Ознакомительная версия.
– Я был дураком, – решительно перебил меня Иван и притянул к себе, букет полетел на пол.
В ресторан в тот день я так и не попала, о чем, признаться, до сих пор не жалею.
– Зачем ты столько времени ждал? Почему искал дорогу к моему дому так долго? Я так скучала, даже плакала… Я начала уже бояться, что ты никогда ко мне не придешь, – прошептала я на ухо любимому.
– Я тоже боялся, – смущенно признался Иван. – Бесился оттого, что чувствовал себя самым последним трусом, но ничего не мог поделать со своей дурацкой гордостью… Чем больше времени проходило, тем сильнее крепла во мне уверенность, что я уже не нужен тебе. Такая потрясающая женщина может найти себе любого красавчика. Зачем ей бесконечно ждать какого-то деревенского простака?
– Надо же! – улыбнулась я. – А я-то думала, что ты никого и ничего не боишься… А ты, оказывается, просто трусишка… – Я коснулась губами мочки его уха и прошептала: – Но все-таки ты набрался храбрости и пришел. Я рада…
– Я больше не мог без тебя, – просто ответил Иван, – ты стала моим наваждением. Ты приходишь ко мне каждую ночь… Да что ночь… Я и днем в каждой проходящей мимо женщине постоянно вижу тебя. Я так устал бороться с собой, что решил, пусть уж лучше ты меня выгонишь, даже посмеешься над моими чувствами, чем я медленно сойду с ума от тоски.
– Я люблю тебя, глупенький! Сколько раз еще тебе это повторить, чтобы ты, наконец, перестал сомневаться?
* * *
Рано утром Иван разбудил меня.
– Чего так рано, Вань? – капризно заныла я. Глаза открывать жутко не хотелось. – Мы же только недавно заснули, давай поваляемся еще немного.
– Вставай, лежебока! – с притворной строгостью прикрикнул он и сдернул с меня одеяло. – Через час открывается ЗАГС, как раз успеем позавтракать и собраться. И не надейся улизнуть от меня еще раз. Предупреждаю: я не собираюсь больше терять ни одного дня. И ни одной ночи. Имей это в виду, любовь моя.
– Хорошо, – такая заманчивая перспектива мне понравилась, – дай мне хоть собраться как следует. В такой день хочется быть особенно красивой. Кто знает, когда снова удастся невестой побыть.
– И не надейся. Если такое и случится с тобой еще раз, дорогая, то явно не в этой жизни. А если серьезно, то ты всегда отлично выглядишь, – с улыбкой посмотрел на меня Иван, – но раз уж ты решила потратить драгоценное время на наряды, надеюсь, не станешь возражать, если сегодня завтрак буду готовить я?
– Да хоть каждый день, – рассмеялась я, чмокнула его в щеку и заперлась в ванной.
Через двадцать минут мы сидели на кухне за столом и ели приготовленные Иваном бутерброды. Кофе у него получился в это утро необыкновенно вкусным и ароматным. В окно светило яркое солнце, наверное, и поэтому тоже у меня на душе было светло, радостно… Но в первую очередь, конечно, я была счастлива оттого, что наконец-то все мои мечты исполнились. Самый дорогой человек рядом со мной. Он меня любит и хочет всегда быть рядом. Разве можно мечтать в такое утро о чем-то еще?
– Скажи, Ир, – вдруг неожиданно, задумчиво посмотрев на меня, произнес Иван, – ты часто вспоминаешь те дни, когда мы с тобой познакомились?
– Смотря что, – подумав немного, ответила я, – о тебе я не вспоминала, так как просто-напросто не забывала ни на минуту… Ну а все остальное… Снится иногда по ночам… В холодном поту просыпаюсь… Зря ты об этом начал. Не хочется настроение в такой день портить…
– Да нет, что ты! – Он притянул меня к себе и погладил по голове. – Я не хотел ничего портить… Просто о деньгах батюшкиных вспомнил. Странно, что они исчезли в никуда… Столько бед натворили и пропали. Может, их и не было вовсе? Если бы мы с Региной поговорить не успели, то я мог бы поклясться, что чемодан, наполненный купюрами, – это плод Сониного больного воображения.
– Интересно, а если представить на минутку, что этот чемодан неожиданно попал тебе в руки, ты оставил бы его себе? – с любопытством поинтересовалась я.
– Конечно нет, – не задумываясь, ответил Иван, – они как будто заговоренные. По крайней мере, я уверен, эти деньги не принесут ничего, кроме очередных несчастий. Поневоле начнешь верить в пророчества…
– Ты имеешь в виду слова матушки Елены? – тихо спросила я.
Иван серьезно кивнул.
– Но как это может быть?
– Не знаю. Может, не может – какая мне разница? Мне эти деньги просто не нужны. Ни с проклятиями, ни без. Я давно убедился, счастья ни за какие деньги не купишь. Тем более на чужие. Любви, уважения, покоя и благополучия можно добиться только собственными силами… Своими руками построить.
– Но ведь ты бы их не выбросил? – упорно продолжала допытываться я. – Если бы чемодан лежал перед тобой, то хочешь не хочешь пришлось бы что-то решать… Думаешь, лучше было бы отдать их государству? Или просто сжечь?
– Ну, уж такие крайности тоже ни к чему, – улыбнулся Иван, – эти деньги приносили одни несчастья потому, что их все время пытались прибрать к рукам люди, которым они не принадлежали… Я думаю, они принесут пользу только в том случае, если исполнится наказ матушки Елены. Тот, кто их обнаружит, должен отдать деньги на доброе дело. Если бы правда мне решать этот вопрос доверили, то я бы отдал их детскому дому. Тому, который был мне родным целых пятнадцать лет. Ты даже не представляешь, Ир, как бедно там ребята живут. Экономят практически на всем. А они ведь дети. Им и игрушек хочется красивых, и одежду, чтобы не хуже, чем у других… Я бы с этим чемоданом поехал прямо к ним, поговорил с каждым, узнал, кто о чем мечтает, кто в чем нуждается, и устроил детям сказку, пусть хоть раз в жизни порадовались бы от души… Думаю, этих денег им надолго хватило бы… Ты что молчишь? Не согласна со мной?
– А что я могу сказать, Вань? – Я прижалась щекой к его плечу. – Только повторить еще раз, что ты самый добрый, самый умный, самый щедрый и мой самый любимый мужчина на свете. Так ведь ты и сам это знаешь…
Он рассмеялся и проговорил:
– Знаешь что, дорогая, хватит зубы мне заговаривать. Я не для того так рано встал, чтобы лясы точить за кухонным столом, а для того, чтобы побыстрее почувствовать себя наконец женатым человеком. Так что марш в прихожую обуваться.
– Слушаюсь! – Я со смехом вытянулась перед ним в струнку. – Только по дороге заедем еще в одно место.
На стоянке нас поджидала моя желтая «десятка».
– Она же вроде сгорела? – удивился Иван.
– Моя машина была застрахована. Две недели назад я наконец получила компенсацию и купила эту. Точно такую же.
Я привезла Ивана на полуразрушенную ферму совхоза «Заря». После смерти Михалыча ее никто не охранял, воровать здесь было уже нечего.
– Зачем ты меня сюда притащила? – недоуменно оглядывался по сторонам мой жених.
Я подошла к полуразрушенной стене административного здания и выдвинула камень. Сунув руку в открывшуюся щель, вынула на свет божий черный кожаный чемодан.
– Хотела показать тебе мое приданое, – серьезно сказала я.
– Это что, тот самый? – хрипло спросил Иван и замолчал, недоверчиво глядя на неожиданную находку.
– Наверное, – пожала я плечами, – я его не открывала.
– Как он оказался у тебя? – не мог прийти в себя от изумления Иван. – Где ты его взяла? Все же считали его бесследно исчезнувшим…
– А он все время в этой стене лежал. С самого первого дня, – призналась я. – Когда мы нашли Ксенофонта с ножом в шее и Виктор побежал в сторожку звонить, батюшка ненадолго пришел в себя. Говорить он не мог, но был очень возбужден и все время тыкал пальцем в кучу битого кирпича. Я ужасно боялась, но он был настойчив. Чтобы раненый успокоился, я подошла и разгребла кирпичи. Там лежал этот чемодан. Весь грязный, с ободранными боками… Я тогда ничего не знала о деньгах и драгоценностях. Подержав вещь в руках, я не знала, что с ней делать. Ксенофонт опять потерял сознание, и я решила оставить все как есть. Если бы я знала, как все потом обернется, то, наверное, поступила бы как-то иначе… Но в тот момент не придала значения какому-то ободранному чемодану. Хотела просто в сторону отбросить, но дождик как раз накрапывать начал. В общем, я решила положить его на место. Но сгребать кирпичи голыми руками не хотелось, вот я и сунула чемодан в эту щель. Потом прибежал Витька с известием об убитом стороже, я так испугалась, что все остальные мысли из моей головы мигом улетучились…
Дальше все завертелось еще быстрее, и я забыла про находку окончательно. Вернее сказать, просто-напросто ни разу не вспоминала о ней до нашей с тобой поездки в город. После визита к Регине поняла, что в щели стены спрятан настоящий клад. Я растерялась и не знала, что делать. Я ведь ни минуты не считала эти деньги своими. Поверь… Но и вытащить их из тайника трусила. Сам подумай, что бы я с ними делать тогда стала? Сначала я хотела отдать деньги Григорию и Регине, как истинным хозяевам состояния, но они почти сразу после разговора с нами погибли. Поделиться деньгами с матерью Санька тоже не получилось. Сердце женщины не выдержало, и она через месяц умерла в больнице. У денег не осталось владельцев. Брать их себе мне тоже не хотелось. Я, честное слово, не знала, что мне делать с этими проклятыми деньгами. Вот я и не возвращалась за ними… Между прочим, если Соня говорит правду и в тот день на ферме все было именно так, как она описывает, то не только я, но и твой друг тоже знал, где спрятан чемодан… Ведь он же наблюдал за мной, пока Витька в сторожку бегал… Он мог сто раз из тайника деньги забрать, но, как видишь, он к ним даже не прикоснулся…
Ознакомительная версия.
