Ознакомительная версия.
– Я бы рискнул, – прошептал Альберт Юрьевич, наблюдая за сыплющимися песчинками.
Сегодня ему не удалось уснуть, и «канатоходец» пришел к нему наяву. Почти… Он появился в мыслях Ростовцева: балансирующий над бездной размытый силуэт на фоне луны.
– Ты похож на меня, – обнажил он в улыбке зубы. – Все люди похожи на меня, – больше или меньше. Ты очень похож! Ты снова оказался над пропастью… безумец. Зачем тебе эта девочка? Она из другой жизни, Алек, вам не сойтись, как двум горным вершинам. Она поглотит тебя, враг мой.
– Она – лодка, которая удержит меня на плаву, – прошептал Ростовцев. – А ты сгинь!
«Канатоходец» долго смеялся, запрокидывая голову.
– Невозможно! – отсмеявшись, выдохнул он. – Я уже сгинул. Мне скучно здесь одному, на канате, Алек! Я жду тебя…
– Уйди прочь!
Дверь в кабинет открылась, и кудрявая головка секретарши показалась Ростовцеву головой ангела. Слова девушки не сразу дошли до его сознания, прерывая его диалог с «канатоходцем».
– Вы просили чаю, Альберт Юрьевич.
– Ах, да, входи.
Пока она расставляла на столе тарелки с лимоном и сухофруктами, чайник, широкую чашку с блюдцем, Ростовцев полностью восстановил свое присутствие. «Канатоходец» исчез, лунную ночь сменил солнечный апрельский день.
– К вам посетитель, – выпрямившись, сказала секретарша. – По делу о происшествии в «Элегии».
– Он представился?
– Нет. Наверное, опять из милиции… или журналист. Они вьются вокруг вас как мухи.
– Ладно, пусть войдет. И принеси вторую чашку.
Но посетитель от чая отказался. Когда за секретаршей закрылась дверь, он представился частным сыщиком Всеславом Смирновым.
– Меня наняла Лика Ермолаева, – сказал он. – Я занимаюсь поисками ее отца.
– Вот как? Чем же я-то могу помочь? – без улыбки спросил Ростовцев.
«Хорош, ничего не скажешь, – подумал сыщик. – Красив, богат, уверен в себе. Настоящий барин. Ясно, почему Альбина не желает его упускать. Женщины в постели друг с другом – само собой, а такой любовник не помешает. Заиметь его в качестве мужа – просто головокружительный трюк: как раз та игра, которая сторицей окупит все свечи».
– Собственно, я по поводу убийства Стеллы Треусовой.
– Понятно, – равнодушно сказал Альберт Юрьевич. – Только ко мне уже приходили из милиции, и я ответил на все вопросы. Женщина – неврастеничка: сначала напилась, закатила истерику, потом наглоталась таблеток. Какое убийство?
– Лика, кстати, так не считает.
– Надеюсь, вы не собираетесь доказывать, что смерть Треусовой каким-то образом связана с отцом Лики?
– Человеческие отношения прорастают самым невероятным образом и дают всходы там, где никто не ожидает, – философски заметил Смирнов. – Вы не хотите мне помогать?
– Напротив, рад бы. Да нечем!
– Позвольте мне судить.
– Хорошо, – сдался бизнесмен. – Приступим к делу. Итак…
– Меня интересуют некоторые подробности ночного торжества в «Элегии», – начал Всеслав. – У вас с памятью все в порядке?
«Действительно лицо Ростовцева дрогнуло, или мне показалось?» – подумал сыщик.
– Не жалуюсь, – сухо ответил хозяин кабинета.
– Прекрасно. Значит, вы объясните мне пару вещей. Это была помолвка?
– Какое отношение… о, черт! Допустим, да.
– Зачем вы пригласили туда Лику?
– Они с Альбиной состоят в родстве.
– Только поэтому?
Ростовцев с трудом сдержался, чтобы не выразиться грубо.
– Мне захотелось, вот и все!
– Вы всегда потакаете своим прихотям?
– Стараюсь. А вы всегда суете нос в чужие дела?
– Такова моя работа.
Обменявшись любезностями, они замолчали.
Надо было выбить Ростовцева из колеи, нарушить душевное равновесие, и сыщик воспользовался надежным приемом: начал городить всякую чепуху, изобилующую нелепыми подозрениями и обвинениями. Он свалил в кучу отрезанную прядь волос, шантаж, таблетки, смерть Красновской и подвел неутешительный итог:
– Вы больше всех заинтересованы в кончине Стеллы!
Он будет говорить эту фразу каждому из участников странного ночного праздника.
Альберт Юрьевич поднял на сыщика холодные глаза, в которых блеснула сталь.
– Да вы с ума сошли, – спокойно произнес он. – Сделали из меня этакого экзотического монстра. Я, в сущности, не против… однако смею вас уверить, истеричек и старушек я не трогаю. К тому же, половина ваших выдумок смахивает на сплетни из «желтой прессы», – полнейшая чушь, которую даже не стоит опровергать.
«Хладнокровен, как удав, – подумал Всеслав. – Такого голыми руками не возьмешь».
– Домработница Лики умерла от инфаркта, – продолжал между тем Ростовцев. – Так что я ни при чем.
– Кто-то нарочно испугал Стефанию Кондратьевну.
Бизнесмен выпрямился и поднял голову, свысока глядя на собеседника.
– Ай-яй-яй! Плохой человек напугал бабушку и убежал. Безобразие! Совсем распоясались хулиганы! Только я-то тут при чем? У вас слишком богатая фантазия, милейший. Я в тот вечер сидел в «Триаде» в обществе прекрасных женщин…
– Вы куда-то выходили, – перебил его сыщик. – Отсутствовали около сорока минут, между половиной десятого и началом одиннадцатого. Где вы были?
– Гулял по улице! Решил пройтись, подышать свежим воздухом. Это не запрещено?
– Кто-нибудь вас видел?
– Мне не нужно алиби, потому что Красновскую никто не убивал! – возмутился Ростовцев. – Она страдала болезнью сердца, если вам известно. И умерла своей смертью.
– Значит, некому подтвердить, где вы находились и чем занимались в тот вечер, покинув ресторан?
– И незачем. Не стройте из себя прокурора.
– Как Стелла Треусова оказалась ночью в клубе «Элегия»? Кто ее пригласил? – спросил Всеслав, резко меняя тему.
– Не я! Мне приходилось ее видеть… мельком. Она была замужем за Треусовым, но потом они разошлись. По-моему, ее никто не приглашал: дама явилась по собственной инициативе – попортить крови бывшему мужу и его… любовнице. Прежде, чем устроить скандал, она выпила лишнего, и ее понесло. Обычная история! Где вы видите повод для убийства?
– Зачем вы отрезали ей прядь волос?
Ростовцев откинулся назад, на спинку кожаного кресла, и глубоко вздохнул.
– Еще и это! Принимаете меня за маньяка, который коллекционирует волосы жертв? Смешно, ей-богу!
– Я бы не спешил веселиться, – помрачнел сыщик. – Ножницы нашлись. В милиции об этом пока не знают.
– Ножницы? – Ростовцев коротко рассмеялся. – Парикмахер-убийца! Неплохо звучит, а?
– Я серьезно. Лика обнаружила их в кармане… вашего пиджака.
Смех оборвался. Альберт Юрьевич уставился на Смирнова нестерпимо горящими глазами.
– Что вы говорите? Почему же она молчит?
– Я ей посоветовал держать сей факт в тайне. Между лезвиями ножниц застрял волосок… я отдал его на экспертизу. Знаете, кому он принадлежит?
– Нетрудно догадаться. Судя по вашему выражению лица – Стелле.
– Правильно. Ножницы, найденные в вашем кармане, в совокупности с таблетками, которые вы же предложили ныне покойной Треусовой, – какие-никакие улики. У вас будут неприятности.
– Не пугайте. Мои адвокаты справятся! Зачем мне убивать Стеллу, да еще прилюдно? А отрезать ей волосы «перед казнью» – просто идиотизм. Поверьте, уж я не стал бы после такого ритуального акта класть ножницы в собственный карман. И как вы теперь докажете, что они там были? Лика… насколько я понял, их вытащила, пиджак я забрал. Между прочим, Стеллу убили не ножницами! Она перебрала алкоголя и таблеток.
– Которые тоже дали вы.
– Я специально взял с собой успокоительное, – терпеливо объяснил Ростовцев. – Для Альбины. Она принимает эти таблетки, когда нервы разойдутся.
– Почему она не носит их в своей сумочке?
– Может, и носит, откуда мне знать? Вы ее спрашивали?
– Не успел.
– Так спросите! – слегка повысил голос Альберт. – В пылу ссоры и драки она, вероятно, о них забыла. Я предложил лекарство Стелле только потому, что та была в ужасном состоянии, значительно худшем, чем Альбина.
– У вас есть эти таблетки? Покажите.
– Я отдал их криминалистам, пусть убедятся, что лекарство самое обычное: легкий транквилизатор. Его можно купить в любой аптеке. Чтобы доза стала смертельной, таких таблеток надо выпить пачку или две. По стечению обстоятельств, точно такие же таблетки принимала и Стелла. Треусов, кстати, собственноручно давал таблетки бывшей супруге. Вы с ним говорили? Ему-то как раз в первую очередь было выгодно избавиться от вздорной фурии, которая его преследовала. У них после развода тянулись нескончаемые судебные разбирательства, имущественные споры.
– Вы считаете, Треусов убил Стеллу?
Альберт Юрьевич помолчал.
– Честно? Нет. Надо быть дураком, чтобы сделать это таким образом, в ресторане, при свидетелях. В наше время есть десятки изящных, куда более надежных и безопасных способов избавиться от человека. Уж вам-то известно, сколько подобных преступлений остаются нераскрытыми.
Ознакомительная версия.
