, что была.
– Она нервничала и была в состоянии депрессии, потому что знала, что ей предстоит увидеть тело мужа и давать показания на дознании.
– Она была испугана и нервничала из-за опознания. Я хочу напомнить вам, инспектор, что я очень просила, чтобы ей не говорили до сегодняшнего утра о том, что ей предстоит опознать тело.
Крисп нахмурился:
– Я подумал, что лучше сразу сказать ей об этом. А теперь, мисс Сильвер, готовы ли вы заявить, что в поведении и разговоре миссис Дьюк не было ничего, что могло бы подтвердить версию самоубийства?
Мисс Сильвер серьезно посмотрела на него и сказала:
– Нет.
– Тогда я думаю, что имею право спросить вас о том, что она сказала.
Мисс Сильвер грустно произнесла:
– Она вспоминала свою замужнюю жизнь. Было совершенно очевидно, что она постоянно об этом думала. Она говорила о том, что есть вещи, о которых нельзя забыть. Когда я предупредила ее, что ей угрожает опасность, и попросила ее позволить капитану Тавернеру отвезти ее на ночь в надежное место…
Он резко вклинился в рассказ:
– Вы это сказали?
Мисс Сильвер наклонила голову:
– Я рада, что могу вспомнить, что сделала это. Но она отвергла мое предложение. Она сказала, что ей все равно, что если кто-то преподнесет ей полный стакан яда, то она его тут же выпьет.
Крисп с силой стукнул кулаком по столу:
– Это все, что я хотел узнать, спасибо. И это все, что потребуется суду! Хотя нет свидетелей того, что она спрыгнула со скалы, но этих слов вполне достаточно!
Мисс Сильвер продолжала:
– Я хочу быть абсолютно искренней, поэтому я передала вам слова несчастной женщины. Но ни тогда, ни сейчас я не верю, что у нее были серьезные намерения рассчитаться с жизнью. Она находилась в таком настроении, когда собственная смерть является альтернативой тому ужасному положению, в которое она попала. Но я хочу заявить, что не верю в то, что она совершила самоубийство. Я считаю, что она убита.
Крисп резко откинулся на спинку кресла:
– Ну-ну, мисс Сильвер. Не думаете же вы, что мы проглотим это! Согласно вашим собственным показаниям миссис Дьюк заперлась на ночь в своей комнате. Вы оставили дверь своей комнаты приоткрытой. Вы также утверждаете, что спите очень чутко и что малейший шум в коридоре разбудил бы вас, однако вы ничего не слышали. Неужели вы хотите, чтобы мы поверили, что кто-то пробрался в комнату миссис Дьюк, скрутил ее, стащил вниз и сбросил со скалы, а вы не слышали ни единого звука?
– Нет, инспектор.
Он продолжал презрительным тоном:
– Для начала согласно вашим показаниям ключ был в замке ее двери, поэтому никакой другой ключ нельзя было вставить снаружи. Кроме того, она прошла по коридору сама. Там была рассыпана пудра, и она прошла по ней, потому что подошвы ее чулок были испачканы этой пудрой. Послушайте, все было гораздо проще. Она знала, что вы наблюдаете за ней, и она решила вас обмануть. Вы сказали, что пошли умываться в ванную. Итак, как только вы ушли, она отперла дверь, снова заперла ее снаружи на случай, если вы будете дергать ручку, взяла в руки туфли и прошла по коридору и вниз по лестнице в чулках. Так она испачкала их в пудре. Сегодня утром Кастелл обнаружил, что задняя дверь была открыта, значит, именно через нее она вышла из дома. Затем ей оставалось только подняться вверх по холму к утесу и броситься вниз. И в довершение всего, пропавший ключ найден в ее кармане. Все ясно как божий день.
Лицо мисс Сильвер продолжало сохранять упрямое выражение. Прежде чем она смогла что-то сказать, дверь открылась и в комнату вошел старший констебль.
Полчаса спустя Рэндал Марч сидел за столом с выражением отчаяния на лице. Теперь в его распоряжении была вся информация, которой снабдил его усердный и старательный подчиненный. Данных медицинского освидетельствования еще не было, но Крисп сказал:
– Если женщина сломала себе шею, то с этим ничего не поделаешь. Совершенно ясное дело об убийстве и самоубийстве, и я не понимаю, почему некоторые пытаются извлечь из этого что-то еще.
Марч был склонен согласиться с ним. Но здесь сидела мисс Сильвер со спокойным видом, выражающим уважение к представителям власти, который, как он знал, мог скрывать значительную степень упрямства. Он отправил своего ценного работника Криспа опрашивать остальных свидетелей, а сам остался в кабинете вместе с Фрэнком Эбботом, стоявшим у камина. И с мисс Сильвер, которая сидела, сложив руки на коленях поверх законченного платьица Джозефины. Когда он только вошел в комнату, она как раз поднялась, собираясь уходить, но он задержал ее. Крисп, раздраженный ее присутствием, стал распространяться по поводу детективов-любителей и их теорий, что мисс Сильвер выслушала совершенно спокойно. На самом деле она еще не выдвигала никаких собственных теорий. Но едва она раскрыла рот, стало ясно, что она не верит в теорию, выдвинутую инспектором Криспом. Она сидела, сложив руки на коленях, и ждала совершенно так же, как обычно ждала в бытность свою гувернанткой в семействе Марч, а Рэндал не выучил урок. Теперь он был старшим констеблем графства, а она стала маленькой пожилой женщиной без определенных занятий, но ее моральное воздействие ощущалось вполне ясно. Отчаяние Рэндала Марча было вызвано тем, что он чувствовал, как все это влияет на него. Как бы то ни было, он никак не мог полностью избавиться от старого чувства уважения, которое мисс Сильвер умудрилась внушить ему – единственному мальчику, который не признавал ничьего авторитета. Это уважение было неоднократно подкреплено впоследствии, когда мисс Сильвер настаивала на своем видении проблемы, в отличие от теорий других людей, и завоевала значительную долю признательности, но не себе, а полиции.
