Ознакомительная версия.
Виктор кивнул и вдруг добавил:
– А Марине без лишних подробностей расскажем. Согласна?
Я, конечно, тоже кивнула, но меня поразила его твердая уверенность, что Маринку мы обязательно найдем и освободим. Мало того, он сейчас думал о том, что не надо провоцировать ее на ревность, рассказывая, как он таскал меня по крыше чуть ли не полностью обнаженную.
Он заботился о ней так, словно она была рядом с ним, а ведь мы даже не знали пока – жива ли она вообще…
Охота за Трояновым у нас с Виктором получилась удачной, даже отменной. Но все по порядку…
Просидев в редакции до семи утра, мы отправились к дому Троянова и проводили его в Думу, стараясь не мозолить ему глаза. Я вообще держалась очень далеко, на пределе видимости, а Виктор сопровождал его в непосредственной близости, но не вылезая на первый план. Словом – довольно грамотно.
Троянов по дороге в Думу имел только один контакт – с продавщицей винного отдела магазина, где он благополучно выпил в полном одиночестве стакан красного вина. Да и странно было бы, если бы кто-то составил ему компанию – в половине девятого жаркого летнего утра.
Потом мы до двенадцати проскучали за столиком открытого кафе, прямо напротив входа в Думу, и выпили за это время литра три кока-колы.
Жара на улице стояла невообразимая. Даже мне в легкой блузке и короткой юбке было жарко, а Виктор вообще парился в рубашке из толстой «джинсы».
Троянов появился на крыльце парадного входа в Думу ровно в двенадцать и нервно закрутил головой. Я даже испугалась сначала, не заметил ли он за собой слежку, но потом поняла, что он нервничает от нетерпения.
Он то и дело поглядывал на часы и ходил из стороны в сторону минут пять. Потом вдруг как-то подобрался и уставился в одну точку.
– Он его видит! – сказал Виктор, щелкая фотоаппаратом.
– Кого? – спросила я.
– Того, кого ждет, – ответил Виктор и вновь защелкал камерой.
Я поняла, что и он увидел человека, которого заметил Троянов.
Я недоумевала, неужели все произойдет вот так открыто и нагло – прямо на крыльце областной Думы? Но Троянов вдруг быстро пошел направо, в сторону пешеходной зоны на Турецкой, и мы, поднявшись, не спеша двинулись вслед за ним. Виктор впереди, я – чуть поотстав, чтобы не выдать его, если Троянов вдруг меня увидит и узнает.
Я заметила и человека, который тоже не спускал глаз с Троянова, иногда оглядывался по сторонам и шел по противоположной стороне улицы.
Они вступили в контакт за столиком кафе «Арфа», сделав вид, что незнакомы друг с другом, хотя вокруг было полно свободных столиков. Троянов сидел, нервно покачивая ногой, а человек, который подсел к нему за столик, подозвал официанта и сделал заказ.
Троянов так ничего и не заказал и выглядел довольно глупо.
«Денег нет!» – догадалась я и злорадно усмехнулась – все шло по плану!
Я видела, что Виктор поднялся на балюстраду кафе, расположенную на уровне второго этажа, и оттуда спокойно берет их телевиком, оставаясь вне их поля зрения. Чтобы его заметить, нужно было специально оглядываться и присматриваться.
Человек, севший к Троянову, выглядел заурядно, и, если бы меня попросили назвать его особые приметы, я бы, честно говоря, просто растерялась. Не было у него особых примет – серая невзрачная личность. Специально, наверное, такого подбирали, чтобы глаз ничем не цеплял.
Момент передачи денег я видела очень хорошо и поняла, что и Виктор сумел его отлично снять. Заметив, что я смотрю на него, он поднял вверх большой палец – все, мол, в полном порядке.
Троянов просто сунул в карман пачку денег, которую положил на стол его сосед по столику, причем сделал это слишком поспешно, торопливо. И тут же поднялся и вышел из кафе.
Как мы заранее договорились, после съемки момента передачи денег я иду за Трояновым, а Виктор ведет того, кто принес деньги.
У меня был четкий план, который я и собиралась воплотить в жизнь. Теперь, как я себе представляла, Троянов у меня в руках. Есть неопровержимые доказательства, что он берет взятки накануне голосования. Ведь повторное голосование, на котором закон о легализации проституции должен быть принят окончательно, во втором чтении, состоится уже завтра.
На пленке у Виктора зафиксировано, как пачка денег появляется из кармана одного человека и исчезает в кармане другого. И этот другой – и есть Троянов. А вот кто первый, надеюсь, Виктору удастся выяснить.
Мне нужно было от Троянова прежде всего узнать – кто те люди, что платят ему деньги. Не мог же он брать деньги неизвестно от кого, ему наверняка что-то известно о заказчике, заинтересованном в принятии закона. Вот это он и должен мне рассказать, когда я припру его к стене неопровержимыми фактами.
Сначала я хотела проводить Троянова до Думы и там уже поговорить с ним в его кабинете. Там никто не должен был помешать. Но потом я вспомнила, что опять придется уговаривать милиционеров меня пропустить, опять просить о помощи Сидоровича, и мой первоначальный план мне разонравился.
Нет, решила я, говорить нужно на улице. Где-нибудь за столиком, за бутылочкой холодного пива.
Троянов словно прочитал мои мысли. Он прошел мимо здания Думы, даже не оглянувшись на нее, и уселся за тем самым столиком открытого кафе, за которым мы полдня прождали его с Виктором.
Не долго думая, я подошла к его столику и села напротив.
Троянов сразу же узнал меня, и по его лицу прежде всего скользнула тень раздражения и даже злобы. Но он тут же погасил ее, зачем-то оглянулся по сторонам, словно кого-то высматривая, и только потом обернулся ко мне. Я так и не поняла, нашел он того, кого высматривал, или нет. Впрочем, мне-то какая разница.
– А-а-а, мастерица варить сексуальную кашу! – заулыбался он своей противной сальной улыбкой. – Вы меня преследуете, что ли? Вам, наверное, невтерпеж, а? Наберитесь немного терпения, и я сегодня же посещу вас в вашем засиженном зелеными мухами массажном салоне…
– Хватит трепаться, Троянов, – перебила я его. – Вряд ли вы найдете меня в массажном салоне. Да и не дойдете вы сегодня до него. Слишком много денег получили, чтобы остаться трезвым настолько, чтобы найти туда дорогу.
– Получил, крошка, получил, – промурлыкал ничуть не обеспокоенный моим упоминанием о деньгах Троянов. – Но тебе-то какое до них дело? Это денежки заработанные…
– Насколько я понимаю, еще нет, – возразила я. – Отрабатывать вы их завтра будете, на заседании Думы, во время голосования по известному вам закону.
– Слушай, Бойкова, – сказал он неожиданно. – Какого черта тебе от меня надо?
Признаться, он меня поразил настолько, что я даже растерялась, но только на несколько секунд. Я тут же взяла себя в руки и, не задаваясь пока вопросом, откуда он знает мою фамилию, решила продолжать действовать по заранее намеченному плану.
– Мне нужен всего лишь пустяк, – сказала я. – Узнать, кто платит деньги за этот закон? Кто так заинтересован в том, чтобы он был принят?
– А есть ли жизнь на Марсе, ты не хотела бы узнать? – скорчил мне противную рожу Троянов. – Или, например, почем бананы на Аляске в марте месяце? Не интересуешься?
– Троянов, хватит строить из себя клоуна, – сказала я. – У меня есть доказательства, что вы только что получили крупную сумму денег от известного вам человека в кафе «Арфа». Все было снято на пленку, которая сейчас находится в надежном месте и может быть предъявлена органам прокуратуры. Вас посадят, Троянов, если вы не ответите на мой вопрос. Если ответите, я обещаю, что пленка останется у меня.
– Знаешь, Бойкова, – сказал он, нагло мне улыбаясь, – засунь эту пленку в свою сексапильную задницу! Прокуратура давно уже знает, что я беру деньги, знает, наверное, даже – сколько беру. Я потому их и пропиваю, что это все равно гиблые деньги, о них слишком многие знают. Это одна ты узнала об этом только сегодня, в крайнем случае – вчера. И думаешь, что открыла Америку! Дура ты! Америка открыта Колумбом черт знает сколько лет назад! Твоему открытию грош цена. И я тебе ничего не скажу! Потому что ты мне ничего не сможешь сделать со своей пленкой. Ну что, ты в ФСБ ее передашь? Прокурору области? Кому еще? Но что они могут против депутата Думы? Арестовать меня? А депутатская неприкосновенность? Нужно сначала получить разрешение самой Думы на это. А вот этого разрешения Дума им никогда и не даст! И знаешь, Бойкова, почему? Потому не даст, что – нельзя! Сегодня меня сдадут, завтра – другого, послезавтра – третьего… Они же себе не враги, понимаешь? Они не станут создавать даже прецедента отрешения от депутатской неприкосновенности. Потому что у всех у них рыло в пуху. Они все берут! Ты этого не знала, Бойкова? Ну… Ну тогда, извини, конечно, но ты просто глупая сопливая девчонка, сунувшаяся не в свое дело.
– В таком случае, – сказала я, взвинченная его наглым самоуверенным тоном, – в таком случае я опубликую все это в своей газете. Все! И эти ваши излияния – тоже.
Ознакомительная версия.
