— Почему ты всегда говоришь «он» и никогда «она»? — Он накрыл теплую ладонь жены своей.
— Потому что знаю, что во мне сидит твой сын. — Она опустила глаза и погладила еще не слишком сильно, но уже заметно выпирающий живот. — Иначе и быть не может — слишком уж тихо он себя ведет. Все другие матери говорили мне, что их младенцы шевелятся и пихаются. А мой — нет. Он сидит там, внутри, и думает. Точно так же, как и его отец.
Они отвернулись от витрины и пошли дальше. Их руки помимо воли то и дело соприкасались, пожимали, ласкали друг дружку.
— Мы ведь даже не решили, как назовем ребенка, для которого предназначена вся эта мебель, — сказал Анджело.
— Ну-у, тут нет вообще никаких проблем, — сразу откликнулась Изабелла. — Если я права и это мальчик, мы назовем его Карло, в честь твоего брата.
Анджело резко остановился и уставился на свою жену. Потом обхватил ее руками, и они замерли, обнявшись, посреди тротуара, под яростным летним солнцем. Анджело уткнулся лицом в ее плечо, пытаясь скрыть нахлынувший на него порыв эмоций.
— Я люблю тебя, — вот единственные слова, которые в тот миг пришли к нему на язык.
— Нужно идти, — прошептала она в самое ухо Анджело. — Я пообещала человеку из мебельной мастерской, что мы подойдем не позже часа.
Несколько кварталов они прошли молча, но все время держась за руки. Находясь рядом с Изабеллой, Анджело совсем не ощущал себя гангстером. В ее присутствии на поверхность поднимались тепло и доброта, которые он так
давно научился подавлять. Когда рядом с ним была Изабелла, Анджело совершенно не задумывался ни о своих деловых планах, ни о поступках своих врагов и стоящих за ними мотивах. Со стороны он производил впечатление обычного счастливого молодого мужа, с нетерпением ожидающего рождения своего первого ребенка, да и сам ощущал массу удовольствия от того, что пребывал в этом качестве.
— Откуда ты узнала об этом магазине? — спросил Анджело.
— Моей двоюродной сестре Грациелле рассказала ее подруга, — с готовностью объяснила Изабелла. — Здесь делают вручную кроватки, которые никогда не ломаются. И одной кроватки хватит для всех детей, которые у нас будут.
— Никогда не думал, что захочу ребенка, — сказал Анджело. — Я всегда боялся даже мысли о нем.
— Почему же ты боялся? — спросила Изабелла.
— Я не знаю, какой отец из меня получится, — ответил Анджело. — Я знаю только, каким отцом я не хочу быть.
— Ты не будешь похож на своего отца. Такого с тобой просто не может случиться. — Ей довелось выслушать немало рассказов о его ночных кошмарах, и она знала, что этот страх часто мучает его во сне и терзает душу. — Ты совсем другой человек.
— Во многих отношениях я хуже, — сказал Анджело. — Как мой сын будет относиться к тому, чем я занимаюсь?
— Я не знаю.
— Я не хочу, чтобы он был таким же, как я, — твердо сказал Анджело. — Я хочу, чтобы он был хорошим человеком.
— Он будет таким, — решительно ответила Изабелла. — Я тебе обещаю.
Анджело посмотрел ей в лицо, кивнул и улыбнулся, отбрасывая прочь свои мрачные мысли.
— Раз так, — сказал он, — у нас будет столько детей, сколько ты пожелаешь.
Изабелла прислонила голову к его плечу.
— Знаешь, я никогда в жизни не держала на руках новорожденного! Я просто не доберусь из больницы домой — слишком сильно буду волноваться.
— Мы поручим Пудджу нести его. Он никогда не волнуется.
Изабелла подняла голову и рассмеялась.
— Почему он любит, когда его называют Пудджем? — спросила она. — У него ведь есть какое-то настоящее имя, правда?
— Он ненавидит его, — ответил Анджело. — Он ненавидел его еще в те дни, когда я познакомился с ним. К счастью для него, людей, которые помнят его имя, осталось не так уж много. Так что давай осчастливим его и позволим ему быть добрым дядей Пудджем для нашего малыша.
— Но ведь ты знаешь его имя, так ведь? — спросила Изабелла, с улыбкой взглянув на мужа.
— Да, — улыбнувшись еще шире, ответил Анджело. — Я знаю.
— Ты скажешь мне? — спросила она, погладив его по щеке. — Ну, пожалуйста.
— Я хранил эту тайну двадцать с лишним лет. — Он осторожно повернул жену ко входу в мебельный магазин, куда она так стремилась. — Но думаю, что с этим можно подождать, по крайней мере, до тех пор, пока мы не выберем колыбельку для нашего малыша.
Продавец был лысый, низкорослый, с толстым круглым животом, свешивавшимся над поясным ремнем. Руки у него были маленькие, как у ребенка, а манерный голос звучал на высоких тонах и походил на женский. Когда Анджело и Изабелла вошли внутрь, он улыбнулся и жеманным движением промокнул лысину сложенной салфеткой.
Большой демонстрационный зал был заполнен мебелью — там были и кровати, и шкафы, и бюро, и гарнитуры для столовых. Комната была плохо освещена, тяжелые гардины закрывали окна, а от абажуров, надетых на лампы, в углах лежали плотные тени. Глазам Анджело потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к этой полутьме после резкого и яркого солнечного света снаружи. Когда же он, наконец, обрел зрение, то сразу заметил, что кроме них двоих и продавца, в магазине никого не было.
— Скоро время ленча, — не дожидаясь вопроса, пояснил продавец, разглядевший беспокойство на лице Анджело. — Если бы вы пришли сюда пораньше, я не скоро смог бы подойти к вам — столько здесь было народу.
— И вы тот самый человек, который делает детские кроватки? — спросила Изабелла, осматривая зал в поисках вожделенных предметов.
— Нет, мэм, — ответил с почтительным поклоном толстяк. — Он сегодня не работает. Но, к счастью, у нас много его кроваток. Я держу их в особой комнате, позади главного зала. Вы доставите мне удовольствие проводить вас туда?
— Мне бы очень хотелось посмотреть. — Изабелла улыбнулась Анджело и жестом предложила ему пройти вперед. — И моему мужу тоже было бы интересно.
Продавец в очередной раз поклонился и направился первым в глубину зала. Анджело обратил внимание на его напряженную походку и на то, что накрахмаленный воротник рубашки вдруг намок от пота. Еще он заметил, что продавец нервно вглядывается в полумрак, словно ожидает, что сейчас оттуда кто-то выскочит и напугает его. Анджело стиснул руку Изабеллы и одновременно вынул пистолет из кобуры и переложил в карман пиджака. В следующее мгновение он остановился и притянул жену к себе.
— Нужно убираться отсюда, — прошептал он. — И немедленно.
— Но мы же еще не посмотрели кроватки.
— Быстрее, Изабелла! — повысил голос Анджело.
Двое мужчин выскочили из темноты позади громадного коричневого комода, выхватили пистолеты и прицелились в спину Анджело. Продавец свернул за массивное бюро с инкрустированной столешницей и торопливо пригнулся. Анджело услышал шаги, приглушенные ковровой дорожкой, постеленной на бетонном полу, и звук взводимых пистолетных затворов. Кинув короткий, как молния, взгляд на Изабеллу, он увидел на ее лице выражение непреодолимого ужаса и безысходного отчаяния. В это неимоверно краткое мгновение, в этой зловещей тишине мысли Анджело вернулись в тот дождливый день, когда он вручил юной девушке с неотразимой улыбкой спелый персик.
— Сзади! — крикнула Изабелла.
Анджело отвлекся от ее лица и повернулся к двоим мужчинам, двигавшимся к ним с пистолетами в руках. Они кинулись к нему бегом, стреляя на ходу, пули громко свистели рядом. Анджело вернулся в свою стихию, он вскинул оружие и открыл меткий огонь по убийцам, пришедшим, чтобы расправиться с ним.
Все происшествие заняло менее тридцати секунд, но для Анджело Вестьери каждое движение растягивалось, как ему казалось, на целую жизнь.
Анджело, болезненно прищурившись, посмотрел на лампу под потолком. Потом скосил глаза немного правее и увидел Пудджа; тот сидел на стуле, крепко стиснув кулаки, и смотрел на него.
— Ничего не говори, — сказал Пуддж, как только увидел, что его друг пришел в себя. — Только слушай, что я буду говорить. Ты словил три пули, но ничего серьезного нет. Одна скользнула по черепушке, потому ты и вырубился на несколько часов. Из-за нее тебя и обмотали всего. Вторая прошла навылет через плечо. И последняя попала в ногу. Ты выйдешь отсюда через недельку, а может, и раньше.
— Где Изабелла?
— Черт возьми, я же сказал: не разговаривай! По крайней мере, до тех пор, пока я не скажу все, что должен тебе сообщить. Если ты меня понял, то кивни.
Анджело кивнул и закрыл глаза.
— Стрелков нанял Джек Веллс, — сказал Пуддж. — Нужно было заманить тебя в ловушку. Они заплатили кому-то из соседок — та должна была расхвалить Изабелле этот магазин, чтобы Изабелла не могла устоять и пошла туда. Здание принадлежит Веллсу, и все, кто работает в магазине, настолько боятся его, что выполнят любой его приказ.
